Этот юмор был по достоинству оценен гоготом присутствующих, лаем собак и показательным писанием в лицо воображаемому партизану.

Затем воображаемый партизан был по-настоящему расстрелян.

Талантливое шоу продолжили Мюллер, Штирлиц и их подчиненные из обоих ведомств.

Большое оживление в зале вызвала демонстрация новых орудий пыток — миниатюрные (на 200–300 посетителей) печи крематориев, работающие на компьютерах в строго коммунистическом режиме трупного складирования «один на всех, все на одного». А также новейшие газовые камеры, оборудованные под всеми любимые комфортабельные бани с ваннами «джакузи» и уютными душевыми с приятным удушающим запахом.

Эти интересные новинки продемонстрировали сотрудники секретного КБ НКГД, ранее специализировавшиеся на примитивных карцерах.

Сотрудники Гестапо высоко оценили опыты своих коллег из другого лагеря и показали в действии новую виселицу, действующую автоматически. Завидев еврея, эта виселица сама набрасывается на свою жертву, накидывает петлю, и через мгновение абрам оказывается вздернутым.

Бурные, долго не смолкающие, чисто съездовские аплодисменты.

Виселица складная, удобна в применении не только на улицах и площадях, но и в квартирах, на дачах, в трамваях, автобусах и метро.

И действительно, теперь, применяя новые современные технологии, можно резко увеличить пропускную способность людских потоков через конвейер смерти, следуя известным лозунгам «Все для человека. Все во имя человека» и «Каждому — свое».

Не менее бурными аплодисментами, криками «Ура» и здравицами в честь Усамы Бен Сусейна встретили участники «круглого стола» появление в зале его Представителя, призвавшего давить евреев по всему миру. Недодавленных он просил приехать в Тегеран, где им будет оказан соответствующий (Бухенвальду) прием.

Это выступление специально транслировалось на Израиль по каналам спутниковой связи и траекториям советской ракеты «СКАД».

Однако самый большой успех выпал на долю Представителя газеты «Послезавтра», который принес на «круглый стол» немного мацы и пояснил, что он только что из синагоги, где у него состоялась дружеская встреча с террористами, готовящими взрывное устройство к ближайшей субботе.

— Для нас это будет настоящий еврейский праздник! — заверил бритоголовый. — И мы бы хотели, чтобы этот праздник удался.

В заключение участники «круглого стола» хотели спеть на немецкий манер «Волга, Волга, муттер Волга!», но почему-то получилось чисто по-русски — «Дойчланд, Дойчланд, юбер аллее!».

Тут же было принято решение об организации коллективных экскурсий по местам и местечкам боевой славы для всех желающих увеличить свое «жизненное пространство».

Первая поездка, конечно, к Бабьему Яру. На автобусах, в сопровождении наших опытных гадов. Простите, гидов, которые покажут воочию, что никакого холокоста не было.

Далее планируется посещение Сталинграда штурмовиками дивизии «Мертвая голова» совместно с участниками «круглого стола». Сразу после их идейного братания — вторичный штурм города-героя, затем банкет на Мамаевом кургане и факельное шествие перед домом Павлова.

На этом участники «круглого стола» свободно разошлись по своим штаб-квартирам и виллам.

В тот же день группа хулиганов из числа недорезанных демократов, стоящих круглосуточно у Вечного огня, обратилась к Президенту страны с очередным предложением запретить в России деятельность шовинистических и профашистских организаций и лиц.

Президент в очередной раз принял Обращение к сведению и возложил свой очередной венок к могиле Неизвестного солдата.

2005

Всю жизнь мечтал я снять кино по рассказу Ивана Сергеевича Тургенева «Муму» и вот решился, наконец, представить заявку на «Мосфильм».

— Отличный проект, — уныло сказал мне продюсер. — Но под вас спонсор деньги не даст.

— Зачем под меня?.. Пускай даст под Тургенева.

— И под Тургенева не даст. Спонсор Тургенева не читал.

