У меня сейчас была уникальная возможность соврать, вывернуться, остаться перед этим арлинтом чистенькой. Ну, относительно чистенькой. Но мне почему-то не хотелось снова врать и изворачиваться. Пусть знает. Мне же будет проще – если он меня возненавидит.

Подняв голову, я снова посмотрела в бирюзовые глаза и ровно произнесла:

 — Ты знаешь, когда.

Вот так. Теперь ход за ним.

Несколько секунд арлинт непонимающе смотрел на меня. А потом словно сработал переключатель. Зрачок в бирюзовых глазах дрогнул и расширился, заполняя бирюзу чернотой. При всей своей выучке Нартанн на некоторое время потерял выдержку и потрясенно уставился на меня:

 — Ты… ты… модификант?..

Я безразлично пожала плечами. А что тут можно сказать? И все же, реакция Нартанна была гораздо спокойнее, чем можно было ожидать. Он реагировал не так, как мог отреагировать рядовой житель Альянса, которому промыли все мозги по поводу того, что модифицированный геном — это очень и очень плохо. А модификанты — худшие враги Альянса. И я в очередной раз подумала, что скорее всего его бывшая девушка тоже модификант. Это объяснило бы и отношение Нартанна к Борису, и других модифицированных в его жизни.  Вот только как она им стала? Это вопрос. Хотя, он не так чтоб уж сильно меня интересовал. Гораздо сильнее мне бы хотелось узнать, почему именно со мной арлинт поступил так мерзко и жестоко.

Арлинт, не дождавшись от меня другого ответа, шумно вздохнул и взъерошил себе волосы:

 — Мда-а-а… Как это случилось?

Мне не хотелось поднимать со дна ил и грязь прошлого, и я опять пожала плечами:

 — Обыкновенно. Как у всех. Летели на «Конкорде» на освоение новых земель. По дороге на неуклюжий транспортник, наспех переоборудованный под пассажиров, напали… — Привычный болезненный укол в сердце заставил меня запнуться и на мгновение замолчать. А в следующий миг во мне внезапно словно плотину прорвало: — Я родилась в маленьком захолустном городке на Земле. Вступление Земли в Альянс принесло несколько неожиданные плоды – населенные пункты вроде моего родного города начали вымирать: производства и раньше не было, а мелкий бизнес из-за централизации поставок начал хиреть. Это я сейчас понимаю. А тогда, самая младшая, пятая в семье, я тихонько подслушивала по вечерам, как плачет мама на кухне, как ругаются из-за безденежья родители. — Я не смотрела на арлинта. Глядя в одну точку в пространстве перед собой, я торопливо выплескивала все, что накопилось за это время в душе. Все, что я никогда и никому, даже самой себе в одиночестве вслух не говорила. — Однажды папа пришел домой и бросил на стол буклет с рекламой работы на освоении новых колоний. И сказал, что он завербовал нас всех. Что там очень тяжело, но платят много. И что тем, кто вербуется в Новые земли, Альянс предоставляет большие льготы. После того, как отработаем контракт, можно будет хотя бы выучить детей и дать им нормальную профессию в жизни. И, если не захотим после контракта оставаться в колонии, можно будет поселиться, где захотим. — Я судорожно вздохнула. — Это сейчас я понимаю, что это все вранье. Пятилетний контракт еще надо отработать, выдержать. Я бывала в таких колониях, привозила беднягам запрещенные в Альянсе препараты. Иначе бы они попросту вымерли все в течении первого года жизни на новом месте. Колонистов бросают туда, как пушечное мясо, как слепых котят! И уже на них изучают влияние местной микрофлоры и микрофауны на живые организмы! — Я сжала руку в кулаки так, что обломанные ногти до боли впились в кожу. — Ты ведь знаешь об этом, не так ли?

Арлинт молча опустил голову. Конечно же, он об этом знал! При его-то службе, сложно такое не знать! С трудом сглотнув горький, как яд, комок в горле, я продолжила:

 — За весь маршрут было запланировано пять гиперпрыжков. Но, когда мы вышли из второго, нас уже ждали. Конкорд споро и умело расковыряли, как переспевший орех. И всех переселенцев, как безмозглое стадо, перегнали на небольшие корабли, типа штурмовиков. Тех, кто оказывал сопротивление, убивали на месте. В основном, это были мужчины, защищавшие свои семьи. И, как я теперь уже знаю, не составлявшие никакой ценности для похитителей. В первую очередь им нужны были дети до десяти лет и женщины детородного возраста. Так погибли мой отец и старший брат. Потом, уже в тех пещерах, забрали двух братьев и сестру. Я их больше никогда не видела. Меня и еще одного мальчика взрослые женщины прятали между собой как могли. Но однажды меня все же заметили.

