– Прошу прощения, миор Саудрест, – усатый жандарм протиснул голову в дверь и бросил взгляд на Эрнарда. – Мы собрали все вещи ларины, как вы и просили. Куда их теперь?

– В мою временную квартиру, – Арнан выпрямился на стуле, затем вспомнил про якобы больную голову и принялся тереть лоб. – Ларина Гордиан теперь под моим личным надзором. Пока не выясним все обстоятельства, она поживёт у меня.

– Э-э… а как же, – Ванель Берлиам схватился за правый ус и дёрнул за него. – Девица же незамужняя, да ещё кузина её.

– Вы забываетесь, миор Берлиам, – холодно процедил Саудрест и наградил жандарма тяжёлым взглядом. – Обе ларины будут жить в моей квартире. Или вы полагаете, что я могу покуситься на их честь?

– Нет-нет, и в мыслях не было, – тут же пошёл на попятную мужчина, снова дёрнув себя за усы. – Но кузина-то не виноватая, ей самой вон как досталось.

– Вы свободны, миор Берлиам, – отчеканил Арнан, отворачиваясь от жандарма и взглядом приказав молчать Монике, собиравшейся возмутиться.

После того как Ванель Берлиам закрыл дверь, миор уполномоченный встал с кресла, обошёл стол и опёрся бедром о столешницу. Он так долго сверлил Нику взглядом, что она невольно покраснела, приоткрыла рот и придумала тираду в стиле беззащитной несчастной девочки. На отца такие выпады действовали безотказно, он сразу же прощал любую выходку, гладил дочь по голове и чуть ли не пускал слезу от жалости, хотя оба они понимали, что это скорее игра, чем истина.

– Значит так. Вы оба едете ко мне на квартиру, сидите там тихо как мышки и не высовываете носа наружу, – он поднял ладонь, отметая любые возражения. – Пока я разбираюсь с той кашей, которую вы тут заварили, вы не мешаетесь под ногами, не вмешиваетесь в расследование и не даёте повода для вашего ареста. Всё ясно?

Эрнард и Моника переглянулись, синхронно кивнули и сложили руки на коленях, всем своим видом выражая послушание. Такое примерное поведение могло бы убедить в искренности любого, но не Арнана Саудреста, знакомого с уловками младшего брата. Теперь он видел – эти двое потому и сработались, что с одинаковым успехом умели вляпываться в неприятности.

Моника уловила сомнение миора уполномоченного и натянула самую безобидную улыбку. Столичный сыскарь напоминал ей Динстона даже больше, чем когда злился или пытался казаться холодным и сдержанным. Эта схожесть развеселила девушку. Старший братец босса был полной копией старшего брата Моники, тогда как сам Эрнард расположил девушку схожестью с Таритом – младшим из братьев Гордиан.

Если бы она не столкнулась четыре месяца назад с Эрнардом, сейчас не сидела бы здесь, сложив руки на коленях, пряча сумочку между складок и невольно вспоминая их знакомство. Эрн сбегал от очередной любовницы через окно, а Моника спешила на встречу с возможным работодателем – миором Дорином Фрейнаром, держателем «Лодварской хроники».

– Ларина, умоляю, спасите меня! – Эрнард буквально свалился под ноги Моники, неловко левитируя и держа под мышкой большую часть одежды. – Спрячьте меня, иначе моя жизнь будет разрушена!

– Разве вам не говорили, что просить о помощи случайных девушек будучи полуобнажённым – неприлично? – Моника разглядывала молодого мужчину: рубашка распахнута на груди, брюки свисают на бёдрах, а туфли и пиджак вот-вот упадут на мостовую.

– К мундам приличия, когда речь идёт о моей жизни! – Эрн прижал руку к груди, позабыв про сложенные под мышкой вещи. Туфли полетели на тротуар, из карманов пиджака повалились бумаги.

– Ещё и ругаетесь как бродяжка, – сморщила нос Ника, ступив на ступеньку вызванной минутой ранее брички.

– Умоляю, спасите! – мужчина упал на колени и схватил девушку за руку. – Ларина, клянусь вам, вы не пожалеете.

И действительно, Моника не пожалела, что запихнула Эрнарда в бричку и подобрала его вещи. Они успели в последний момент – Ника видела, как из парадных дверей дома выскочила взъерошенная лари в съехавшей набок шляпке, а следом за ней на крыльцо выпала расхристанная девица, подгоняемая очень злым миором со шпагой в руке.

