Солдат Империи света вскарабкался на баррикаду, спрыгнул и приземлился рядом с Рыжей Пенни. Она повернулась, но слишком медленно, и его губы изогнулись в кровожадной ухмылке.

Баррикада взорвалась, бочки и сломанные телеги взлетели вверх, а из недр земли поднялась стена из твердого камня, перегородив улицу Бондарей.

Единственный имперский солдат охнул и вытаращился на идущую к нему старуху с седыми волосами и тростью. Он ее узнал. И кровь отлила от его лица.

– Я достаточно отдохнула, – сказала Черная Герран, рассматривая свое колдовское кольцо, заляпанное кровью.

Воздух почернел, густые тени схватили солдата когтями, вырвали доспехи и меч из его дергающихся рук. Жидкая тьма поглотила его и затекла обратно в землю под ногами старухи.

Черная Герран охнула и схватилась за грудь, откуда вырывалось сиплое дыхание. Она сжала руку и постучала кулаком по груди, пока не закончился приступ.

– Помогайте, – потребовала она.

Рыжая Пенни и двое других поспешили к ней.

Она сумела перегородить еще три улицы каменными стенами, прежде чем сдалась перед натиском кровавого кашля.

– Хватит. Я – все.

– Именно так, – сказала Мейвен, приблизившись из переулка, в ее руке блестел черный нож, с которого капала кровь. Клинок, казалось, извивался и пульсировал в ладони. – Пора тебе выполнить свою часть сделки. Где моя сестра?

Она повернула татуированное, покрытое шрамами лицо к перепуганным ополченцам.

– Оставьте нас.

Те колебались. Некромантка указала ножом на бородатого пирата, и тот упал замертво как подкошенный, хотя оружие его даже не коснулось. Остальные поняли намек и сбежали, оставив двух магов наедине завершать свои дела.

Рыжая Пенни не стала оглядываться, у нее были более насущные проблемы. С топором или без, у нее не было желания разбираться с демонами или мертвецами.

Тиарнах застонал и перенес вес с левой ноги. Что-то в его колене было сломано, два осколка кости скрежетали друг о друга, будто жернова. Мало что в нем еще оставалось целым или работало как положено. Он стоял в зияющей дыре, проделанной им в храме, с мечом в каждой руке, и готовился к своей последней битве.

Многие не способные сражаться горожане неразумно предпочли забаррикадироваться в собственных погребах, вместо того чтобы спрятаться в храме. Из соседних зданий вырывалось пламя, голодные языки перекидывались с крыши на крышу. К храму приближались крики и звон стали. Мимо промчалась визжащая лошадь с горящей гривой.

Рядом по переулку пронесся инквизитор с бритой головой и без шлема и зарубил пару, выбежавшую из своего пылающего дома. Он заметил храм и людей, сгрудившихся внутри языческих стен, а также одинокого измученного стража. На его лице расплылась ухмылка.

Тиарнах обернулся к детям.

– Отойдите-ка от меня подальше, эти красавчики любят брызгаться огнем.

– Кто-нибудь из вас поклоняется Светлейшей? – спросил рыцарь, подходя к их убежищу.

Тиарнах шумно сплюнул комок крови и мокроты.

– Не-а, у Нее слишком маленькие сиськи.

Инквизитор ахнул, и его меч запылал силой Богини.

– Ты сгоришь за это богохульство.

Грудь Тиарнаха омыла волна золотого огня. В пламени не было никакой божественной воли, просто открылась заслонка. И оно лишь сделало Тиарнаха сильнее. Он зевнул и захромал с мечом наготове прямо сквозь поток огня.

– Правда? А когда уже начнет жечь? Скажи-ка, твоя Богиня сосет твой маленький член? Или Ее губы открыты только для меня?

Инквизитор закричал и бросил святую силу ради старого доброго кровавого убийства. Он накинулся на Тиарнаха, яростно размахивая мечом. Тот отклонил удар ценой полосы стали, сбритой с его клинка. Больное колено ударило рыцаря в пах со всей силой бога. Кость треснула еще сильнее, но сталь подалась и прогнулась внутрь.

Тиарнах рассудил, что нога и так сломана, значит, хуже уже не будет. Вот только стало гораздо хуже.

