– Задержусь еще немного. А вы уходите?

– Да.

Женя полез в карман халата и растерянно выдернул руку.

– Лев Миронович!

– Да, Женя.

– Вы у меня ничего из халата не брали?

– Нет. А что пропало?

– Да ключи, от квартиры и гаража.

Женя хлопнул себя по бокам. Раздался звон. Он опустил руку в карман, достал ключи, с недоумением посмотрел на них.

– По-моему, это ключи. – Лев Миронович снял очки.

– Да, – растерянно сказал Звонков.

– Они что, не ваши?

– В том-то и дело, что мои. В том-то и дело.

– А что вас так потрясло, Женя?

– Я кладу их только в правый карман, в левом у меня лежат микрозаточки.

– Значит, к вам приходит старость, милый Звонков, она и победит вашу аккуратность и жизненный рационализм.

Женя не ответил, он с недоумением разглядывал ключи.

– Ну, – сказал Громов, – садись, Кривенцов. Чем порадуешь?

– Так вот, так сказать. – Кривенцов положил на стол папку.

Громов раскрыл ее, начал читать.

– А вот это, Кривенцов, ты молодец. Что молодец, то молодец. Погоди.

Громов поднял трубку одного из телефонов, набрал четыре цифры.

– Приемная товарища Черемисина? Громов из ГУВД беспокоит. Можно Сергея Степановича? Жду… Жду.

– Неужели самому?! – восторженно прошептал Кривенцов.

Громов кивнул.

– Сергей Степанович. Громов из ГУВД побеспокоил. Хочу доложить. Преступник, угнавший вашу машину, найден. Так точно. Некто Тохадзе. Да. Конечно. Там семья беспокоится, они ущерб немедленно возместят. Старались, Сергей Степанович. Тохадзе обезвредила группа под руководством подполковника Кривенцова. Есть. Есть. Передам. – Громов положил трубку, вытер тыльной стороной ладони пот со лба.

– Спасибо, Борис Петрович.

Кривенцов вскочил, вытянулся.

– Да садись ты, садись. Теперь видишь, на каких верхах твоя фамилия ходит? Благодарят тебя.

– Борис Петрович. – Кривенцов прижал руки к груди. – Вы только скажите.

– Знаю, знаю. Садись. Давай о Корнееве поговорим. Не нравится он мне. Надо от него избавиться. Подумай, как его на «землю» перевести.

– А чего проще, я на него бумаги читал от Тохадзе. Пока суд да дело, переведем его в какое-нибудь отделение. Только, Борис Петрович, с Кафтановым трудно будет.

– Разберемся.

Громов засмеялся и похлопал ладонью по телефонному аппарату с гербом на диске.

Игорь Корнеев шел по улицам гаражного городка. День был воскресный, поэтому многие боксы были распахнуты настежь, народ возился с машинами.

Игорь здоровался со знакомыми. Вот и гараж Звонкова. Женя, как всегда, лежит под машиной.

– Привет. – Игорь присел рядом.

– Привет. – Звонков выбрался из-под автомобиля, протер руки ветошью.

– Ты чего звонил? – спросил Игорь и сел на перевернутый ящик. – Что за странные вещи с тобой происходят?

– Я не хотел тебе по телефону говорить, боялся – не поверишь.

Игорь усмехнулся, посмотрел на Звонкова.

– Ну что ты смеешься? Это действительно серьезно.

– Дай закурить.

Звонков протянул ему пачку с сигаретами. Они закурили.

– Я даже не знаю, как начать. У меня очень хорошая зрительная память.

– Это я знаю, помню еще по школе.

– Ну а с возрастом некоторые привычки появились.

– Да знаю я и твою аккуратность, и даже щепетильность. Ты о деле говори.

– Понимаешь, Игорь, я второй раз возвращаюсь домой и нахожу вещи не в том порядке, в котором они были.

– Не понимаю. Конкретнее?

– Конкретнее? – переспросил Звонков. – Например, пепельницу мою с русалкой помнишь?

– Конечно.

– Я ее всегда русалочьим хвостом к окну ставлю. Всю жизнь. Прихожу вчера, а она хвостом к шкафу повернута. Когда уходил, забыл выкинуть окурки. Их три в пепельнице было, а прихожу – пять. Теперь зажигалка у меня всегда стоит на пятне.

– На каком пятне?

