К семи часам вечера кабинет преобразился до неузнаваемости. Завалы вещей были разобраны и рассортированы, мусор выброшен, а коробки отправлены в чулан и на кухню. Уставшие, но довольные и гордые собой, мы присели отдохнуть на диван.

– Спасибо, Юля, – поблагодарил Нестор. – Без тебя я провозился бы здесь до утра.

– Право, не за что! Я буду помогать тебе во всём, на что хватит моего ума и моих сил, – пообещала я. – Мне тоже не безразличны судьбы раненых. Мой отец погиб на войне. Он наверняка бы выжил, если бы рядом оказался хороший врач.

– Ты права, родная, – согласился Нестор. – Невозможно спасти человека с простреленным сердцем или отрубленной головой. Но ранения в конечности и живот не должны становиться причиной смерти! Меня волнуют судьбы не только раненых солдат, но и женщин. Роды – великое испытание, однако они не должны заканчиваться смертью матери. У меня есть кое-какие мысли насчёт того, как предотвратить угрожающие жизни кровотечения и хотя бы вдвое уменьшить возникающую при родах боль.

– Однажды я испытаю на себе твои изобретения, – улыбнулась я, тронутая его неравнодушием к нелёгкой женской доле.

– Я благословлю тот день, когда стану отцом. Не могу вообразить большего счастья, чем сын, – признался он.

– А если родится девочка?

– Хм…. Что ж, буду рад ей не меньше, чем мальчику, – ненадолго задумавшись, ответил Нестор. – Но сына вы мне непременно родите, княгиня. Нам нужен наследник.

– Как скажете, князь, – тихо засмеялась я.

Закончив с последней стопкой книг, мы покинули лабораторию. Нестор запер её на два оборота.

– В этой комнате не должны бывать посторонние, Юля, – прочитав в моих глазах вопрос, пояснил он. – Ключ я всегда буду носить с собой, а дубликат надёжно спрячу.

После недолгой вечерней прогулки и вкусного ужина мы составили список гостей. Мой любимый не стал устраивать большое торжество. Он пригласил на день рождения только близких друзей, мою маму, Варфоломея и Варю Гавриловых. Засим мы с Нестором поднялись наверх и начали готовиться ко сну.

– Ты, наверное, очень устал сегодня, – предположила я, глядя на него из-за ширмы, за которой Татьяна ловко расшнуровывала мой корсет. – Всё-таки первый день на службе. Это очень волнительно.

– Небольшое волнение было, не спорю, – расстёгивая на ходу ворот рубашки, согласился мой любимый. – Но вся усталость исчезла, стоило мне вновь увидеть вас, сударыня. Вы пробудили во мне совсем иные чувства!

– Нестор! – застеснявшись служанки, остановила его я, и он задёрнул шторы на окне.

Татьяна ушла. Мой муж закрыл за нею на щеколду дверь, а после погасил в комнате все свечи, кроме тех трёх, что горели на моей прикроватной тумбочке. Сидя на краю постели в одной сорочке, я расчёсывала перед сном волосы.

– Князь, отчего вы так глядите на меня? – спросила я, смутившись от его лукавого взгляда.

– Любуюсь. Разве это запрещается? – загадочно улыбнулся Нестор и тихо опустился на свою половину кровати. – Кстати ты уже выбрала платье к Рождеству?

– Да, – ответила я и взяла с тумбочки модный журнал, который заложила на нужной странице. – Вот это пышное, изумрудного цвета. Мне очень нравится драпировка на подоле. И кружева…. Такие красивые! Нестор! Ты меня слышишь?

– Отменный выбор, мадам, – ответил он, по-прежнему не сводя с меня глаз.

– Вы даже не взглянули на платье, князь, – не удержавшись, засмеялась я. – Я понимаю, что вам это малоинтересно, но всё же….

Он не слышал моих слов. Он смотрел на меня, точно странник, очарованный живописным, захватывающим дух горным пейзажем. В комнате воцарилась таинственная тишина.

– Скажи мне: отчего ты так прекрасна? – внезапно произнёс Нестор. – Такая естественная, простоволосая, босая, но красивее всех?

– Я не знаю. Быть может, оттого, что ты любишь меня? – предположила я.

– Больше всего на свете, – его мелодичный бархатный голос стал пленительным и вкрадчивым. – Больше жизни!

