Потом была работа. И привычный бег по кругу. Ночь через ночь ей снился один и тот же сон. Она видела то полуобморочное видение. Те легкие очертания, карандашные наброски мужского портрета. От этих снов неконтролируемое тепло разливалось по телу. Она не знала существует ли этот человек в реальной жизни. Но мысль о его существовании грела ей душу. Она часто делилась этим с Сергеем. Он же не разделял подобного энтузиазма. И частенько напоминал подруге о глупости происходящего. Анна лишь вздыхала в ответ.

Привычным образом лежа его коленях, держала бокал красного вина на своём животе.

— Чем она так важна для тебя? Столько лет…

— Наверное, это любовь. — Тихо отозвался он.

Анна листала ленту инстаграм красивой молодой девушки. Идеальные картинки, идеальной жизни. Сергей молча наблюдал за ее действиями, периодически потягивая виски из стакана. Она же недоумевала, как он мог столь слепо любить эту Фитоняшку, как она ее с презрением называла. Безответно. Это никак не укладывалось в голове.

— Любовь не может быть такой.

— Я не дотягиваю до уровня ее жизни. Машины, Бали, белый песок. Я лишь выточил ее тело до идеальных пропорций.

— Ага, и пока она была обычной, ты ее устраивал. И она с легкостью с тобой спала.

— Прекрати. — Отрезал мужчина. — Тебе не идёт быть такой грымзой.

Он поглаживал её ногу. Девушка с интересом продолжала листать ленту в интернете. И не обращала внимания на пристальный мужской взгляд. Виски в его стакане закончился.

— Пять лет. — Философски изрёк он.

Она убрала телефон в сторону. Приподнялась и подлила в его стакан.

— Как ты терпишь меня все эти пять лет. А главное зачем. Вот я. Я знаю, что без твоего крепкого плеча, без нашей дружбы, я бы чокнулась в одиночестве. Рехнулась бы просто. Ты мой пастырь. Отличный пастырь для одной тупой заблудшей овцы.

Сергей поперхнулся виски в этот момент, и весь облился, после чего они долго смеялись во весь голос.

— Дурочка ты. Ходячее недоразумение. Я никогда не мог себе представить, что в моей жизни будет столь близкий, родной человек.

— А ты помнишь, как мы познакомились?!! — Вскрикнула она, и глаза ее загорелись.

— Знаешь, такое сложно забыть!!! Господи! Ты ещё спрашиваешь!!! — Они смеялись вместе до слёз. — Это же надо! Упасть с беговой дорожки! Я до того момента, думал, что такие ролики специально для нэта выкладывают!!!! А тут! На тебе! Летит! — Изобразил он. Анна шлепнула его по груди, но смех сдержать было сложно. — Господи, если бы я только тогда знал, что ты одно сплошное недоразумение!

— Издевается ещё! Ну, не рассчитала скорость немного! Подумаешь! С кем не бывает! Но летела я тогда! Мне казалось, меня сдуло с той злосчастной беговой дорожки!!! У меня вся жизнь пронеслась перед глазами!!!

— Сдуло тебя! Я даже ведь и сообразить ничего не успел, когда ты сбила меня с ног! Я себя кеглей в боулинге ощутил!!! Ничего не понял и рухнул!!!

— А я!!! Такая туша на меня сверху упала!! Каково?!! Каково было мне?!! Я смотрю, помню на тебя, больно так, что искры из глаз. Огромный такой!!! Здоровущий!!! Мышцы твои!!! Рельеф! Фактура! — Скользили ее пальцы по крепкому телу друга. — Ходячий секс! Я помню твой взгляд! Даже руки! Твои прикосновения! Как ты меня поднимал! Боже, я тогда чуть не кончила!

— Ага. Глаза огромные по пять копеек. Тебя спрашивают, где болит, что беспокоит. А ты молчишь, и только глазищами своими хлоп-хлоп! Вот, я уже тогда подумал, дура-дурой!

— Ах, ты гад! — Снова ударила его несколько раз в шутку. — Я-то дура. И сейчас ничего не изменилось. А ты-то? Особенно умный. До сих пор возишься со мной.

— А куда тебя девать, пропадёшь ведь совсем!

Голова раскалывалась на куски. Это было больно. Соскреб себя с дивана. Нужно было принять ванну. Необходимо. Жена несколько раз прошла мимо, демонстративно топая. Всем своим видом показывая, что он пустое место. Не был этим расстроен. Звонила секретарша. Но воспринимать информацию не представлялось возможным. Ещё чуть позже стала названивать помощница. В такие моменты ненавидел свою работу. В ней не было ни краев, ни берегов. Слуга народа. Вздохнул он. Вспомнил о вчерашнем вечере. Закрыл глаза. Хотелось усомниться в воспоминаниях. Но сегодня уже трезвым умом понимал, что слишком поздно останавливать поезд, который уже сошёл с рельс. Стало противно самому от себя.