По крайней мере, не жалела она об их знакомстве до сегодняшнего дня, когда всё пошло кувырком. И виноват в этом был конечно же Эрнард – вечный ловелас и при этом милый шалопай с белокурыми кудряшками и большими по-детски добрыми глазами. Моника бросила взгляд на Эрнарда и невольно сравнила его с братом.

Арнан был совсем другим: острый взгляд прищуренных серо-зелёных глаз пробирал до дрожи, растянутые в улыбке губы были не такими пухлыми как у Эрна. Девушка сглотнула и заметила, как миор Саудрест сглотнул вместе с ней – кадык мужчины дёрнулся, и зачарованная Моника почти привстала со стула, чтобы провести рукой по тёмной щетине.

– С вами точно всё в порядке? Ларина Гордиан? – Арнан пощёлкал пальцами перед лицом девушки, заставляя её вздрогнуть и отшатнуться.

– Да-а, – протянула она, ругая себя за эту минуту странного помешательства.

Сколько красивых мужчин она видела в своей жизни? В их особняк в столице пачками прибывали боевые маги из академии – друзья братьев, охранники, гонцы. И ни разу она не замечала за собой желания коснуться хоть кого-то из них, хотя многие были бы не против. Как-то даже один из особо самоуверенных боевиков попытался зажать «кухарскую дочку» в узком коридоре.

Не повезло бедолаге. Моника подняла такой визг, что даже с нижнего этажа услышали. Братья сразу всё поняли, как и начальник охраны. Фернан Марани покинул особняк посла в тот же день, а позже Динстон рассказал о новом назначении наглеца. Рилантия в тот год устраивала провокации, подсылала шпионов и сумасшедших фанатиков, готовых умереть, подорвав вместе с собой как можно больше врагов. Вот на границу с Рилантией и отправился Марани, так и не узнав, кого именно он попытался облапить.

– Тогда выдвигаемся, – скомандовал Арнан Саудрест, привлекая внимание Моники щелчком пальцев. – Эрн, страхуй на всякий случай, но из образа ларины Виано не выходи – это может нам пригодиться.

Моника послушно встала со стула, ухватилась за подставленный локоть миора уполномоченного и вышла в коридор. Сзади пыхтел Эрнард, явно недовольный тем, что ему приходиться идти в таком нелепом виде. Но кто его просил рыться в белье Моники и надевать её одежду?

Закрытая повозка с эмблемой жандармерии доставила компанию к одному из самых дорогих доходных домов в Лодваре. Ника чуть было не присвистнула, но вовремя сдержалась – вряд ли столичный сыскарь поймёт такое явно не женское проявление чувств. А уж если узнает, что свистеть Монику учил сам военный советник короля!

Развеселившись от этой мысли, девушка шагнула за миором Саудрестом в широкий коридор, даже приветливо кивнула консьержу, сидевшему за обитой бархатом стойкой. Подниматься пришлось на четвёртый этаж – самый последний в доме и самый дорогой ввиду отсутствия соседей сверху. Арнан отворил дверь и впустил подельников в квартиру, занимающую половину этажа, а затем шагнул сам и поставил на дверь магическую защиту.

– Вот теперь нам точно никто не помешает, – с довольным видом произнёс миор уполномоченный, стягивая с головы повязку и поворачиваясь к брату. – Эрнард, мне нужны подробности делового соглашения с Жадин Ланкандо. Полагаю, твоя преданная помощница прячет именно этот договор в своей сумочке, – Арнан придвинулся к Монике и навис над ней, пользуясь тем, что выше и шире в плечах. – Не так ли, ларина Гордиан?

Моника добела сжала пальцы и мотнула головой. Миор уполномоченный желает заглянуть в её сумочку? Мало того, что он уже перебрал её одежду и рассмотрел содержимое комода с бельём? Девушке хотелось надавать наглецу пощёчин, отхлестать по плечам или проткнуть шпагой, но она сдержалась. Видели бы родители и братья, с какой элегантной небрежностью Ника склонила голову и протянула столичному сыскарю на вытянутых руках сумочку!

Арнан Саудрест недоверчиво прищурился, смерил взглядом девушку, не спеша притрагиваться к вместилищу «важных улик». Вместо этого он отступил на шаг и указал рукой на круглый стол, стоявший посреди столовой. Моника ступила на мягкий ковёр, утопая каблуками в длинном ворсе, оценила обстановку и хмыкнула. Здесь, конечно, был хороший ремонт с модными тканевыми обоями и дорогая мебель, но это не впечатлило дочь посла Кадарии.