Тут же барьер дал о себе знать. Замес заволновался и принялся часто тереть лицо и строить гримасы. Ему мерещились бездонные черные тени, похожие на порталы в другой мир, пытающиеся спровоцировать испуг и утащить в ледяную бездну ничто. Они тянулись к нему змеевидными воронками, гипнотически заставляя смотреть внутрь черноты, парализующей волю. Мешала отдаться этому Ника, начинавшая светиться возле барьера зеленой аурой, как маркер для привлечения внимания команды. Ее взгляд будто обрезал вытягивающую сознание струю черной воронки. Замес старался смотреть только на Нику, чтобы не поддаться страху.

Через пару сотен метров давление кристаллического барьера ослабло до приемлемого уровня. Команда сделала привал, чтобы их напарник, самый крепкий и он же самый слабый, восстановил силы. Замес с благодарностью принял этот жест. Он сделал глоток горького напитка из фляги. Внутри нее находился местный эликсир, совокупность травяных настоев, помогающих от физической слабости до лечения пищевых отравлений.

– Я в норме, – сообщил Замес через минуту. – Отрава начала действовать. – Так он называл эликсир за его, мягко говоря, не самые лучшие вкусовые свойства.

Он расслабленно оперся на ствол дерева и улыбнулся.

– Чего лыбишься? – добродушно спросила Уля.

– Представил свою рожу со стороны. – Он немного покривлялся. – Никому не рассказывайте, как я выгляжу рядом с барьером, засмеют.

– Там, где тебя корчит, остальные просто исчезают с диким воплем. – Уля положила руку на волосы Замесу и слега взъерошила их.

Боец приоткрыл один глаз и посмотрел на девушку из-под ее руки. Многим в команде уже не просто казалось, что между ними начинаются чувства.

– Макар обещал научить нас каким-то песнопениям, ослабляющим влияние излучения, – напомнил Замес.

– Да какие это песнопения. Я однажды слышал, как он издавал звуки, которыми, по его словам, отбивался от черного спектра. Несуразные вопли сумасшедшего. Это как наркотик или алкоголь, изменяющий состояние, помогает, но берет за это плату, в данном случае твоим разумом. Я лучше перетерплю, чем слечу с катушек, – категорично заявил Чирок.

– Где-то это умение могло бы пригодиться, когда нет возможности использовать технические возможности. Например, перемахнуть барьер поверху, – парировала Ника, знающая о способностях некоторых звуков больше остальных.

– Не, вернусь, заставлю Макара подучить меня этому, один хрен смешно выгляжу, так хоть не исчезну, – заявил Замес, как бы походя взял в руки ладонь Ули и посмотрел ей в глаза.

Девушка засмущалась, но ладонь не выдернула, наоборот, присела рядом с ним. В отряде повисла многозначительная пауза, которую нарушил Шепот.

– Ника, расскажи про маршрут.

Командир вынула пожелтевшую бумажную карту, ламинированную затершимся от времени пластиком. Старая карта пестрела символами, обозначающими важные места, нанесенные на нее после предыдущих выходов. В первую очередь – точки Лагранжа, вокруг россыпями крестов обозначались невольничьи рынки. Затем выявленные посты, оборудованные зонтиками. Как правило, такие точки были вооружены огнестрельным оружием, нередко артиллерией или минометами, к которым боеприпасов осталось намного больше, чем к стрелковому оружию. Также были нанесены все места, где отряд нарывался на растяжки, мины или засады. Спасибо Максиму, отцу Ники, подобные места удавалось обнаружить вовремя. Еще места, на которых можно добыть что-нибудь полезное для общины: скопления старой техники, неразграбленные склады и прочее.

Ника указала пальцем место, где они находились сейчас. Это была лесная зона, почти не зарисованная никакими символами. Выбор для рытья подземного хода неспроста пал на этот район.

– Сегодня надо сделать двадцать километров на север, не удаляясь от барьера. Нам вообще надо обогнуть его на четверть и идти на северо-запад. – Она провела пальцем до края карты и дальше.

– Так мы что, пойдем по неразведанным местам? – удивилась Таша.

– Да, придется. Подростки, ради которых мы отправились, находятся почти в тысяче километров от нас. Отец будет вести их и нас навстречу друг другу. Повезет, встретимся на полпути и домой.

