— Что ж вы делаете, скоты?!

То есть она обозвала нас потенциальным мясом. Ну я тогда и рубанул… Моему примеру последовали подражания. Это была победа. Впервые в истории рынка на всех лотках лежало мясо, и ничего, кроме лежалого мяса. Очистившись от вегетарианской нечисти, мы стали регулярно тренироваться в бывшем павильоне морепродуктов, где ели трофейную икру ложками и заедали сладкими трюфелями — любимым кушаньем наших злейших врагов. Нас стали бояться и узнавать издали: мясники надели сапоги и черные рубашки, чтобы кровь была лучше видна: красное на черном. Также понравились нарукавники со знаком «череп и кости вегетарианца», в этом виде мы сфотографировались для газет и журналов, которые дали нам бесплатную рекламу: «Бритоголовые узколобые овладевают рынком». По Интернету я провел несколько пресс-конференций (мой файл и электронный адрес теперь знает вся страна: measo sobakl.ru — от слова «рубить»).

— Как вы могли убить старушку с петрушкой? — чаще всего спрашивали меня журналисты.

— Топором, — честно отвечал я, — с одного замаха.

По телевизору меня показали по всем каналам двенадцать раз в день, чаще Путина и Киркорова. Я также выступил на форуме «Молодежь мира. Перспективы развития», где меня тепло освистали, когда я сказал, что «мы будем из вас котлеты делать и жарить на сковородке». Успех был необыкновенный. Однако к концу месяца нас стали забывать. Пришлось всей командой пойти в консерваторию. Там скопились сплошь одни вегетарианцы. Когда мы уселись в первых рядах, дирижер, бедный, разволновался, палочку уронил, оркестр разъехался, мелодии никакой, сумбур вместо музыки, но мясники искусство уважают — затопали ногами, и все. Пальцем никого не тронули. Ни одну скрипку не подожгли. А как хотелось… Нам важно было показать, что мы здесь — свои люди, что музыка для всех, а не только для избранных. Что мы сюда в любой момент можем опять прийти и навести наш порядок в их нотах. Через неделю мужик приказывает:

— Теперь футбол. Надо западную трибуну поломать.

Я говорю:

— Это запросто. Я запад не люблю. Запад уделаем. Западло.

Уделали. Но нам тоже досталось. От милиции ихней, вегетарианской. Меня схватили в числе других, поволокли в отделение… Я думал, судить будут, мы станем героями, годика четыре дадут, чтоб мы ели одну эту ихнюю вегетарианскую пишу… Так нет, откуда ни возьмись явился какой-то адвокат и разрушил все наши надежды, сказал, что мы — временные хулиганы, нас не надо опасаться, что на самом деле мы честные и добрые мясовики-затейники, что у нас было детство тяжелое, что мы одинокие, а это профессия у нас такая кровавая, тянет рубить… В общем, все испортил, всю биографию…

Как только нас отпустили, мы сразу в кабак. Там, за столиком, у нас с мужиками происходит серьезный разговор, который мне бы не хотелось озвучивать. Но теперь можно.

— Дело к тебе. Хотим избрать тебя фюрером нашей новой партии.

— Какой партии? — спрашиваю под дурачка, будто не знаю какой.

— Партии Мяса. Есть такая партия!

Я без колебаний соглашаюсь, потому что мясники не колеблются.

Вскоре состоялся наш Учредительный съезд, на котором я выступил с погромной… извините, с программной речью.

— Соратники! — сказал я. — Мой любимый цвет красный. Но если кровь смешать с черным, получится коричневый. Было время, когда мяса у нас не было даже на рынках. Люди изголодались, и мы дали им то, чего они так хотели, стоя в очередях.

Народ пойдет за мясом, то есть за нами, и впредь. Но теперь наши топоры — в надежных руках. Под знаменем мясизма-топоризма вперед до полной победы над вегетарианской нечистью! (Бурные, продолжительные аплодисменты. Крики: «Да здравствует наш фюрер!» и «Спартак — чемпион!»)