— Мудозвон.

Произнес он громко.

Сидя на заднем сидении своего авто, он размышлял, а как давно в его жизни были просто человеческие отношения. Дома-тропа войны. На работе-минное поле, чуть ошибёшься и сразу в деревянный макинтош. И бесконечная череда проституток в борделе. Ах, да. И ещё деньги, бабки. Они решали всё. Огромные деньги, огромные связи. И одна большая задница из проблем. Можно ли быть у власти честным человеком? Хотя нет, не так. Можно ли остаться у власти нормальным человеком. Скорее нет, чем да. Он знал эту систему изнутри. И был основополагающей шестеренкой в ней. И чем дальше, тем сложнее было удерживать свою уверенную позицию. Тем более близились выборы. И как известно в предвыборной гонке все средства хороши. Он думал сейчас о девушке из цветочного салона. Вернее, о том, что с ней сделал. Старался прикинуть, каковы шансы, что она была куплена, и вся эта ситуация грамотно выстроена конкурентами. Ведь кто захочет голосовать за насильника. И журналисты, СМИ только и ждут жаренного, как воронье. Он и сам частенько сливал оппонентов самыми различными способами, ничем не гнушался. И теперь, когда заветная цель, пригретое горяченькое кресло были так близки не хотелось всё так глупо просрать. Поэтому волновался. Переживал. Карьера на одной чаше, и те бурные клокочущие чувства, которые она взбудоражила в нем, на другой.

Переступив порог своего кабинета, сразу вызвал помощницу. Миловидную женщину, с аккуратной прической и ярко-красной помадой. Все ее вещи были брендовыми от очков до каблуков. Не смотря на свою изящную внешность, она была профи в своём деле. Поистине его правой рукой, и что скрывать и левой, иногда ещё и головой. Для неё не было невозможного, а также стен, дверей и каких-либо границ. Образование, ум. Она имела везде своих людей, знакомых. Поэтому в короткие сроки умела переворачивать горы. Будь то сбор компромата, или же рядовая бумажная волокита. Александр ценил её. Ценил по заслугам и очень дорого. Такими кадрами нельзя раскидываться. Будучи человеком старой закалки, он не любил новшеств. Поэтому его команда была с ним практически от начала его карьеры. Это важно. Окружённый гиенами, он, как любой другой хотел быть уверенным в завтрашнем дне.

— Милочка! Мне нужно досье на одного человека. В кратчайшие сроки.

Людмила внимательно выслушала поручение.

— Мне этим лично заняться или поручить Захару?

— Делай так, как считаешь нужным. Только поскорее.

К вечеру помощница, поправляя очки, сидела напротив, пока Александр изучал подготовленные бумаги.

— Ничего примечательного. 25 лет. Учеба. Характеристики отовсюду положительные. Не замечена. Не привлекалась. Страницы в соцсетях настоящие, без пафоса. Малообщительна. Работает флористом в том салоне, о котором вы сказали. В узких кругах ценится, как идеальный работник и профессионал. Да и нет на неё ничего толком. Обычный человек. Если бы что-то было Захар… ничего бы не упустил.

— Мудозвон. — Громко прозвучало.

— Что прости? — Изумилась Людмила.

Мужчина махнул рукой. И попросил выйти. В нём непримиримо боролись два чувства. Ему хотелось снова увидеть её, всё объяснить. Но как можно было объяснить то, что он совершил? Просить прощения… глупость. Чем можно оправдать собственное столь гнусное действие. Обвинить её во всем. Ещё большая глупость. Он не знал, как поступить теперь. Нестерпимо болела голова. И хотелось, чтобы вся ситуация разрешилась сама собой. Почему его это так волновало? Он не боялся ни огласки, ни заявления в полицию. Деньги и власть решили бы эти «мелочи». Ему хотелось продолжить то странное, сдержанное общение. Позже каждый день он будет возвращаться к этим мыслям. Они станут занимать в его голове слишком много места, пока не вытеснят всё остальное. Его помощница Людмила станет напоминать о том, что предвыборная гонка на носу, и нужно сосредоточиться и не влезать ни в какие дрязги. Что это важно. Что за вздор: про себя думает он, разве он и сам этого не знает? Злость медленно захлестывает. Злость от бессилия. Злость на себя в первую очередь. Была ли у него совесть? Мучила ли она его. С уверенностью он мог сказать только, что страстно хотел загладить вину, чтобы иметь хоть малую возможность на новую встречу. Стал плохо спать ночами. Бессонница доводила до белого каления. Остро ощущал, как постепенно превращается в зомби.