В моей жизни никогда не было таких вечеров, когда все собираются за одним столом, вместе ужинают и рассказывают, как прошел их день. Обычно наш вечер проходил в тишине. Если мама не задерживалась на работе, то мы ужинали втроем, но такое случалось редко. Чаще всего мы проводили вечер вдвоем с Ником, интересуясь друг у друга, как дела в школе.

В этот самый момент, когда я почувствовала себя в кругу семьи, на душе стало тоскливо, от осознания того, что мне предстоит покинуть этот дом, и остаться жить на долгое время с незнакомыми людьми под одной крышей.

«Если, конечно, я поступлю» – мысленно поправляю себя.

От осознания того, что я буду проводить бок о бок, дни и ночи, с незнакомыми людьми, мне становилось не по себе. Но я успокаивала себя мыслями о том, что возможно, смогу подружиться с кем-то и военная академия перестанет быть таким пугающим и холодным местом для меня.

Когда все расходятся по комнатам, пожелав друг другу приятной ночи, я ставлю будильник раньше нужного мне времени в страхе проспать. Проверив ещё несколько раз, точно ли я включила будильник, я проваливаюсь в тревожный сон, в котором я – маленькая девочка, оставленная в одиночестве среди незнакомых мне людей. Сначала меня ласково зовут пойти куда-то, но я отказываюсь и продолжаю стоять на месте. Я не вижу их лиц, но по голосу понимаю, что мой отказ вывел их из себя. Они начинают кричать и хватать меня за руки, пытаясь увести меня куда-то, от чего мне становится ещё страшнее. Я плачу, а они кричат ещё сильнее. Кричат о том, что теперь я им принадлежу, что они решают, куда я могу идти. Вдруг, чья-то тёплая рука хватает мою руку, и я просыпаюсь, тяжело дыша, и не понимая, где я нахожусь.

Я осматриваю комнату и постепенно прихожу в себя. Первые лучи солнца освещают скромную обстановку комнаты, и я испуганно смотрю время на коммуникаторе, в страхе ожидая увидеть, что я проспала. Но время всего лишь пять утра и можно было поспать ещё, но я решаю больше не ложиться. От части, боясь проспать, а от части, боясь вновь увидеть мой кошмар, который тревожит меня не в первый раз.

Я тихонько выскальзываю из комнаты, чтобы никого не разбудить, но Люси уже на кухне готовит завтрак.

– Люси, почему ты так рано встала? – шепотом спрашиваю тётю, от чего та пугается.

– Лив, я думала, ты ещё спишь!

– Прости. Мне что-то не спится.

– Сейчас будем завтракать. Дорога до академии займет много времени, а там ты вряд ли сможешь поесть.

Я не возражаю, киваю и ухожу в ванную привести себя в порядок. Я заметно нервничаю, и при мысли о еде меня начинает мутить, но Люси права: в академии для поступающих новобранцев не будет горячего обеда.

Мы завтракаем в полной тишине, боясь разбудить мальчиков и не зная как начать разговор: после того как Клиффорд разгромил комнату мы с тётей не разговаривали про это. Я просто не знаю, как начать разговор про то, что он говорил. И стоит ли начинать, если через несколько часов, всё что мне будет нужно – это сдать экзамены. Я медленно пережевываю безвкусную кашу и думаю о том, что через пару часов окажусь среди тех, кто учиняет произвол и насилие. Или среди тех, кто оказался в таком же положении как и я? Лишь только сейчас я задумалась об этом.

– Лив, я много думала на счет того, что сказать Клиффорду. – Меня выдергивает голос Люси из собственной путаницы в голове.

– О чем сказать? – с недоумением смотрю на Люси, оторвавшись от тарелки с кашей. – Причем здесь Клифф?

– Он не любит военных. Даже слышать о них не может – сразу впадает в гнев. – Люси опускает глаза в тарелку, стараясь избегать моего взгляда.

– Я не знаю, как ему сказать о том, что ты решила стать одной из них. – Тётя, наконец, поднимает глаза, и я отчетливо вижу в них слёзы.

Как я не подумала об этом! Ведь если я поступлю, то перееду в военный городок и не смогу приезжать сюда, когда мне захочется. И моё отсутствие нужно будет как-то объяснить. Я мгновение лихорадочно обдумываю, что можно придумать, как решение приходит само.

