Гакон повернулся, поднял свою густую бровь, размял плечи, поднял камень примерно такой же величины, изогнулся, как барс перед прыжком, и запустил его со свистом гораздо дальше. Послышались даже аплодисменты. Я выпустил изо рта воздух с таким видом, что удивляться тут нечему. Тем временем Август продолжал всем добродушно улыбаться.

Я нашёл довольно гладкий камень. По моим ощущениям такой должен был лететь гораздо дальше. Я встал в стойку, немного покачал камень в руке, два раза прокрутил его вокруг себя и отпустил. Он улетел со свистом. Казалось, мой камень даже немного дальше пролетел. Гакон причмокнул. По его лицу было видно, что игры кончились. Поигрывая скулами, он готовился нанести смертельный удар. Гакон размял плечи поворотами рук назад. Он хотел вложить всю свою мощь в один бросок.

Все вокруг просто замерли в ожидании. Гакон взял огромный камень и со всей силы бросил его в небо. Брызг было столько, что даже меня чуть-чуть намочило. Все наблюдающие просто охнули. Гакон даже раскинул руки в стороны, купаясь в лучах своего величия. Всё вокруг тонуло в криках и аплодисментах. Казалось, нет, и не будет силы более мощной, чем сила Гакона, метнувшего камень до самого неба.

Что мне оставалось делать? Только тонуть в луже собственной злости. Я взял продолговатый плоский камень. Мне казалось, что он будет лететь гораздо дальше, если его правильно кинуть. Я выполнил наклоны к стопам. Мои мышцы должны были сработать как одна пружина. Механика воздуха должна была сработать в мою пользу. По какой-то причине я чувствовал, что тяжесть камня можно превратить в скорость, если кинуть его боком как бы сквозь воздух.

Я взял камень в руку и начал его крутить вокруг себя. В какой-то момент мне показалось, что я теряю равновесие. Камень выскользнул у меня из рук. И тут случилось невообразимое. Булыжник стал будто бы прыгать по воде. Он пропрыгал до самого берега, ударился о камень и только через прыжок ушёл под воду. Я не мог поверить глазам. Думаю, никто не мог.

Взрыв криков и хлопков прервал бесконечное молчание. Озеро просто потонуло в криках. Кто-то ужасался. Кто-то восхищался. Кто-то праздновал мою победу. Из-за этого гула было не слышно, что говорил мне Галкей, хлопающий меня по плечу. Гакон злобно играл бровями и скулами, думая, как бы незаметно ретироваться. А Август всё стоял на своём месте, лучезарно мне улыбаясь.

Внезапно я почувствовал ещё одно прикосновение. Желтоглазые, гибкие словно кошки, литеранки начали оплетать нас с Галкеем и вести куда-то за кусты. Дальше было всё словно в тумане, как будто я переел белены или выпил перестоявший на солнце ягодный нектар. Я чувствовал расслабление членов, но мне хотелось вырваться из этого тела. Мысли путались, и в то же время было ощущение, что я поднимаюсь вверх, и что-то уносит меня в бескрайние просторы.

По телу пробежала дрожь. Потом вдруг возник передо мной лик Феотулы. И тут же растаял. Её взгляд тогда показался мне слегка насмешливым. Но всё это мне казалось. Тысячи образов виделись мне, пока сотни пальцев оплетали меня. И тут я увидел горизонт. И за горизонтом ничего не было. Вся деревня, леса и реки вокруг неё мне вдруг показались миражом, который растает словно дым, если провести рукой.

И всё заполнилось строчками, строчками, строчками… Я будто бы сам писал великий текст. И скрижали, и мысли, и проверки как будто были частью текста, который писал я. И я вдохнул запах их тел. Им всем было жарко. Они все будто бы расцветали, касаясь меня.

В глубине чащи ему встретился путник. Тот смотрел на него слепыми глазами. Всадник отвёл глаза.

– Не туда ты идёшь, братец, не туда,– заметил странник ему. Но всадник продолжал путь…

Глава 2. Фео

Утро встретило меня в лени и забытии. Все члены казались мне отдохнувшими, а разум чистым и светлым. И, тем не менее, мне не хотелось шевелиться. Мне не хотелось осознавать себя чем-то отдельным ото сна, из которого меня гнали солнце и оклик Галкея.

– Встал я, встал,– объявил я ему,– Так, во сколько у тебя комиссия?