– На том самом, которое вы, еще будучи старшим лейтенантом, прожгли на полировке…

– Любопытно. Поехали к тебе, – прервал Женю Игорь и нетерпеливо встал.

В квартире Звонкова был, как всегда, полный порядок. Паркет в прихожей ослепительно блестел. На стенах маленькие веселые картинки с видами Москвы. Медные ручки стенного шкафа ослепительно сияли в полумраке.

Игорь снял ботинки.

– Стоп, – сказал Женя. – Что ты видишь?

– Ничего, – сознался Игорь.

– Видишь тапочки?

У стенного шкафа стояли четыре пары тапочек.

– Да.

– Как они стоят?

– Нормально.

– Когда я вчера подошел к двери, то поймал себя на мысли, что меня что-то раздражает. Я оглянулся и увидел эти тапочки, они были свалены в угол. Я поставил их вдоль стены, ровно. А теперь они опять свалены.

Игорь внимательно посмотрел на Женю и сказал, сдерживая улыбку:

– Показывай, что еще.

Они вошли в комнату. Женя молча указал на пепельницу, потом на зажигалку, потом достал из пепельницы окурок.

– Читай.

Игорь поднес окурок к глазам.

– «Кент».

– Я отродясь не курил таких сигарет.

– Ты проверил, у тебя ничего не пропало?

– Ничего.

– Странно. Знаешь, если это опять повторится, немедленно заяви в отделение милиции.

– Зачем?

– Заяви. Так лучше будет. И вообще, сходил бы ты к врачу, Женька, а?

– Ну зачем ты так, Игорь. – Звонков устало опустился в кресло.

…Кафтанов стоял у окна в своем кабинете и читал какую– то бумагу.

Запел зуммер селектора.

Кафтанов подошел, нажал кнопку.

– Да.

– Андрей Петрович, – сказала секретарша, – к вам полковник Зотов из Инспекции по личному составу.

– Приглашай.

Полковник Зотов, высокий, чуть сутулый, в форме внутренней службы, не вошел, а словно просочился в дверную щель.

– Здравия желаю, Андрей Петрович.

– Здравствуйте, Семен Ильич. Присаживайтесь.

Зотов сел, вздохнул, положил на стол папку.

– Что это?

– Материалы на Корнеева.

– Что?!

– Поступило заявление, что Корнеев вымогал взятку…

– Я это знаю от некоего Тохадзе, – перебил Зотова Кафтанов. – Считаю оговором.

– То-то и оно, но Тохадзе перевел нам телеграмму Корнеева и фотографии, где они вместе сидят в ресторане.

– Это еще что такое?

– Да вот. – Зотов неспешно раскрыл папку, вздохнул и положил перед Кафтановым телефонограмму.

Кафтанов взял бланк, быстро пробежал глазами, потом поглядел на фотографию.

– Ничего не понимаю.

– А тут и понимать нечего, – вздохнул Зотов. – Здесь, Андрей Петрович, два варианта. Первый – оговор, второй – попытка вымогательства.

– Но зачем оговаривать Корнеева? Кому он мешает?

– Андрей Петрович, я Корнеева тоже знаю. При моей службе о человеке только плохое собирать надо. Так у меня на Корнеева, кроме неподтвердившихся анонимок, ничего нет.

– Семен Ильич, вы могли бы эти бумаги оставить у меня?

– Если с моим руководством договоритесь.

– Договорюсь.

– Тогда я вам эти бумаги занесу.

Слава Голубев свернул в переулок и опять увидел темно-синие «жигули», стоящие у церкви.

Гена заметил его и открыл дверь.

В салоне они закурили.

– Поедем, – сказал Гена. – Что брать, я скажу тебе у дома. А пока переоденься. На заднем сиденье кожаная куртка и кепка.

– Гена!

– Молчи, дурак, сделаем дело – всю жизнь нужды знать не будем.

Кафтанов шел по коридору управления, рассеянно здороваясь с сотрудниками. У одной из дверей он остановился, задумался, постоял немного и отворил ее.

Кафтанов оглядел маленький кабинет и спросил:

– Где Летушев?

– На территории.

– Хорошо. Садись, Борис. Есть разговор.

Логунов сел. Кафтанов расположился за столом напротив.

– С сегодняшнего дня ты бросаешь все дела и займешься проверкой вот этих документов.

– Что это, товарищ полковник?