Я запнулась, вспоминая жуткую, полубезумную улыбку присевшего перед нашей клеткой мужчины. Того, кто потом с радостным смехом привязывал меня к металлическому столу и колол мне бесчисленно количество инъекций. И адскую боль после них. Тогда мне казалось, что садист впрыскивал в мое тело попеременно то жидкий огонь, то миллионы кусачих термитов. Я орала. Иногда так, что срывала горло и потом по нескольку часов отхаркивала кровью. Но садисту на это было плевать. Он с каким-то нездоровым, радостным любопытством наблюдал за моими мучениями. Надеюсь, мудак сдох в том аду, которой устроили на астероиде войска Альянса.

 — Какую модификацию ты получила? — Голос арлинта звучал непривычно-мягко. — И как тебе удалось оттуда сбежать?

Я пожала плечами. Призраки прошлого все еще продолжали меня терзать, и говорить было сложно:

 — Ничего выдающегося. Повышенная регенерация. Мелкие царапины заживают в течении часа. И, как я теперь понимаю, в отличие от землян, я проживу гораздо дольше. Мне уже, если я не ошиблась в подсчетах, сорок шесть. — У арлинта взлетели на лоб брови. — А я выгляжу, как килл-недомерок. И не меняюсь внешне уже давно, лет тридцать. Что касается того, как я выбралась, — я скосила глаза на Нартанна, желая увидеть его реакцию, — так ты мне и помог.

Я так и не поняла, догадался ли арлинт, на какие события я намекала. Он отвернулся, пряча от меня лицо. А у меня вдруг закончился запал. Словно со всей мутью прошлого, поднятой с самого дна души и впервые выплеснутого мною наружу, ушла не только боль пережитого, но и душевные силы. Мне стало легче. Словно, впервые рассказав о своих бедах и страданиях вслух, я очистилась, сбросила грязь и тяжесть с души. Прошлое не ушло, нет. Перед глазами все так же стояла умирающая мама, изо всех сил пытающаяся защитить хотя бы меня, и бирюзовые глаза с непонятным для той меня выражением. Но впервые это воспоминание не причиняло невыносимой боли и желания мстить. Я смотрела на окаменевшую из-за стиснутых зубов челюсть Нартанна, на горькую складку у его губ, и думала о том, что я, кажется, готова отпустить свое прошлое. Готова попробовать начать жить с чистого листа.

 — Мирак, — я впервые по собственному желанию обратилась к арлинту по имени, и он вздрогнул, — что тебя так мучит? Поделись. Я не претендую ни на тебя, ни на твою жизнь. Просто выговоришься, и самому станет легче. Я только что прочувствовала это на себе.

Командор едва заметно вздрогнул, услышав свое имя. Но тотчас снова закаменел, стоило мне только предложить ему поделиться своей болью. Что же его так мучит? Почему-то мне показалось, что это не только утрата возлюбленной… Мне уже встречались вот такие существа: надломленные, с трудом балансирующие над адом. И рано или поздно они в этот ад срывались. Ни один из тех, кого я знала, не сумел справиться со своими внутренними демонами.

 — Ты знаешь, кто такой Дуран?

Внезапно прозвучавший вопрос арлинта оторвал меня от размышлений о его судьбе. Я прищурилась:

 — Имя знакомо. Тот, кто издевался надо мной в лабораториях, называл его своим учителем.

Нартанн кивнул, принимая ответ.

 — Дуран был выдающимся ученым-генетиком. Свихнувшимся гением, помешанным на усовершенствовании рас и генном превосходстве. Между прочим, работал на правительство Альянса. — Я ошарашенно подняла брови. — Но его непосредственное руководство увидело проблему только тогда, когда он сбежал, прихватив все свои наработки. И каким-то немыслимым способом в короткое время нашел единомышленником и сколотил целое теневое правительство. Нависла угроза переворота. — Нартанн устало потер лоб и взъерошил себе волосы. — Спустя какое-то время Дурана ликвидировали. И Альянс успокоился, решив, что вырвал жало и сердце и все остальное у заговорщиков. Но очень скоро стало понятно, что это большая ошибка. Нужно было не только ликвидировать Дурана, но и зачищать за ним все, что он успел создать. А так, — белобрысый скривился, — зараза расползлась по вселенной словно плесневый гриб. Гигантская злокачественная опухоль на теле Альянса. И когда власти спохватились, то стало уже поздно. Оказалось, что измененные давно проникли в наше общество. И все бы ничего. Большинство из них были вполне безобидны. Вроде тебя. Если бы не то, что вместе с модифицированным геномом в головы половины из них закладывалось понятие превосходства над остальными расами и идеи революционного переворота.