– Хочешь, чтобы Небесный выбрал тебя? – фыркает Хорхе. – Это ещё безумнее поступления в Эвинскую академию.

– Чем безумнее мечта, тем она лучше. – Я оправляю платье. – Я собираюсь попасть на церемонию пораньше, чтобы успеть занять место в первых рядах. Увидимся позже!

Я бегу к центру нашей деревни. Травянистые поля сменяются грунтовыми дорогами, окаймлёнными дикорастущими цветами.

– Эй, подожди! – Хорхе спешит за мной, на бегу чуть не сшибая долговязую женщину. Его губы искривляются в ухмылке. Ну здорово. Сейчас снова начнёт меня дразнить. На моё удивление, его ухмылка превращается в улыбку. – Хочу поглядеть на лица людей, когда Небесный объявит следующим Солнцем девушку из Валенда!

Я улыбаюсь ему в ответ. Быть может, он не так уж и плох. Мне просто нужно убедить его не тратить силы на школу. Мама до сих пор рассказывает страшилки о том, как она по случайности училась в одной из них, торгуя стеклом в Эвине. Ну, когда у неё есть минутка со мной поговорить. Шестеро детей, помимо меня, да ещё и управление лавкой отнимают всё её время.

– Кроме того, ты забыла вот это, – он лезет в карман и протягивает мне светящийся голубой цветок. Его лепестки скручиваются, словно рыбьи плавники, и пахнет он морской водой (как и всё в моей деревне). А стебелёк у него вьющийся и лунно-белый.

– Морской цветок, – бормочу я, а у самой словно комок в горле застрял. – Спасибо! Где ты его взял?

– Я сорвал его на краю утёса для своей мамы. Но, оказалось, он ей не нужен. У неё уже собрана целая куча. – Хорхе бросает цветок мне, и я прилаживаю его за ухом. – Мне пришлось побороться с парочкой океанских едоков, чтобы раздобыть его.

Я дотрагиваюсь до своего уха:

– Ради него ты сражался с монстрами и карабкался на скалу? Это очень круто! – хвалю я Хорхе и снова устремляюсь к центру Валенда.

Множество людей с такими же, как у меня, каштановыми волосами и глазами уже там и ждут начала церемонии. Шелковистая тёмно-фиолетовая ткань транспарантов гуляет на ветру и касается моих плеч. Стены вросших в скалы домов сдавливают толпу, заставляя эхо нервного шёпота и топота ног далеко разноситься вдоль узких деревенских улочек. В воздухе висит стойкий аромат растоптанных полевых цветов, кожаные элементы одежды и потные спины сливаются передо мной в одно сплошное пятно. Каким-то чудом мы с Хорхе пробираемся в первые ряды, туда, где несколько ребятишек, то и дело одёргивая свою толстую одежду, ковыряют носками сандалий грязь.

– Дамы и господа, прошу любить и жаловать – великолепный Небесный! – гремит лорд Валенда поверх голов с импровизированной деревянной сцены. Она вся испещрена дырами, и от неё несёт крысиной шерстью и человеческим потом. Не самое лучшее первое впечатление, которое можно произвести на гостя. Или на впечатлительную публику, наблюдающую за церемонией. Я стараюсь не обращать внимания ни на кулисы, сшитые из занавесок, ни на скрипучие старые доски, ни на вонь.

Я во все глаза гляжу на жилистого мужчину на сцене. Небесный. Единственный живой человек из всех, кого я встречала, кто знает, что находится за Рассветными горами. Если это не показатель крутости, тогда что показатель?

Пурпурно-синяя мантия на нём расшита серебром и украшена созвездиями. Тончайшая ткань выглядит гладкой, словно щёчка младенца. У Небесного карие глаза и длиннющая, цвета штормового неба, седая борода. Я уверена, его борода самая длинная из всех когда-либо существовавших бород! Для меня это последняя капля. Он официально наикрутейший человек из всех живущих.

– Мне очень приятно наконец посетить В… – Небесный сверяется с лежащим перед ним листком бумаги. Конечно, он забыл название моей деревни. Валенда нет ни на одной солианской карте. – Валенд, такую милую деревушку.

Небесный откашливается и оглядывает толпу острым взглядом. Основная масса сельских жителей наводняет просёлочные дорожки во все стороны, насколько хватает глаз. Некоторые сидят на травянистых прогалинах в тенёчке. Кто-то высовывается из окон своих домов и щурится, силясь разглядеть мужчину на сцене.

