Лара сидела на террасе, осматривала сад сквозь легко развивающийся тюль.

За ее спиной кто-то появился. Она быстро обернулась и увидела молодого мужчину, который возился у столика с графином воды и высокими прозрачными стаканами.

– Я вас напугал? Не хотел.

Он отпил воды, смачно причмокнул, и расслабленно облокотился на стену, просматривая что-то в смартфоне. Вдруг он ругнулся себе под нос, измерил террасу шагами на несколько раз и обратился к Ларе:

– А вы собственно кто?

Та замялась, прочистила горло:

– Водитель. Личный. Нас, наверное, еще не успели представить…

Лара была готова подняться с плетеного кресла и пожать руку очередному Шлоссеру, познакомиться, но он подозрительно повел бровью.

– Ясно, – процедил он. И сел напротив, закинул голень правой ноги на левое колено, приспустился в кресле и устало потер лоб, временами проверял телефон, будто бы ожидал звонка.

Лара рассматривала мужчину, выглядевшего несколько претенциозно. Ей казалось знакомо его лицо, но она все не могла вспомнить где могла видеть этого незнакомца. Светлые волосы, зачесанные назад, впалые щеки, квадратные скулы, обтянутые тонкой загорелой кожей. Он выглядел почти ее ровесником, ухоженный и спортивный. Его глаза исподлобья изредка обжигали Лару, отчего пристальное изучение мужчины стало невозможно, но она старалась найти ответ, замечая его жесты и манеры, прислушиваясь к шепоту ругательств и дыханию. Незакрытый гештальт: на кого, черт возьми, он похож? Лара его точно видела. Эти скулы, глаза. Точно!

Из размышлений ее выдернул характерный звук приближающихся шагов. Наташа выставляла на стол высокий графин с гремящими в нем кубиками льда и зеленью.

– Принесла вам воду с мятой. Не хотите освежиться?

– С удовольствием. – И завладевший мыслями Лары мужчина поднялся, вылил через перила на газон содержимое своего стакана и налил мятной воды. – Получается, ты новый водитель тетушки? – он резко перешел на «ты», подозрительно ухмыляясь рассматривая девушку. – Мне кажется, я тебя знаю.

Это ошпарило грудь Лары, будто бы она выпила крепкой настойки. Не может быть? Она права?

– Сомневаюсь, – сконфуженно проговорила она, стараясь сдержать смущение при себе, чтобы ее румяные щечки не стали достоянием общественности.

– Не-е, – протянул хищно, закинув в рот кубик льда и смачно хрустнув, – мы еще раньше встречались с тобой.

Лара недоверчиво посмотрела на него.

– Ты же одноклассница Марата, верно?

– Ах, да. Когда-то вместе учились. – Лара моргнула и ей показалось, что это была защитная реакция: спрятаться ото всех. Не показалось ли ее долгое моргание чересчур подозрительным?

– Разве ты не слишком молода для шофера?

– У меня есть опыт. И рекомендации. Но я считаю, что если Натан Карлович меня взял на работу, то вам нет смысла сомневаться в моих профессиональных способностях.

Но ее продолжал прожигать колючий взгляд из-под темных прямых бровей.

– Мой отец, конечно, не дурак, но с выбором тебя на роль личного водителя он явно перегнул палку.

Савва! Лара узнала его. Сын Натана Карловича. Шлоссер-младший.

– Хорошего вечера, – и, раскусив еще один кубик льда, удалился.

Она чуть ли не привстала, чтобы только не потерять из виду белокурого юношу, стараясь ухватить все самое важное. Они действительно были знакомы и виделись последний раз лет пять-шесть назад.

Тогда, еще в беззаботные школьные годы, когда Лара гуляла с Маратом после школы, ели шоколадное мороженое в вафельных стаканчиках, слушали музыку из одних наушников и делились амбициозными мечтами на жизнь, она несколько раз заставала Марата в компании некого паренька. Он выглядел слишком ярко на фоне всех остальных. Всегда кожаный портфель, серебряная цепочка на худом запястье, ослепительные белые кроссовки в любое время года. На витрине в магазине такие не стоят, как у него сидели на ноге в центре пыльного города или во дворе во время ливня. И эти искусственно белые волосы, которые статично замерли в одном положении, несмотря на ветер, дождь и солнце. Марат никогда не знакомил ее со своим товарищем. Но однажды Лара застала их за неприятным разговором. Парни осыпали друг друга нецензурной бранью и были готовы размозжить друг другу носы. После настроение Марата было мягко говоря слегка испорченным, ему не помогали отвлечься ни музыка, ни беседа, ни прогулки. И объяснять ничего он не хотел. А на вопрос: «Кто это был?» – Марат лишь буркнул какое-то странное имя. Савва. И продолжил медленно идти в сторону дома Лары, дабы проводить подругу, шаркая ногами по асфальту.

