— Позволь дать тебе один совет, пусть ты его и не просил, — заметил Гуанг. — До того, как совершишь все те бесчинства, которые задумал, посети одно место. Оно не изменит твоих намерений, но даст ключик, который поможет тебе в дальнейшем.

— Хорошо, — легко согласился я.

В конце концов, кто я такой, чтобы отказываться от помощи сверхсущества, когда она дается добровольно? Александр тихонько коснулся моего лба указательным пальцем, и линии Потока изменили свое течение, сплелись в определенную картинку, образовывая новые нейронные связи в моем мозгу. Я даже не пытался на былой манер придумать этому какое-нибудь название, чтобы вписать в книгу заклинаний. Для чего? Для кого?

— А теперь самое важное. Куда и в какое время тебя переместить?

Я задумался. На таком комфортабельном такси не скоро еще доведется покататься, поэтому с решением нужно не промахнуться.

— Перед самым великим сражением нашего мира. Мне нельзя опоздать. И раз уж ты настаиваешь, чтобы я посетил то самое место, пусть я окажусь там, где лишился чувств. Надо забрать старого друга.

— Пусть будет так, — легко согласился Александр. — Тебе уже говорили, что ты один из самых любопытных смертных?

— Говорили, но разными словами.

— Удачи, Николай.

— Спасибо, Ал…

Договорить я не успел, потому что великий Гуанг коснулся меня. И теперь Поток окончательно подхватил не только мое сознание, но и бренное тело. То, что происходило со мной, заняло сотую долю секунды, и вместе с этим было непохоже ни на что, испытанное прежде. Словно шар упаковали в коробку, сплющили, а после распаковки обнаружили, что тот сохранил свою форму.

От холодного пронизывающего ветра заболело лицо, мороз обжег легкие, от линий-волн Потока, которые здесь врывались в реальность, закололо тело. Прежде я считал этот мир безжизненным, но только теперь понял, как ошибался. После стерильного острова, где хранились оболочки Гуангов, это стало еще более очевидно. Просто, жизнь здесь была другой.

Вдалеке виднелся накрытый невидимым куполом, который защищал от непогоды, остров Идущих по Пути. Только сейчас до меня дошло, что они в какой-то степени такие же застенцы, как и я. Правда, от этой остроумной догадки веселее не стало. Скорее, наоборот. Я почувствовал на губах горечь полыни от осознания неизбежности их участи. Тьма, в отличие от Потока, не может быть равнодушной.

А потом я повернулся лицом к далекому берегу. Точнее, к существу, которое стояло здесь. Все это время я не переставал думать о несчастном кьярде, которого благородные Идущие по Пути не взяли с собой на остров. Еще бы! Вряд ли он когда-нибудь может постичь суть вещей и прийти к просветлению.

— Что, Васька, скучал? — подошел я к нему, погладив по морде.

— Ты… страннный. Тот ж-ж-же, как преж-ж-жде и в то ж-ж-же время другой.

— Один из многочисленных парадоксов людей, Васька. Мы все время меняемся, даже тогда, когда не замечаем этого. У нас еще будет возможность поболтать. А теперь надо заняться делами.

Я не знал, сколько времени провел на острове. По внутренним ощущениям — довольно долго. Можно даже сказать, что это была моя отдельная жизнь. И я изменился. И Васька это заметил.

Собственно, изменился и кьярд. Немного отросла грива, хотя клыки остались прежними. Ну да, они удлиняются примерно на сантиметр каждый месяц. Получается, здесь прошло несколько дней.

Правда, теперь и реальность представлялась иной. Набором линий-волн, которые прорывались из Потока. Или дело в том, что я сам стал все время балансировать на границе миров? Всех существующих.

Так или иначе, связанному линиями, мне теперь удавалось видеть чуть больше, чем раньше. И пользоваться тем, что щедро дарил Поток. Дорога до обители тошкенов, которая прежде заняла бы несколько дней, теперь уложилась в пару часов.

Не знаю, что чувствовал в этот момент Васька. Что он шерстяной коняра и его копыта необычайно мощны? Или, что вся природа, включая попутный ветер, только и жили тем, чтобы помочь ему? Занятый собственными мыслями, я теперь не задумывался над чувствами кьярда. Сказать по правде, я вообще не очень-то задумывался над чувствами кого-либо.