– Веками люди из моего мира, чудесного мира за пределами Солии, отправляли одного человека в опасное путешествие через Рассветные горы, запершие вас на скудной земле, полной опасных монстров. В надежде, что наши бесценные знания помогут спасти вас от этих ужасов, – торжественно произносит Небесный.

Его голос напоминает о перезвоне колокольчиков и уютном треске очага. Толпа подаётся вперёд, внемля этому тёплому голосу.

– Сегодня я воспользуюсь этими знаниями, чтобы выбрать ваше новое Солнце.

Не помня себя от радости, я вытягиваюсь на цыпочках. Мои щёки пылают от полуденного солнца и широкой улыбки.

– Этот ребёнок вырастет спасителем Солии и встанет на вашу защиту против кровожадных монстров и коварных преступников на последующие пятьдесят лет. До тех пор, пока следующий Небесный не вернётся, чтобы выбрать новое Солнце. Этому ребёнку, как и двадцати четырём его предшественникам, суждено попытаться, а может, и преуспеть, разрушить Рассветные горы и вернуть Солии её свободу и былую славу.

Одобрительный шёпот прокатывается по толпе. Лицо Хорхе едва не трескается от улыбки. Одна только мысль об избавлении от капкана Рассветных гор способна растопить сердце любого солианца.

Небесный снова откашливается. Десятки глаз всматриваются в его лицо.

– Теперь, чтобы определить, находится ли избранный сегодня среди нас, придёт ли следующий герой Солии из Валенда, я прибегну к тому же методу, который мой народ использует уже целую вечность, – посоветуюсь с небом.

Селяне шумят и волнуются. Всех интересует только одно. Что он имеет в виду? Какой магией воспользуется, чтобы выбрать наше Солнце?

Дружный вздох прокатывается по толпе, когда Небесный изгибается и откидывает голову назад, обращая лицо к небу. Его тело обмякает, а пальцы судорожно цепляются за влажный воздух. Затем в припадке внезапного безумия он выкрикивает:

– О небо, поведай, здесь ли наше новое Солнце?

Вслед за его взглядом я поднимаю глаза к тяжёлым, словно каменным, облакам.

Крупная капля дождя приземляется мне на лоб, от её ледяного прикосновения всё лицо бросает в холод. Спустя несколько секунд раздаётся оглушительный раскат грома, внушая толпе благоговейный трепет.

– Наше Солнце среди нас! – Небесный понижает голос. Ему отвечают радостные и изумлённые вздохи поселян.

Одного за другим он медленно и внимательно осматривает собравшихся перед ним людей, как вдруг его глаза встречаются с моими. Меня словно пронзает током. Вот он! Момент, которого я столько ждала! Но тёмно-карий взгляд Небесного что-то смутно мне напоминает. Мне знаком этот блеск. Это выражение. Ровно так люди смотрят, когда они слишком заняты сменой подгузников или уборкой в лавке, чтобы поговорить с тобой. Ровно так они смотрят, когда ты пытаешься отыскать кожаные сандалии, а они не могут вспомнить твоё имя. Острая боль ударяет мне в сердце, и во рту становится сухо.

Взгляд Небесного скользит дальше.

Мои ноги едва не подкашиваются, а голова затуманивается, когда тёмно-карие глаза ловят встревоженный взгляд другой маленькой девочки. Небесный проходит сквозь толпу прямо к ней:

– Как твоё имя, дитя?

– Кора, – пищит она в ответ, накручивая на палец свои жёсткие чёрные волосы. Из основной массы выбивается небольшая голубая прядка, чуть более тёмного оттенка, нежели морские цветы. Мои зрачки расширяются от удивления. Я знаю Кору много лет, но никогда раньше не замечала эту прядь. Должно быть, она её прятала. На её усыпанном веснушками круглом лице чёрные, словно ониксы, глаза живут особенно; в правой руке она держит книгу, несмотря на то, что все дети Валенда (кроме Хорхе, разумеется) безграмотны. Она необыкновенная. Отличная кандидатура на роль Солнца. У меня в животе что-то урчит. Ещё немного, и мои лёгкие разорвутся от избытка влажного воздуха.

Небесный дотрагивается до плеча Коры:

– Дитя моё, тебе суждено совершить множество великих подвигов для этой страны.