После я зашел в несколько крупных новостных групп уже в телеграме, где подтвердил свои догадки. Мировое сообщество было едино, как никогда. И все они сходились к мысли, что с гадкими магами и Разломами, которые их порождают, надо что-то делать.
Все готовились к войне. Стягивали войска к границам, проводили учения, делали громкие заявления. Мне стало понятно, что сколько веревочке не виться, а конец точно скоро будет. И вряд ли он мне понравится.
Телефон я выключил с гнетущим чувством. Вот, не зря говорят, что счастье в неведении. Жил себе мирно и весело, думал о тошкенах и эфери, а тут — на носу последняя мировая война. А что-то мне подсказывает, что маги не захотят просто вскинуть лапки кверху и умереть. Значит, начнется такая заваруха, что мало не покажется всем.
Я дождался нужного часа и отправился к Протопопову. Если в глобальном плане у нас мало времени, то тем более нужно торопиться.
Приехал значительно раньше, чем следовало. Но не возвращаться же обратно. Так и остался у закрытых дверей мастерской. Больше того, прождал около трети часа, пока наконец не увидел шагающего в лицейском мундире Протопопова.
— Коля! — просиял он. — Рад видеть.
— Чего так долго? — поежился я.
— Нам сегодня объявление делал господин директор. Что завтра в одиннадцать часов всем предстоит построиться и выслушать приказ Его Величества. Что будет, непонятно. Может, ты в курсе?
— С чего бы? Я ни с Зейфартом, ни с Императором не корешу. В смысле, не дружу.
— Заходи, — отпер дверь Макар, впуская меня внутрь. — Там еще кое-что странное произошло.
В мастерской, к слову, было ни черта не теплее. Дощатый сарай очень даже неплохо продувался. Но, видимо, самовнушение сработало, и я будто бы действительно стал согреваться.
— У Дмитриевой припадок был.
— Что еще за припадок?
— Ну, глаза побелели, мышцы будто одеревенели. И говорила она чужим голосом.
Я судорожно сглотнул. Вот, замечал Лизе, что ей надо научиться управлять этим своим даром Вестников. Не слушается же.
— И что она сказала?
— Что смерть привлечет смерть. Кровь откроет врата Падшим. Да она много чего говорила, я не все запомнил. Жутко было.
Мне стало совсем не по себе. Хотелось все прочитанное сегодня списать на пустые угрозы, а припадок Дмитриевой на расшалившуюся фантазию, но внутренний червячок продолжал меня подгрызать. Ох, не совпадение это, совсем не совпадение.
— Тогда тем более, нам нужно действовать очень быстро, Макар. Времени нет. Смотри, что я тебе принес.
С ловкостью фокусника я выудил на божий свет Осадило, и Протопопов будто бы даже дышать перестал. Он нервно улыбнулся, после чего осторожно, с большой опаской протянул руку, но тут же ее одернул.
— Бери, бери. Сам же просил.
— Я не думал, что у тебя получится все так… скоро.
— Что тебе еще нужно?
— Вроде ничего. Я начну прямо сейчас. Необходимая шкатулка у меня есть, надо теперь лишь вывести все контуры в одну точку, а после замкнуть их. Будем надеяться, что получится.
— Будем. Давай, как только появятся новости, сразу дай мне знать. Сейчас очень многое зависит от этой штуки.
— Понял, — серьезно, совсем по-мужицки ответил Протопопов и протянул мне руку.
Я пожал ее. В условиях суровых испытаний дети взрослеют очень быстро. Скажи мне пару месяцев назад, что этот смешливый мальчишка, который только и думал, как бы послаще устроиться в жизни, станет моим первым помощником, не поверил бы. А теперь… Вон как все меняется.
— Еще кое-что, Макар. Скажи, если бы пришлось переехать. К примеру, в другой город, где тебе предложили бы быть артефактором, согласился? Ингредиентами, сульфарами и прочим тебя обеспечат.
— Если это вопрос, то он очень глупый, — ответил Протопопов. — Если предложение, то очень хорошее. Какой же артефактор от такого откажется?
— Понял. Буду иметь в виду.
Домой не хотелось совершенно, поэтому я поехал в единственное место, где мне было бы не так паршиво — на завод. Открыл дверь в новый футзал ключом и улыбнулся. Пока меня не было, привезли ворота, пусть пока и без сеток. У дальней скамейки лежала аккуратно сложенная форма пацанов. Видимо, решили не носить ее, а переодеваться тут. Чуть подальше валялись перчатки Дмитриевой.
