— Теперь меня игнорят.

— Держись, братан, — похлопав меня по плечу, говорит друг.

— Как дела с проблемой Марка? — решил сменить тему, надо отвлечься.

— Почти всё готово. Через десять дней будем с Мирой пробовать.

— Помощь нужна?

— Да вроде пока справляемся, но, если что дам знать. У тебя своих забот хватает.

Я умудрилась поругаться с Женей. Наговорила ему кучу гадостей. И вот мы не разговариваем уже несколько дней. Ко всему прочему добавилось ещё и это. Плюс сочувствующие взгляды друзей. Бесит!

На какое-то время всё стихло, Макара перестал писать, появляться на глазах, он просто исчез, но почему-то ком страха внутри только нарастал.

Я боялась собственной тени, опасалась любого шороха, звука. Я погружалась в какую-то тотальную тишину. Боялась закрывать уши, глаза, боялась каплей дождя что стучались в окно. Боялась хоть кому-то рассказать о том, что происходит. Ведь затишье продлилось недолго.

И вот, в один из дней раздает звонок с городского номера.

— Слушаю.

— Волошина Елизавета Алексеевна?

— Я.

— Вас беспокоит капитан полиции Красилов Илья Викторович.

— По какому поводу?

А у самой мурашки по коже, ладошки уже вспотели.

— Дело серьёзное. И лучше об этом говорить лично.

— Скажите хотя бы о чём речь.

— Журавлев Виктор Тихонович вам знаком.

— Д-да… — сиплю я. — С ним всё хорошо⁈

— С прискорбием сообщаю, что он скончался. Вы можете приехать в морг по адресу…

Дальше я уже не слышала, так как телефон выпал из рук, а вслед за ним и я.

Из комнаты примчалась Мира, не понимая, что происходит, но услышав, что в телефоне какие-то звуки, взяла его и продолжила беседу.

Я не помню, как мы добрались до морга, как я опознавала тело, как получала документы о смерти. Всё было, как в тумане. Мне хотелось побыть одной.

Было прохладно и шёл проливной дождь. Я брела по улицам, промокшая до нитки, но совершенно не обращала на это внимание. На улицах было почти пустынно, и бродя, я думала о том, что тишина и одиночество не всегда желанны. Иногда они способны лишить тебя рассудка, даже если ты самый уравновешенный человек, запирая тебя в вакууме собственных мыслей, создавая пустоту и заставляя бесконечно роящиеся мысли достигнуть апогея. А ещё то, что смерть далеко не самое страшное, с чем может столкнуться человек. Оставаться в живых в разы страшнее и больнее.

— Женя!

Мы сидели у Димана, когда веснушка прибежала к нам.

— Что случилось?

Мы все напряглись.

— Виктор Тихонович!

— Что с ним? — я напрягся.

— Он умер.

— Что⁈ Как? Где Лиза⁈

— Мы были на опознании, — со слезами на глазах говорит, веснушка. — Ей очень плохо. Ты ей нужен. Найди её пожалуйста. Она где-то там, одна. Я пыталась её найти, но не смогла.

— Я найду её, не волнуйся только. Останься здесь с ребятами, а я пойду искать, ладно?

— Мы поможем, — говорит Антон.

Я лишь молча киваю и выхожу из квартиры. Диман остался с Мирой, чтобы успокоить её.

Я же думал о том, где может быть Лиса, как она сейчас… Столько всего на неё навалилось, потом ещё наша ссора, за что я себя корю, а теперь ещё и это. Бедная моя девочка.

На улице шёл нескончаемый дождь, все дороги залило, кто-то прятался под крышами и навесами, кто-то в машинах, были и те, что под зонтиками куда-то спешили, а я стояла посреди набережной и закрыв глаза, запрокинула голову, чтобы капли дождя смывали мои горькие слёзы. Я не плакала уже много лет, но сегодня тот день, когда я не могу быть сильной, потому что потеряла человека, который мне был, как родной, он был мне, как родитель.

Виктор Тихонович, мой дорогой дедуля, как я его называла сегодня умер…

Так больно, слова людей, что связались со мной, рвали душу на части. Они говорили так равнодушно, что каждым словом убивали спокойно. Вот уже несколько часов я брожу по улицам города, вся промокшая от проливного дождя, и не отвечаю на звонки друзей, потому что не хочу. Я так долго прятала всю свою боль и грусть, но в глазах этого уже не скрыть.

