«О Ленинград!..» О Ленинград! Шестидесятые годы. Из деревни – как в рай: какие дома! Башни и шпили до небосвода. Народу везде — гудит голова. Нас поселили в одно общежитие И адрес просили запомнить нас точно: На Комсомольской, двадцать четыре, — Я и сегодня скажу среди ночи. «А завтра поездки…» А завтра поездки по улицам города — Глаза мои точно такого не видели: По улицам смело ходили негры, Были в кримплене и были в джинсах. На все мы смотрели ртом и глазами — Хотелось запомнить, переварить Детским умом, своими мозгами, Чтоб где-то потом рассказать, повторить. «Вот к Эрмитажу…» Вот к Эрмитажу автобус подъехал. Мы понимали, что это музей. Сумки просили оставить на месте. Выйти просили нас поскорей. Мы, детвора ведь шустрая, с визгом, Скоро в шеренгу встали по два. Школа здесь нам вход оплатила. Экскурсовод нас повел в первый зал. Не понимали: смотреть или слушать — Глазам и умам не объять новизны. Несколько залов прошли с экскурсией. Мы ж с Динкой тихонько вбок отошли. «Потом проникли…» Потом проникли в закрытые залы, Где всё от света словно горело. Там стены сверкали золотом прямо. И мы пошли в залы дальше и смело. Ни время нас не заставило сдаться, Ни голод, что давал уже знать о себе. Вдруг поняли мы, что пора возвращаться, И быстро обратно искали след. «По-детски, наивно…» По-детски, наивно еще поблукали. Выход нашли — и враз обомлели: Мы свой автобус уже не застали — У нас нету сумок, у нас нету денег. «Молча мы постояли…»
Молча мы постояли долго, Мы не ревели — ведь мы не плаксы! Вышли на улицу, на остановку, Чтобы доехать до нужного адреса. На остановке много народу. У женщины крайней тихо спросили, Как нам проехать на Комсомольскую, И, как могли, что-то ей объяснили. Она нас слушала очень внимательно. Сказала: «Пойдем!» — и в кафе привела. Нас накормила и так сострадательно На нас смотрела глазами Добра. Потом увела нас на остановку, Денег дала на билет и сказала, Где выйти нам, чтобы было удобно, И нужный автобус нам указала. «Я и сегодня…» Я и сегодня тот Город Великий, Женщину эту боготворю. Не нужно здесь имени и реликвий — Ее Женщиной-Матерью я зову. «Пламя Добра…» Пламя Добра вечно сияет В душах великих русских людей. Пусть тропа братства не зарастает — Вместе надежней, вместе теплей. «Уже потом…» Уже потом, повзрослевшим умом, Через года и сама понимала: Переживши блокадную смерть войны, Та женщина мерзла и голодала. Увидев нас, одиноких детей, Первым делом она нас накормила, Денег дала и, чтоб было теплей, Шалью своей наши плечи укрыла. Та женщина была как сотни других — Просто живут и не замечают, Что в душах людских, душах простых Великие Звезды дружбы сияют. «Семидесятые годы…» Семидесятые годы. Снова в Россию Еду на поезде с Белой Руси. В Московскую область, город Балашиха. Столица – Москва — тут как ни крути. Союз Советских Социалистических Республик. Какая большая на карте страна! Учиться, учиться, стране чтоб быть нужной. Только в Москву! И только туда! |