– Я хотела поступать в медицинский колледж при госпитале. Мечтала об этом с детства и все об этом знают. Скажи это Клиффу.

– Но разве в колледж поступление не в конце лета? Что я скажу ему про то, где ты сейчас? – у Люси дрожит голос. – Если сегодня у тебя всё получится, то уже завтра тебе нужно будет туда уехать.

– Колледж открывает подготовительные курсы каждый год. Для детей персонала госпиталя есть зарезервированные места. Скажи я уехала к своей подруге Хейзл, чтобы готовиться вместе с ней, и пока поживу у неё. Это даже не будет ложью – мы и правда готовились вместе к поступлению.

– Ни разу не слышала, чтобы ты с ней разговаривала.

– Единственная ложь – это то, что она моя подруга. – Люси тихо вздыхает, когда я говорю это. – Она мне не давала знать о себе с того самого дня.

Люси без лишних слов понимает, о каком дне я говорю, и мы сидим в тишине, не зная как её прервать.

Внезапный скрип двери заставляет нас обеих вздрогнуть – мы одинаково боимся возвращения Клиффа. Но входная дверь по-прежнему закрыта и мы (с удивлением и облегчением одновременно) замечаем Ника, робко выглядывающего из-за двери спальни.

– Я проснулся, а тебя нет рядом. – Сонно растягивая слова, говорит Ник. – Я испугался, что ты уже ушла, а я не успел с тобой попрощаться.

Я подхожу к Нику, чтобы обнять его, и в этот раз объятия не были неловкими или неуместными. Теперь мне становится тепло на душе от того, что брат так переживает за меня. Что теперь мне есть ради чего стараться и что бы ни случилось – я всё выдержу. Этот короткий миг и те чувства, что я испытала, услышав слова Ника, оказали на меня сильное влияние. Это ощущение того, что за меня переживают, подействовало лучше любой мотивационной речи Риты.

Быстро одевшись в привычную одежду, я прощаюсь с Люси и Ником в приподнятом настроении.

В коридоре я сталкиваюсь с толпой людей спешащих на работу. Столпившись у лифта, все в оцепенении смотрят на двери, в ожидании того, когда они откроются. Втиснувшись в кабину вместе со всеми, я с нетерпением жду момента, когда же смогу оказаться на свежем воздухе. Подхваченная толпой я оказываюсь на улице гораздо быстрее, чем предполагала. Возле входа уже ждет Эмиль, как всегда с улыбкой на лице и, завидев меня уже издали поднимает руку в знак приветствия.

– Только собирался тебе позвонить, – улыбаясь, говорит он, – как ты уже здесь. Сегодня ты как никогда пунктуальна. – Подмигивает Эмиль.

– Не хотела заставлять тебя ждать. – Так же подмигивая, говорю я.

Сейчас утром это место кажется самым оживленным, ровно противоположным тому, что я увидела, когда мы приехали сюда впервые: безлюдный пустырь и лабиринт из высоток. По утрам жизнь здесь кипела – люди спешили на работу, либо торопились на автобус – так же как и мы сейчас. Большая часть толпы свернула к главному входу на завод, но многие, продолжали путь к автобусной остановке.

Подойдя к месту встречи с остальными, я первым делом замечаю возвышающуюся над остальными голову Тамиры, и лишь потом желтые волосы Риты. Она как всегда что-то эмоционально рассказывает, размахивая руками, а Рик обхвативший руками её талию, влюблено слушает то, что она говорит. Среди столпившихся людей в ожидании автобуса, я не могу разглядеть Стефани. Может быть, она опаздывает?

– А где Стеф? – вместо приветствия спрашивает Эмиль, ожидающих нас, друзей. – Она не ответила на мой звонок.

Рита лишь морщится:

– Не придёт твоя Стефани. И это было ожидаемо. – Рита отвечает Эмилю, даже не поворачивая головы в его сторону. – Может быть, результат теста провальный? – смеется она, глядя на Тамиру, в ожидании взаимной реакции на свою шутку.

Тамира тоже начинает смеяться, чем вызывает у Эмиля ещё больший приступ раздражения.

– А сам-то как сдал? – наконец-таки поворачиваясь к Эмилю, спрашивает Рита, прищурив глаза.

– Всё отлично, – цедит сквозь зубы Эмиль, глядя Рите прямо в глаза, – чтобы стать офицером мне хватит.