— Пусть почитает, — выразил я надежду и представил, как вхожу в банк, а там вся работа приостановлена, служащие сидят перед своими компьютерами и по разным углам читают все как один «Муму».

Через полгода примерно продюсер с огромным трудом нашел спонсора, который, не читая Тургенева, но пробежав глазами заявку, дал согласие профинансировать, как он выразился, «русское кино».

— Но с одним условием.

— Каким?

— Герасима должен играть американец. Дуглас Пэйджер. Звезда Голливуда.

— Это еще зачем? — наивно воскликнул я.

— Не спорьте. Иначе он денег не даст.

Через неделю продюсер сообщил о новом требовании спонсора:

— И эту… старую барыню на вате… тоже будет играть Джессика Парш.

— Это еще кто?.. Тоже из Голливуда?

— Нет, но она снялась в ста сорока восьми фильмах.

— Что-то не слышал про нее ничего, — признался я.

— Ничего удивительного. Она снималась в ста сорока восьми порнографических фильмах. И сейчас на пенсии. Свободна. И очень хочет.

Я стиснул зубы и спросил:

— Надеюсь, собачка хотя бы будет русская?

— Да, конечно. Но спонсор настаивает, чтобы вы снимали его личного бульдога.

— Муму — не бульдог. Муму — дворняга, — вежливо показал я знание Тургенева.

— Загримируете, — сказал продюсер, и я понял, что он не шутит.

Еще через полгода к нам в Москву приехал сам Дуглас Пэйджер, а с ним шесть поваров, девять парикмахеров и четырнадцать телохранителей. Он прочитал сценарий и сразу стал отказываться от роли.

— Ему не нравится, что Герасим немой, — объяснила переводчица. Он не хочет играть без слов.

— Скажите ему, что в этом вся прелесть образа, — попытался я переубедить американского актера.

— Он говорит, что давно, очень давно хотел приехать в Россию… Тут водка… икра… хорошие девушки… Но актер его уровня… имеется в виду уровень его гонорара. — уточнила переводчица. — не может быть на экране так много времени не произносящим ни слова.

— Что делать?.. Так написано у автора!..

— О’кей… Я согласен играть, если Херасим будет немой, но — голубой, — сказал Дуглас.

— Соглашайтесь! — прошипел продюсер. — Иначе вы сорвете проект!..

Не успел я что-либо ответить, как на съемочной площадке появилась Джессика Парш — ее привезли прямо с аэродрома. И не одну, а с вагоном ваты, которую она в благотворительных целях привезла с собой в Россию.

— Это что еще за безумие?! — схватился за голову я.

— Вы же сами говорили, что ее героиня — старая барыня на вате. Вот она и привезла то, что вы передали ей по факсу о роли. Она добрая и хочет как-то помочь всем нам и России в трудную минуту нашей истории.

Тут выскочил незагримированный бульдог и укусил Джессику за ногу.

— Какая милая собачка! — воскликнула она. — Какая страстная!.. Как она меня любит!..

И с этими словами тоже отказалась от роли, мотивируя это тем, что ее гуманные убеждения не позволяют участвовать в картине, где живое существо должны утопить.

— Умоляю вас, не спорьте!.. Только не спорьте! — завизжал продюсер.

Вечером за товарищеским ужином в «Метрополе» (за все платил спонсор) я попытался втемяшить Дугласу свое понимание роли Герасима.

— Он очень сильный. Это невероятной физической силы человек, — сказал я.

— О’кей, — сказал Дуглас, вяло жуя осетрину по-московски. — Я много играл суперменов.

— Это не супермен вовсе. — пытался уточнить я. — Это духовный…

Он не дал мне договорить. Не дослушал. Встал и повел старушку Джессику к себе в номер.

Наутро она согласилась продолжить работу.

— Вот видите! — ликовал продюсер. — У них своя нравственность, свое представление о профессии… Главное, их не вспугнуть. Пусть работают.

И мы работали. Мы сняли полкартины. И сняли бы еще…

Но тут у спонсора вдруг кончились деньги, и съемки приостановились. Артисты разъехались. Бульдога разгримировали и отвезли домой.