Сколько я так простояла, не знаю, потому что даже не заметила, как ко мне кто-то подошёл со спины и накрыл большим зонтом. Я открыла глаза и повернулась. Это был Женя. Как он нашёл меня? Хотя чему я удивляюсь, каким-то образом он всегда меня находит, где бы я ни была.

Он смотрит на меня так внимательно, изучающие и тут я понимаю, что он всё знает, всё понимает. И видит всё в моих глазах, поэтому притягивает меня одной рукой к себе, крепко прижимает и уткнувшись мне в макушку, говорит:

— Плачь, кричи, делай что хочешь, только не держи в себе.

И я почувствовала, что действительно могу, что вот рядом с ним я могу быть слабой, проявлять свои эмоции и переживания без страха, что это обернётся для меня плохо. И не успела заметить, как уже вовсю рыдала, уткнувшись в его большую грудь. Из меня вырывалось всё, что накопилось за последние недели. И боль от потери дедули, страх и отчаяние, что поселил во мне Макар.

Так мы и стояли посреди пустой набережной под дождём.

Я выплакивала всю ту боль потери, которая у меня была. Я словно потеряла часть себя, при чём самую родную, тёплую, искреннюю и надёжную. Теперь у меня не было старшего, кто смог бы помочь советом, просто выслушать или принять, как родную дочь. Теперь не было старшего, кто переживал бы за меня всей душой. Я осталась одна и не знала, что с этим делать. Виктор Тихонович словно был связующей ноткой в моей жизни, а теперь она оборвалась навсегда.

Это была раздирающая душу боль, от которой хотелось волком выть. И мне казалось, что я выла.

Женя вдруг отбросил зонт, не боясь намокнуть, и обнял меня обеими руками, поглаживая по спине и шепча на ухо:

— Я понимаю твою боль, но ты должна знать, что не одна. У тебя есть люди, которым ты дорога и кто переживает за тебя.

Не знаю почему, но я позволила себе быть слабой рядом с ним. Быть просто девушкой, которой горько и больно. И позволила всем своим чувствам выйти наружу. Наконец-то отпустить ту пружину, которая годами только сжималась.

Что было дальше я смутно помню. Женя взял на себя организацию похорон и всё что с этим связано, потому что я была в полной прострации. Не видела и не слышала ничего.

Ещё оказывается дедуля всё своё наследие оставил мне, от чего мне стало ещё больнее. Ведь я ему никто, по сути, а он был так добр. Зачем он умер? Почему хорошие люди вот так умирают?

Когда был прощальный обед, ко мне подошёл всё тот же капитан Красилов:

— Елизавета Алексеевна, я могу с вами переговорить?

— Что-то случилось? — спрашивает Женя, который всегда был рядом.

— Я решил лично доставить вам акт о вскрытии.

— Что-то не так? — вновь спросил Женя.

— В крови Виктора Тихоновича обнаружены наркотические вещества.

— Что⁈ Дед не принимал наркотики!

— Я знаю. Но может вы в курсе, менял ли он лекарства в последнее время? Или что-то ещё подозрительное?

— Нет, ничего такого.

— Может у него были недруги? Кто-то незнакомый появлялся рядом с ним?

— Н-нет, — а сама чувствую, как начинаю белеть.

— С вами всё хорошо?

— Лиза?

— Да, всё нормально, просто я…

— Понимаю, потерять близкого человека тяжело, но, если вы что-то вспомните, дайте знать.

— Хорошо.

Когда всё закончилось и все разошлись по домам, остались только мои друзья, Женя и все остальные ребята с его стороны. Я убирала на кухне, когда увидела пачку лекарств дедули. Странно, он держал лекарства всегда в другом месте.

Взяв упаковку, увидела, что там пусто, хотела уже выкинуть упаковку, но заметила, что там лежит какой-то кусочек бумаги. Развернув его, прочитала записку: «Ты знаешь, кто следующий».

Я чуть не упала, когда прочитала это. Еле удержалась на ногах. Что же это….