Модный журнал выскользнул из моих рук. Прошелестев по краю кровати, он приземлился на ковёр. Я попыталась что-то сказать, но не смогла: горящие глаза молодого князя лишили меня дара речи.

– Забудем обо всём, кроме любви, – прошептал он в дюйме от моего лица, которое нетерпеливо и страстно согрел долгим поцелуем.

Веки мои отяжелели и доверчиво сомкнулись. Руки сами собой обвились вокруг его широких плеч. И только три свечи, горящие в загадочном сумраке ночи, стали свидетелями сказочных минут, которые мы с Нестором провели наедине, занятые тем, что должно быть скрыто от посторонних глаз и доступно очам одного лишь Господа Бога.

****

Наутро Нестор опять ушёл на службу до моего пробуждения. Сквозь сон я с тихой радостью почувствовала, как любимый осторожно пригладил мои волосы и подарил мне поцелуй на прощание.

Пунктуальная и ответственная Татьяна вновь разбудила меня с помощью звонкого колокольчика, а потом помогла поскорее умыться и одеться, дабы успеть позавтракать к началу учебных занятий.

После завтрака принесли почту, в том числе и пакет с медальоном, который я припрятала в свой ящик с веерами, украшениями и перчатками. Мне не хотелось, чтобы Нестор раньше срока обнаружил подарок и лишил себя приятного сюрприза в день именин.

Сосредоточиться во время занятий было трудно. Головокружительно-яркие воспоминания о минувшей ночи и праздные мысли о дне рождения Нестора отвлекали от учёбы. Лишь ко второму уроку мне удалось взять себя в руки.

Возвратился Нестор в то же время, что и вчера. Обедали мы снова вместе и у камина. Благодаря хорошим дровам, он стал давать намного больше тепла.

Мой любимый помнил о том, что ещё вчера решил помочь мне освоить самый трудный для меня предмет. Остаток дня мы общались на французском языке. Этот опыт показался нам обоим полезным и интересным, а мне – ещё и безумно романтичным. Время от времени Нестор поправлял меня. Он делал это настолько тактично и вежливо, что я не обижалась на него, тем более, каждая произнесённая им фраза на этом языке звучала как красивое признание в любви.

Этот день накануне праздника прошёл так же легко и безоблачно, как и предыдущий. Посетив вечернюю службу, мы возвратились домой со спокойствием и ощущением божьей благодати на душе. Все наши тревоги отступили, а трудности показались сущими пустяками.

****

Девятого ноября Татьяна растолкала меня полвосьмого утра. Будить себя с помощью колокольчика я в этот день запретила. Мне не хотелось тревожить Нестора, который сладко спал.

– Доброе утро, барыня! – улыбнулся мне в верхней гостиной Ананий.

– Доброе утро. Ты не знаешь, что хозяин любит на завтрак? – спросила я.

– Ведомо, что любит. Блины с липовым мёдом обожает. У Гавриловых, как медвежонок, мёд банками лопал!

– Тогда вели Ефросинье приготовить блины, пока Нестор не проснулся! – распорядилась я. – Я сама принесу ему завтрак.

– Как скажешь, барыня. Одна нога здесь, другая там! – сказал Ананий и помчался вниз, а я направилась в соседнюю комнату, чтобы привести себя в порядок.

Из мебели здесь стоял лишь небольшой угловой столик и два мягких стула. Всякий раз, заглядывая в эту необжитую комнату, я чувствовала особенный трепет. Ведь она, согласно плану Нестора, однажды станет детской для нашего сына или красавицы-доченьки.

– Как ты думаешь, Таня: Нестору понравится мой подарок? – показав служанке медальон, взволнованно спросила я. – Не бойся, возьми, посмотри!

Татьяна приоткрыла медальон и, увидев мой портрет, с улыбкой закивала.

– Я тоже надеюсь, что понравится, – сказала я и убрала украшение в подарочную коробочку, перевязанную атласной синей лентой.

Таня вновь закивала. Когда мы закончили с умыванием, она нарядила меня в шёлковое розовое платье – то самое, что было на мне в день знакомства с князем Юсуповым. Волосы я заколола гребнем, украшенным розовыми мирточками.

– Дело сделано, барыня! – появившись на пороге с подносом, доложил Ананий. – Вот вам и кофий, и мёд, и блины. Отнести лишь осталось….