Доносились слухи, что в Забугорье полным ходом ведутся поиски в этом же направлении. Проклятый Пиндостан придумал красить асфальт специальным составом, чтобы оный не трескался. Тягучая смесь кварцевого песка, силиконов (родственных субботинским каучукам), а также краска, битум и прочая ботва призвана была, по мнению авторов публикаций, защитить дорожное покрытие от трещин, заморозков и потеплений, ураганов и градов, от солнечных лучей, паров и капель бензина и масла. Рецепт обещал хранить полотно, как дитя в колыбели. Обработка смесью, помимо главной своей задачи – защиты – ускоряла таяние снега и льда, способствовала отводу талых вод в ливневую канализацию.

«Конечно, за Лужей теперь мой патент не купят, – размышлял Субботин, вертясь в кровати, как уж. – Продать голимую идею не только жаль, но и очень дёшево. Так что же в папке? Вот реприманд неожиданный!». В отличие от Крынкина-Дасика, доцента ВНИИ Каучука, Вильям Субботин многие годы тому назад трудился в Академии наук, в подразделении, где занимались сложными методами фундаментального исследования микропримесей, и подобраться к теме даже не пробовал. Ни тебе доступа к полигону, ни входа в лабораторию. Статейку не тиснуть, прежде чем идею не застолбишь. А денег где взять на заявку?!

Теряя надежду, Субботин перерыл кучу статей, составил примерный перечень требований ко всем, даже самым незначительным компонентам инновационного покрытия, но все предсказания были без толку. Из-за житейских мелочей упали в бездну идеи и посерьёзней. Впрочем, данную тему мало кто мог оценить по достоинству. Кроме двух мэнээсов, один из которых едва не сел, второй прикрылся от тюрьмы стажировкой на Западе.

Затем триумфально вернулся. Жениться надо уметь, вот что я вам скажу. Плюс, надо вовремя развестись.

Случались у риэлтора и прочие мозговые забавы. К примеру, применение эффекта ультразвукового диспергирования (что означало мелко-мелко брызгаться пенной жидкостью с электролитом) в промышленном производстве синтетических моющих средств. Скорость процесса должна возрастать колоссально, а с ней наукоёмкость, сверхприбыль, снижение себестоимости и прочее. Для постановочных экспериментов требовался поиск оптимальной среды. Проще говоря, полиэтиленовая ванна с ультрадисперсным генератором.

Когда все инженерные затеи вышли в тираж и на работу сорокалетнего Субботина брать никуда не хотели, на первый план выдвинулась недвижимость. Преуспеть в ней было делом нелёгким. Выручали Субботина природная ловкость ума, отточенная логика, умение вести переговоры и быстро схватывать ситуацию.

Выбранное Субботиным название агентства «Антигуа» (три бабы и слесарь-газопроводчик, как представлял Субботин творческий коллектив) не очень громко звучало в городской среде обитания, но у клиентов было на хорошем счету. Переговоры с заказчиками, любые разногласия, споры, конфликты склонял к разрешению сам отец-основатель – и был довольно удачлив. Девочки трудились в бухгалтерии, на телефоне, в компьютерном поиске, стояли в очередях и парились на кухне. Их обязанности Вилька определял формулой «работай, и цыц!», не баловал сластями и не мучил страстями. Разумеется, главный бухгалтер Нина, как жена Цезаря, оставалась вне подозрений и подработок.

Постоим у дверей. Нет, кажется, риэлтор всё-таки захрапел. Надо же, про Дока даже не вспомнил, а там любопытнейший был камуфлет! Субботин в пору знакомства с Доктором едва ступил на тропу войны за интересы в недвижимости. Подыскивал клиентов побогаче, намучавшись с беднотой и цепочками жилищных разменов. Однажды растущему гению сосватали перспективного, весьма преуспевающего хирурга. Кудесник пилы и скальпеля давно мечтал открыть в Городе собственный клинический центр. Ознакомившись с ситуацией и подписав довольно щедрый договор, Субботин от избытка рвения встал даже не на задние лапы, а сразу на хвост. Нищета ведёт к нищете, достаток любит усердие и проворство.