И если когда-то Лара и могла считать, что является самым отстраненным от чужих жизней и судеб человеком, который никого не осуждает и не жаждет копаться в грязном белье людей, то сейчас она уже составляла список интересующих ее вопросов.

Первый возглавлял новый знакомый – Савва Шлоссер. Ведь если он сын Натана Карловича, которому глубоко за шестьдесят, и скоро семидесятилетний юбилей, то какая между ними разница и кто мать юноши, раз самому Савве чуть больше двадцати. В сравнение сразу же вставала Алиса, которая в свои двадцать пять лет была внучкой Ярославы Карловны, младшей сестры Натана Карловича.

Второй вопрос – где родители Алисы? Ни дома у Шлоссеров их нет, ни в истории Марата о последнем дне жизни Филиппа Карловича о них ни слова. И на кладбище их имен не высечено.

Третий вопрос – что произошло с Ингой в том домике на озере? И есть ли связь со смертью Филиппа, которую предполагает Марат?

За колышущимися слоями белого тюля она заметила знакомую фигуру. По саду степенно разгуливал Марат, что-то насвистывая. Она помахала ему с террасы. Но молодой человек ее не замечал.

Подойдя к деревянным перилам, она увидела скачущего по газону Крекера, который, раскрыв пасть, ловил бабочек. Лоснящаяся шерсть сверкала на вечернем солнце стальным блеском. Крекер носился по траве, щелкал зубами и радостно поскуливал, охотясь за насекомыми, которых потревожил своим присутствием. Он первый заметил девушку и, распрощавшись с мелкими крылатыми друзьями, смачно чихнув, побежал навстречу Ларе. Та его почесала за ухом, не сбавляя шага.

– Марат. С тобой все хорошо? – насторожилась она.

– А? – рассеянно переспросил юноша. – Что?

– Я спрашиваю – все в порядке?

– Да. С чего могут быть сомнения?

Лара отбросила подходящие ответы о ее догадках относительно состояния друга.

– Мы можем с тобой поговорить?

– Не сейчас, Лар, извини. – И Марта отвернулся, продолжая хаотично топтать газон.

– Я понимаю, что не должна лезть во все эти дела, – напустив на себя отвратительно привычный извиняющийся тон, заговорила она. – Это не моя семья и…

– Не сейчас, – нервно дернул плечом он.

– Но это касается нашего разговора… – опешила Лара. – Касается Инги…

Марат тяжело вздохнул. Будто сдерживал желание от души нагрубить.

– Это уже не имеет никакого значения. Это лишь моя проблема, я сам ее решу.

– Не расскажешь, что это вдруг? То тебе нужна моя помощь, как независимого эксперта в твоей семье, разведать все и узнать, то уже не имеет значения!

Снова протяжный выдох. Она заметила, как у него сильно сжались кулаки и черты лица стали более четкими.

– Ты не понимаешь…

– Так быть может ты мне объяснишь!

Марат запустил руку в свои волнистые, спутанные на ветру волосы. Нервно покусывал губы.

– Я знаю, зачем приезжала Инга. И догадываюсь, о чем шла речь, относительно «идиота».

– Как ни странно, я с ней полностью солидарна. Ты нормально можешь объяснить?

– Инга приехала в Сиревск, чтобы с помощью шантажа выведать кое-какую информацию у моего отчима. А так как она с ним не то, чтобы была в теплых отношениях, а после смерти Филиппа вообще уехала, обвинив в этом всех нас, она могла снова объявиться только для одного. Восстановить справедливость. А значит, у нее были доказательства, – он посмотрел на недоумевающее выражение лица Лары. Его синие глаза пылали холодным огнем. – Я сегодня на кладбище краем уха подслушал, как мой отчим признался Ренату, что виделся с Ингой, и что у них случился не совсем душевный разговор. Она приехала шантажировать Игната.