– Это же как минимум месяц, – не скрывая возмущения, произнес Чирок.

– Всего месяц, который может изменить нашу жизнь. Мальчишка этот непростой, отец увидел в нем потенциал. Спасем его, возможно, он поможет стать нам сильнее.

– Возможно? – переспросила Уля.

– Да, возможно. Никто не будет заставлять его спасать нас против собственной воли. И вообще, я чувствую, что этот выход для нас всех самый важный. Помните, когда-то все места были неразведанными, а мы совсем мелкими, как этот мальчишка, и ничего, сдюжили. Сколько раз попадали в ситуации, когда казалось, что выхода нет, а выбирались. Выберемся и сейчас. Пока на одну нашу общину приходятся сотни общин необращенных, расслабляться рано. Если они смогут объединиться, то сметут нас за один день и памяти не оставят. Страшно жить без будущего, страшно заводить детей.

– Все, все. – Чирок выставил перед собой обе руки. – Вдохновила. Месяц так месяц, ерунда какая.

– А что, батя твой увидел, что паренек способен пройти сквозь поле, за которым шар? – спросил Замес.

История про отца Ники, выбранного волновым разумом и Лидером по каким-то признакам, превратилась в городскую легенду. Там фигурировала прозрачная стена, скрывающая от глаз часть территории, на которой располагалось устройство в виде шара, продуцирующее излучение черного спектра. И Максим, отец-основатель общины обращенных, ради их спасения пожертвовавший физическим телом и общающийся с миром через свою дочь. И история разлада между Лидером и им, похоронившая надежды на скорое объединение всех обращенных под защитными аномалиями.

– Да, увидел. Они начали общаться между собой после побега. Но это случается только в моменты эмоционального напряжения, проще говоря, когда мальчишке становится страшно, – поведала Ника.

– Что за дела, этим миром правит страх, – искренне возмутилась Таша. – Страх погубил мир и его же спасает, а хотелось бы любовь.

Замес и Уля решили, что последняя реплика, камень в их огород, потому что Таша остановила свой взгляд на них.

– Так любовь и спасает мир, как и раньше, – ответила Уля и прислонилась головой к могучей руке Замеса.

Ника посмотрела на влюбленную парочку, и искра сомнения в правильности сделанного выбора слегка кольнула ее неприятными предчувствиями. Знала бы она заранее, что между ними наклевывается амур, не взяла бы их в отряд, или взяла только Замеса. Менять что-то уже было поздно, да и предчувствия не раз обманывали ее.

– Страх – это приманка, на которую человека поймать легче всего, – пояснила Ника. – Не могу представить, что мне должно привидеться, чтобы я испытала такое же сильное чувство любви, доводящее меня до исступления за считанные секунды.

– Просто фантазия не твой конек, – пошутил Шепот. – Я легко могу себе такое представить, а потом уснуть никак не могу.

– Жениться тебе надо, – сочувственно посоветовала Ника.

– Не-не-не. – Шепот выставил перед собой руки. – Я пока не готов. Женатые говорят, что семья похлеще черного спектра высасывает душу.

– Ладно, хватит болтать. Подъем. – Ника встряхнулась. – Шепот, Таша, в дозор.

– Есть, шеф, – Шепот козырнул, затем полез в карман и вынул из него старый компас в пластиковом корпусе.

Повертелся на месте, пока не определился с направлением. Таша тем временем сняла со снаряжения деревянный пруток с металлическим штырем-щупом, которым она проверяла подозрительные места на наличие мин.

– Готова? – поинтересовался Шепот у напарницы.

– Как всегда, – ответила она.

Ждать особых проблем в этой части леса не стоило. Все признаки говорили о том, что человека здесь давно не было. Это успокаивало, но не служило поводом расслабиться. Отряд двигался быстро и бесшумно. Даже лоси, заметившие людей в последний момент, кажется, удивились тому, что просмотрели приближение опасности. Первая остановка случилась у реки, упиравшейся в барьер, как в плотину, отчего образовался большой водоем, о существовании которого никто не знал. Из-за большого количества растительного перегноя на дне вода в озере приобрела красноватый оттенок.