– Не знаю, сказали, прийти к ним в середине дня.

– Ну, так пошли. Заодно прогуляемся мимо Фонтана.

– Пойдём.

Мы прошли по мосту, вдыхая запах лилий. Утренний воздух был наполнен свежестью. Лёгкий ветерок обдувал моё тело. Утро дышало прохладой. Мы шли между высоких кипарисов. Галкей было даже начал посвистывать, но тут вспомнил, куда мы идём, и взгляд его помрачнел. Я взял Галкея за руку и улыбнулся ему в знак дружбы и верности. Он ответил полным нежности взглядом.

Мы дошли до Фонтана. Там уже сидела черноволосая изящная Феотула, как обычно свесив ноги в воду. Её взгляд был задумчиво погружён в глубину фонтана, как будто на дне его она пыталась что-то разглядеть. Напротив Фонтана находилось Главное Административное Здание. Оно было украшено огромными мраморными колоннами и сверкало в лучах утреннего солнца. Галкей вздохнул и пошёл в его сторону.

– Галкей!

Из-за угла появилась Эрнелия Артемиевна в очках, с острым крючковатым носом и в синей преподавательской мантии.

– Галкей, почему я тебя должна искать по всей деревне? Тебе назначили срочную комиссию, а ты швыряешь камушки, как ни в чём не бывало!

Она схватила Галкея за руку, и они скрылись в стенах Главного Административного Здания. Я, наверное, должен был подождать его здесь. Машинально мой взгляд упал на Фонтан. Мантия Феотулы обнажала её плечо с родинкой. И издалека можно было услышать её нежный запах. Я осторожно подошёл.

– Как ты?– спросил я её,– У тебя грустный вид.

– Отражение,– ответила она.

– Чего?

– Отражение… Я вот думаю, мы отражаемся там, или там отражаемся мы?– она смущённо рассмеялась,– Это сложно объяснить.

– Что за странные мысли, Фео? Мы здесь, а отражение там.

Она улыбнулась.

– Меня никто так не называл… Смотри, там Литерата всё время колышется. И рябит. Почему мы не рябим?

– Потому что вода.

– Что вода?

– Свет в воде ведёт себя по-другому. Ты не замечала?

– Да, но… Ты не понимаешь.

– Чего?

– Внутри меня иногда тоже всё колышется. И вдруг… Вдруг, мы тоже колышемся, просто видно это всё только в отражении.

– Не знаю… А что в тебе колышется?

– Всё. Я иногда чувствую, что всё вокруг неустойчиво. И счастье, и радость, и слёзы… Всё как будто часть большого сна. А разум мой будто бы находится вообще в другом месте. И наблюдает со стороны.

Я нечаянно коснулся её рукой, и что-то во мне заколыхалось. Я вдохнул запах её волос, и в глазах почти потемнело. Сам не заметил, как начал медленно целовать её шею. Она в ответ лишь хихикнула.

Скрипнула дверь. Из Здания вышли Галкей и Эрнелия Артемиевна. У неё был несколько раздосадованный вид. Она поджала губы и сурово сказала Галкею:

– Готовься,– после этого она ушла.

– Ну как?– спросил я растерянного Галкея.

– Не знаю… Мне назначили второй этап комиссии. Они задавали странные вопросы: Что я ел утром, какого цвета вода и прочее. Потом удалились шептаться, и назначили второй этап. Вроде как, всё плохо, но я не знаю, насколько.

– Да не бойся ты,– сказала Феотула, плеская ногами в воде,– у меня подруга все пять этапов проходила, у неё просто выявили временную депрессию, которая лечится шоколадом и мужчинами.

– Но я не в депрессии,– ответил смущённый Галкей.

– Ну, тогда с тобой что-то не так,– рассмеялась она.

– Пойдёшь со мной завтра гулять, Фео?– робко спросил я,– Вдоль аллеи. Там очень красиво.

– Хорошо, тогда расскажешь мне, как свет ведёт себя под водой.

– Конечно. Счастливо тогда.

– До свидания,– задумчиво ответила прекрасная Феотула. Кажется, она была уже глубоко в своих мыслях.

Мы шли отдыхать. Мы шли очищать свои мысли от всего печального. Ведь, завтра нам снова предстояло писать пробный текст и заверять его у корректора. Мы потягивались и не знали, чем себя занять. Не знали, пока не вышли к озеру. Озеру без моста. То, что мы увидели, глубоко восхитило нас.