Стоило подумать о ней, как в дверях появилась худая тень. Я еще до того, как обернулся, знал, кто там.
— Что ты тут делаешь? — спросил я.
— Знал, что ты будешь тут, вот и приехала, — ответила Лиза. — У меня сегодня…
— В курсе. Протопопов сказал, я с ним виделся только что.
— У меня первый раз все было так ярко. Ярче, чем реальная жизнь. И это страшно, Коля, — губы Дмитриевой мелко задрожали. — Я видела, как их убивали. Они…
Лиза первый раз при мне расплакалась. Бесшумно, но при это довольно сильно. Ее плечи вздрагивали, по щекам текли крупные слезы.
— Кто убивает? Кого?
— Ты сам все увидишь. Я сначала хотела отговорить тебя. Сказать, чтобы ты не ходил. Вот только это ничего не изменит. Совсем.
Я в жизни не любил несколько вещей. Плачущие женщины и люди, говорящие загадками, как раз входили в этот список. Вот только на сей раз разозлиться не успел. Завод сегодня явно стал довольно популярным местом. Потому что в проеме появились еще несколько человек.
— Господин подпоручик, — обратился ко мне незнакомый штабс-капитан из Конвоя его Императорского величества, — Их Превосходительство генерал-лейтенант Киселев требует Вас явиться к себе.
Ого, прям требует? С другой стороны, старик Киселев руководил Императорским Конвоем и был, мягко говоря, не последним человеком в городе. К тому же, раз обратились по званию, значит, я сейчас выступаю как военнообязанный. Соответственно, у меня особого выбора нет.
— Мы сопроводим, — чуть дернулись пышные усы штабс-капитана.
Значило это только одно, давай-ка поторапливайся или мы притащим тебя силой. Конечно, против меня в магическом плане и штабс-капитан, и все его люди, что блохи на спине огромного ретривера, вот только — что потом? Еще не хватало мне объявлять войну всей Империи из-за не совсем учтивого обращения.
— Все нормально, — я отдал ключ Дмитриевой. — Закрой тут все, ну, или дождись Фиму. Вы же сегодня тренируетесь?
Лиза всхлипнула и кивнула. А я вышел. Штабс-капитан хотя бы избавил меня от необходимости успокаивать девушку. Да и, судя по всему, она вроде пришла в себя. Клин выбили клином, а старый стресс заменили новым.
Меня зажали в пролетке с двух сторон, как в самых дешевых боевиках, которые крутят по НТВ. Хотя я понимал, это просто психологическое давление, не более того. Но уловка удалась. Я находился в невероятном напряжении, пытаясь понять, что означает этот вызов.
Раньше мне казалось, что моя «крыша», в смысле, Максутов, избавил меня от всяческих ненужных встреч. С тем же Императором, например. И вот теперь выясняется, что это не совсем так. Или, может Максутова тоже прижали? Это было бы плохой новостью.
Гадать пришлось недолго. До Меншиковского дворца, несмотря на расстояние, мы докатили достаточно быстро. Ну да, возничий же у них свой человек, а не просто ванька с улицы. Ему сказали: «Срочно», он приказ и выполнил.
По коридорам меня вели почти как заключенного. Впереди, с боков и сзади по человеку. Встречные гражданские чиновники и военные уступали дорогу, с интересом поглядывая вслед. Я тоже понимал, что ведут меня явно не на чай с пряниками.
Наконец мы достигли нужного кабинета и после непродолжительного ожидания меня впустили внутрь. Причем, одного, без сопровождения. Я вошел, пытаясь унять громко стучащее сердце. И вновь удивился. В кабинете помимо знакомого мне Киселева находился не менее знакомый Максутов. Живой и здоровый.
— Ваше Превосходительство, подпоручик Ирмер-Куликов по Вашему приказанию прибыл, — сказал я с некоторой долей иронии. Впрочем, ее Киселев пропустил мимо ушей.
— Вольно, подпоручик. Поздравляю Вас, юноша, с этого дня Вы переведены в личный Конвой Его Императорского Величества. И завтра поедете в качестве одного из сопровождающих за Стену. Штабс-капитан Рохтиев проинструктирует Вас, потом Вы отправитесь за формой и оружием. И самое главное: все, что Вы теперь услышите, не должно покидать Вашей светлой головы.