Ситуация, как ни парадоксально, весьма осложнялась тем, что доктор сам выбрал себе вариант. Это как конфетка в огромной стеклянной вазе: вкусна не потому, что вкусна, а потому, что сам её выбирал! С окончанием капитального ремонта в одном из особняков, расположенных на берегу живописнейшего городского канала, поступил в продажу трёхсотметровый бельэтаж с огромными витринами на воду. Цена была, как водится, задрана, но собственник вовремя подсунул рассрочку. На льготных условиях, всего-то восемь процентов годовых… ха-ха. У нас инфляция в два раза выше.

Субботин выслушал заказчика со вниманием, провёл компьютерный поиск и предложил-таки свои варианты.

Однако Доктор, в миру – Нетцигер Борис Янович, сын прибалтийских дойчей, опьянённый перспективами и свободой воли, продолжал навязывать свой вариант. Мало кто задумывается о том, что сыр, дешёвый только в мышеловке, может оказаться губительным. Повинуясь воле заказчика, но крайне недовольный собой, Субботин составил предварительный договор, собрал документы, провёл экспертизу проекта. Тем временем Доктор, весьма довольный собственным поиском, определился с датой проведения нотариата и даже позаботился о банкете. «Как хочется порой, когда всё есть, ещё и выглядеть неотразимым, – с горечью думал Субботин, предвкушая неладное. – Медсёстры тащатся от хирургов, хирурги от медсестёр… а санитарки тащат утки на вынос!».

Как пелось в старом мультфильме, предчувствия его не обманули. Хозяин лакомых апартаментов при ближайшем рассмотрении оказался абсолютно левой фигурой с поддельными документами. Реальных, но хорошо законспирированных владельцев недвижимости оказалось двое. Один из них прочно сидел в тюрьме. Другой, так же прочно, досиживал в дурке. Что мешало Доку покопаться в архивах?

Выходило, что сделку признают ничтожной, а покупателя лишат права собственности на только что приобретенные квадратные метры… картина Репина «Приплыли»! Деньги медика, гм-гм, кристально честными тоже не назовёшь, но сделка есть сделка. Не надо забывать, на чьей ты стороне. В лесу негоциации других ориентиров нет.

Корреспонденты местных изданий, привлечённые свежим скандалом, вознамерились дать статью, но громить уже было некого. Незадачливый продавец, по слухам, уехал на Корсику, хотя Субботин полагал, что проследовал гнусный змий после короткого напутствия не далее, чем в Агалатово, в один из земных – точнее, подземных – приютов для душ корыстных, лукавых и невезучих. Зато риэлтор после огласки собственного триумфа стал популярным среди городских толстосумов.

Сам Доктор, к чести его, признал в Субботине толкового бизнесмена и, видимо, счёл нужным подружиться. Идею с покупкой хирург забросил: по совету Вильки Нетцигер вошёл в число сопредседателей одной из некоммерческих ассоциаций собственников жилья с широко заявленным профилем деятельности. Подобный шаг избавил Доктора, как он и мечтал, от придирок руководства, от громоздкой бухгалтерии и пристального внимания власть имущих – но главное, дал возможность застолбить и освоить громадный кус общей площади.

Сумма комиссионных, вырученных Субботиным, оказалась настолько значительной, что и он смог открыть своё дело, ставшее со временем уже известным нам агентством «Антигуа». Почему Антигуа? По алфавиту. Обзванивать начинают по списку, а список ведётся по алфавиту. Но и звучало, в целом, неплохо. Навевало что-то тропическое.

Субботин отверг все попытки Доктора привлечь везунчика-риэлтора в число своих прихлебателей. Поэтому они остались… ну, не друзьями (какую дружбу комар предложит слону?), но крепкими деловыми партнерами. И вот вам здрасьте, пришло по почте грязное бельё… я что вам, прачечная, не просыпаясь, яростно протелеграфировал Субботин. Под боком завозились, риэлтор вздрогнул, но тут же услышал мурлыканье. К нему под бок забрался Общий Кот. Он как-то изначально облюбовал себе кухню для бодрствования и комнату Вильки для отдыха. Я про Кота ещё расскажу.

Чаще всего огромный зверь ложился на сильно продранный коврик с оленями и пристально глазел в нутро камина, словно ожидая, что в нём вот-вот появятся дрова, затлеет дымок и в комнату потянет теплом. Камин и вправду был необычен. Игривый восточный орнамент украшал чётко подогнанные, термоустойчивые бело-зелёно-оранжевые изразцы. Вся металлическая рухлядь – дверцы, заслонки, защитный лист на полу – выглядела так, словно выставлена на продажу.