Рыцарь рухнул с сиплым воем, сжимая искалеченный пах. Его поножи заливала кровь.

Тиарнах зашипел от боли и захромал к нему. Он вонзил меч в шею рыцаря и пилил ее, пока тот не затих.

– Да-да, с силой-то, которая может превратить человека в пепел, все храбрые, – проворчал он. – А без нее – хреновый ты боец.

Ему захотелось помочиться, он задрал рубаху и облил мертвого инквизитора.

Хромая, Тиарнах вернулся к дыре в стене, из которой на него смотрели перепуганные лица. Он кивнул детям и вернулся на свое место. Взрослые, похоже, боялись его не меньше, чем Империи света, но дети помахали и подняли вилки и столовые ножи. Они любили его за храбрость и острый язык. Они верили, что он бог, и их маленькая чистая вера насыщала его, как голодного, которому дали кружку эля и горбушку хлеба с маслом.

Из ряда горящих домов вышли еще два инквизитора с окровавленными мечами и поднятыми забралами. Один был высокий, а второй низкий, но широкий, как орк, с уродливым, блестящим от пота лицом. Заметив мертвого товарища, они не бросились в атаку, а опустили забрала и двинулись на Тиарнаха с флангов, Высокий слева, а Орк справа.

Тиарнах вздохнул. Бой будет не из легких.

Лоример Фелле сражался с врагом посреди улицы. Он непоколебимо стоял в центре бури мечей, пронзающих и рассекающих его плоть, пока Империя света теснила отчаявшееся ополчение под предводительством Эстевана и Рыжей Пенни к рыночной площади и беззащитным семьям, укрывшимся в храме. Враги были превосходно обученными, закаленными бойцами, злобными и решительными, хорошо вооруженными и закованными в доспехи и… совершенно не способными убить лорда вампиров.

Как же скучно.

Его когти пробили шлем солдата, проткнув сталь, лицо и череп. Лоример отбросил человека в сторону и вонзил клыки в горло следующего. Сталь визгливо заскрипела, когда зубы пробили доспех, чтобы полакомиться пульсирующей кровью. Она оказалась горькой. Лоример вырвал кусок, забрызгав товарищей несчастного кровью, и принялся задумчиво жевать, пока один вражеский меч вонзался ему в ребра, а второй распарывал живот.

Лоример не дал кишкам упасть на грязную землю. Они с хлюпаньем втянулись обратно, и рана исцелилась.

Сколько бы ни старались, их клинкам его не уничтожить. Позади боевого строя врага дюжина лучников прицелилась и выстрелила. Лоример не мог увернуться сразу от всех, и стрелы пронзили его сердце и легкие.

Он зевнул, пока тело выталкивало стрелы, оторвал руку со щитом у вопящего солдата и забил ею следующего до смерти.

– Не верьте старым байкам о том, что осиновый кол в сердце убивает таких, как я. Это всего лишь мышца, как любая другая.

Лоример снова ринулся в бой, разрывая людей когтями и круша черепа и грудные клетки. Ему было все так же скучно, но он давал время Эстевану отступить в безопасное место и организовать оборону. Этот смертный единственный во всем унылом городе что-то значил для Лоримера. Только он и еще обещание Мейвен помочь вернуть его родину.

– И где же ваши поцелованные богом рыцари и их хваленые святые силы? – крикнул он, хватая руку солдата и сжимая, пока она не лопнула.

Лоример подхватил выпавший меч и закружился среди своих противников, слишком быстрый и умелый, чтобы они могли его остановить, и слишком сильный, чтобы ему сопротивляться. Они дрогнули. Вампир зарычал, когда они, скуля и воняя страхом, начали отступать.

– Сражайтесь со мной!

– Я сражусь с тобой, порождение тьмы! – выкрикнул голос. Солдаты империи расступились, образовав коридор. Вперед, хромая, вышел всклокоченный рыцарь с золотыми глазами и изможденным лицом, залитым кровью, а за ним четыре инквизитора с пылающими клинками. Явился принц Сокол, его череп был расколот посередине лба и не разваливался на части только благодаря магии и силе воли.

Лоримера пробрала непривычная слабость. Он заметил шесть жрецов, бормочущих против него молитвы, и ему пришлось сосредоточиться, чтобы отвести от себя их силу.