Еще на подлете я ощутил древнее-древнее заклинание. А точнее, изменение линий-волн в Потоке, которое сделали так давно, что уже даже забыли, кто именно и каким образом. Автором этого заклинания был явно не Гуанг, потому что сотворили его коряво, пожертвовав многими магами, но все же своего добились.

Любой, кто попытался бы ступить сюда без должной подготовки, попросту бы умер. Я лишь поглядел на клубок спутанных линий и с тяжелым вздохом принялся его распутывать. Не сказать, чтобы это было трудно, скорее утомительно.

Наконец Васька приземлился, ступив на покрытый инеем камень разрушенного города. Забытый живыми и приютивший мертвых. Я окинул взглядом остовы зданий, глубоко вдохнул морозный воздух и поглядел на сложное переплетение линий-волн. Наверное, это можно было назвать местом силы. Прежний я сказал бы, что тут необычайно много магии. Нынешний бы возразил, что просто здесь границы между реальным миром и Потоком чрезвычайно тонки. Можно даже сказать, что их нет.

Тошкены, скорее всего, черпали свою силу отсюда, сами того не зная. Но всему приходит конец.

Я огляделся, заметил могучий холм с полуразрушенным дворцом в античном стиле. Наверное, когда-то здесь чтили богов. Ноги сами понесли меня туда.

Шаги гулким эхом разносились по городу, заставляя Ваську испуганно вздрагивать и нетерпеливо ржать. Кьярду здесь не нравилось. Если честно, я тоже не испытывал особого удовольствия от экскурсии по этой местности. Но Путь вел именно сюда.

Наверху, под разрушенной крышей, откуда открывался взор на холодные и чужие звезды, стоял он. Гигантский трон. Не просто огромная глыба, высеченная из камня. А нечто более сложное. В нем сходилось множество линий-волн. Я чувствовал скорбь, боль и смерть. И еще много чего, что положили во имя создания этого трона. Но не мог не подойти.

Потому что спинка трона оказалась испещрена письменами. Древним посланием сотворивших диковинный артефакт. Иероглифы были относительно свежие, им оказалось чуть больше тысячи лет. Для тех, кто не живет человеческой жизнью, сущие пустяки.

Мне даже не потребовалось знать языка, чтобы прочитать их. Они будто иероглифы сами сложились в плывущие в сознании строчки. И тогда я понял все. Понял и улыбнулся. Разрозненные пазлы головоломки теперь сошлись окончательно в целостную картину.

— Спасибо, — только и сказал я, глядя вверх.

Почему-то казалось, что если Ал и глядит на меня сейчас, то непременно оттуда. Смотрит и тоже улыбается.

Не скажу, что иероглифы дали мне ответы. Скорее самый идеальный вариант для осуществления цели. Они значительно упростили те действия, которые я в любом случае собирался предпринять. Тьма звала. И я теперь понимал, куда именно.

— В путь, — легко вскочил я на Ваську.

Куда — говорить не пришлось. Как не потребовалось доставать Перчатку для перехода в один мир, а затем в другой. Поток давал мне возможность видеть слои реальности, стоило только захотеть.

Кьярд хрипел, разрывая воздух под своими копытами. Могучее черное тело, истосковавшееся по движению, рвалось к заветной цели. Думаю, если бы я дал ему волю, то Васька сам бы загнал себя. Но теперь я слишком хорошо чувствовал не только себя, но и его. Поэтому пару раз притормозил невероятно раздухарившегося кьярда.

Потому что понимал, что время еще есть. Тошкены, в отличие от меня, были намного медленнее. И только подбирались к заветной цели. К своей решающей битве за новый мир, где должны были одержать победу.

Еще на подлете к Самаре я увидел огромное кольцо из военных и техники в нескольких десятков километров от Стены. Это говорило только об одном — применение ракет со стратегическими ядерными боеприпасами. Самары, в том виде, в котором я привык ее видеть, более не существовало. Покоилась под руинами большая часть Железнодорожного района, по Гагарина нельзя было проехать даже на броневике, зеленые парки превратились в груду обгоревших и переломанных деревьев.