В заключение на съезде были приняты мои предложения — раздать патроны, победить на выборах, создать фракцию в Государственной думе, а затем всех вегетарианцев цивилизованно отправить на постоянное место жительства в Антарктиду, на их историческую родину.

Съезд встретил эти слова овацией, а страна — минутой молчания, переходящей в вечное.

2004

Репортаж из будущего

Недавно в Колонном бункере при Центральном Доме работников просвещения крематориев был проведен «круглый стол», по священный памяти Гитлера, выдающегося изверга рода человеческого, внесшего огромный вклад в историю России, особенно в ее нечерноземную часть.

В президиуме видные черносотенцы, знаменитые подлецы и именитые сволочи — те, которыми гордится страна, ветераны антисемитизма, «молодая гвардия» и «наши современники», люди нашего «завтра», стоящие одной ногой в прошлом и уверенно шагающие ею в будущее. Это живые «памятники» и те, кто уже давно должен был сгореть в геенне огненной, но остался кадить и чадить, продолжая начатое Гитлером дело, застрельщики всего нового и душегубы всего самого,

Доклад сделал лектор по распространению, специалист по языкознанию, отметивший, что разница между фашистской и фашиствующей державой — маленькая. В частицах.

Именно поэтому каждый участник «круглого стола» мог бы сказать о себе словами поэта-антифашиста:

— Я счастлив, что я этой силы частица!

Далее докладчик сказал:

— Сегодня со всей очевидностью становится ясно: многие годы мы недооценивали Гитлера, а Сталина переоценивали. Теперь по просьбам трудящихся справедливость будет восстановлена. Вот почему теперь предлагается вместо «зиг» кричать «зюг-хайль» и ходить по собственным квартирам только гусиным шагом. За неподчинение — расстрел.

Затем начались прения. Житель Смоленска, специально приехавший на встречу, рассказал собравшимся о ручьях крови, которые текли по старинному русскому городу после боев на его улицах, причем еврейской крови там текло много меньше, чем русской.

— Это наводит на мысль, — сказал представитель Ярославской области, — применять принцип пропорционального представительства и в других областях.

Представитель Жириновского указал, что его хозяин надел на свою голову фуражку «тельмановку» исключительно в знак уважения к вождю германского нацизма, много сделавшего (тюрем) для коммунистов Германии.

— Отныне зовите меня Адольфович, — просил передать Рольфович, — ведь цели у нас одни, а средства одни и те же.

Германские гости показали чьи-то не имеющие национальности кости. Наши капээсэсовцы не остались в долгу. Представитель Колымы отметил высокое качество бараков Освенцима по сравнению с бараками сталинских лагерей.

— Мы строили и будем строить их впредь — по-ленински, — сказал он, — всерьез и надолго. — И добавил: —А у немцев нам надо «учиться, учиться и учиться».

Эти такие до боли знакомые с детства слова прозвучали, как всегда, к месту. Участников «круглого стола» пришли приветствовать юные пионеры-скинхеды.

— Бей жидов, спасай Россию! — обратился к ним с проникновенным призывом председатель.

— Всегда готовы! — дружно, по-пионерски откликнулись юные орлята, соколята и прочие сукины дети, идущие маршем на смену старым молодчикам. Было приятно смотреть на их новую траурную форму — черные рубашки и красные галстуки.

Наступили торжественные минуты вручения социал-национальных премий.

Представитель Гестапо вручил приз «Золотые наручники» (сделанные из зубов жертв нацизма) представителям НКГД, пообещавшим в ответном слове крепить колючей проволокой дружеские связи «между нашими организациями». Почетную геббельсовскую премию получил представитель журналиста Незазорова «за умелую пропаганду национал-социализма под видом патриотизма на постсоветском телевидении». Лауреату было поручено написать новый дикторский текст к фильму Ромма «Обыкновенный фашизм».

В свою очередь, доктору Геббельсу (посмертно) был подарен исторический текст доклада Жданова о Зощенко и Ахматовой (в подлиннике).

— Ваш патриотизм — квасной, а наш — на пиве! — так образно высказался германский гость, представивший себя как «белокурую бестию» образца 33-го года. — После него всегда хочется помочиться!