Мама выдвигает ящик комода, и — надо же! — носки лежат у всех на виду.

Потом у Любки затерялся пояс. Ратьо никак не мог найти свои тренировочные туфли. Данка дёрнула «молнию» и оторвала её. А мама ходила от одного к другому.

Она нашла пояс, пришила «молнию», ткнула Ратьо носом под стул, из-под которого выглядывали его туфли.

А Душан всё стоял посреди комнаты, стоял и ждал, когда придёт его черёд.

Наконец мама подошла к нему.

— Бедненький, — сказала мама, — так и стоишь в одних трусиках!

Коричневые брюки мама уже не поминала.

Она дала ему серые, которые укоротила вчера вечером. Когда мама нагнулась, чтобы застегнуть ему пуговки, Душан вдруг бросился ей на шею.

— Что с тобой? — спросила мама и взяла его за подбородок. В глазах у Душана стояли слёзы.

— Никто-никто тебя не жалеет, — зашептал он.

Тут он вспомнил свою вину и добавил по справедливости:

— И я тоже тебя не жалею.

В красивую школу попал Душан. И класс у него красивый. Пол в классе паркетный, поэтому ученики переобуваются в тапочки.

В классе есть парты, доска, стол и стул для учительницы.

Душану здесь очень нравится. И учительница ему нравится. Она красивая. Волосы у неё, как у мамы, и причёска, как у мамы, — под мальчика. Только глаза у неё другие, голубые-преголубые, как васильки. А у мамы глаза зеленоватые.

Учительница взяла Душана за руку и подвела к парте, за которой уже сидела девочка с русыми волосами, прямыми, как проволока, и с огромным голубым бантом.

— Это Людка, — сказала учительница. — Вы будете сидеть за одной партой. Людка, а это Душан.

Непонятно как, но учительница уже знала всех детей по именам.

Душан знает, как нужно вести себя в таких случаях. Когда знакомятся, подают друг другу руку. Он уже протянул было свою, но Люда скривила губы, окинула Душана презрительным взглядом и отвернулась.

Этого Душан никак не ожидал. Он поглядел на учительницу, но та уже перешла к следующей парте. Нет, учительница не придёт к нему на выручку. Она здесь одна, а детей много.

Душан почесал в затылке и осторожно присел на краешек скамьи. Украдкой поглядел на свою соседку. А та — никакого внимания. Сидит, поджав губы, бант подрагивает в соломенных, нет, проволочных волосах.

Душан вздохнул. Видно, хлебнёт он горя с этой надутой Людой.

Он осмотрелся. Может, здесь все девчонки такие же, как Люда с её бантом. Но что же он видит? Йожко Кутик, с которым он ходил в одну группу, сидит рядом с маленькой черноволосой девочкой. Они сидят и улыбаются друг другу. Сразу видно, что подружились. Душан видит, как Йожко подсовывает соседке конфету в блестящей обёртке.

«Может, девчонку нужно угостить чем-нибудь», — подумал Душан. Он порылся в карманах, но там было пусто. А ведь вчера мама принесла ему целый мешочек шоколадных дукатиков! Они были такие красивые, так ярко блестели — совсем как настоящие золотые монеты из сказки.

И Душан не утерпел, съел их все до одного. А жаль. Сейчас в карманах хоть шаром покати…

О! Душан вспомнил! У него же есть замечательный шарик! Стеклянный, разноцветный. Душан достал шарик, положил его в желобок на парте и начал осторожно катить его в сторону Люды. Шарик перекатился на Людину сторону и остановился у чернильницы. Тут солнце, как нарочно, посветило на шарик и показало его во всей его радужной красе.

Душан проглотил слюну. Жалко, ах, как жалко шарик. Но если Люда примирится с Душаном, он как-нибудь переживёт и без шарика.

Но она не примирилась. Она взглянула на шарик, ещё больше скривила губы и сказала — но как! — словно бичом хлестнула:

— Что ты мне подсовываешь всякую дрянь!

И отшвырнула шарик по желобку. Хорошо ещё, что Душан успел его подхватить.

Душан вздохнул и оглянулся на Йожку Кутика.

Везёт же людям!

Душан решил не обращать больше внимания на гордячку Люду. Как она к нему, так и он к ней. Мы ведь пришли в школу, чтобы учиться читать, а не с девчонками возиться.

Учительница рассадила учеников и пошла к своему столу.

— Ну вот, дети, теперь каждый знает, где он будет сидеть. Хорошенько запомните свои места. А теперь я прошу вас сидеть тихо и слушать меня внимательно.

Но дети шумели, скрипели партами. У кого-то упала сумка.

«Ну и дисциплина!» — думает Душан. Будь это в детском саду, да ещё в его дежурство, он бы тут же прикрикнул на ребят. Но здесь, видно, другие порядки. Душан сидит, помалкивает и только временами окидывает недобрым взглядом самых неугомонных.

— Вы уже школьники, — говорит учительница ласковым голосом, — вы должны хорошо и добросовестно учиться…

Наконец-то! Как только она это сказала, Душан встаёт, вытаскивает из новенького портфеля книгу сказок и несёт её к столу.

— Ты что, Душанко? — спрашивает учительница.

— Давайте будем учиться! — говорит Душан и протягивает ей книжку. — Вот эту выучим с самого начала. Очень хорошая книжка.

Учительница улыбается и гладит Душана по щеке.

— Так скоро дело не делается, Душан. Чтению мы будем учиться попозже. А сначала мы будем рассказывать сказки, декламировать стихи, петь. Будем играть в интересные игры. А потом уже начнём учиться всерьёз.

Душан так и обмер. Это когда же ещё будет?

Дома ждёт целая библиотека, а тут — на тебе! — «мы будем рассказывать, декламировать, играть». Что они, в детском саду не наигрались? А он-то думал, что уже сегодня вечером сможет читать сам — и никого не нужно будет просить.

Печальный вернулся Душан к своей парте. У него дрожали губы, он готов был расплакаться от стыда и горя. Но тут он взглянул на Люду. Она раскачивалась на скамейке и прикрывала ладошкой рот. Она смеялась над ним!

«Вот ты какая! Только и знаешь, что насмехаться, — подумал Душан. — А я вот возьму и не запла́чу. Специально, чтоб ты знала. Я даже тогда не плакал, когда мне выдернули зуб».

Это было так.

Однажды почтальон принёс открытку. Вызов в зубную поликлинику.

— Это тебе, Душан, — сказала Любка. — Хочешь, я прочитаю, что тебе пишут?

И она прочитала вслух: «Уважаемый товарищ! Просим Вас явиться на осмотр зубов!»

— Это правда, мне? — спросил Душан для верности. В первый раз писали лично ему.

— Конечно, правда. Стану я врать, — сказала Любка.

И даже адрес показала, чтобы убедить его. Но что из того, если Душан не умел читать.

Прочитали открытку папа, мама — и оба подтвердили: да, открытка адресована ему.

Это его, Душана, называют «Уважаемым товарищем».

На другой день мама и Душан отправились в поликлинику. Сестра взяла у них открытку, распахнула дверь:

— Проходите, пожалуйста!

В кабинете были два зубоврачебных кресла, несколько шкафчиков с какими-то странными блестящими инструментами и письменный стол с табуреткой.

— Значит, это ты и есть Душан? — обратилась к Душану голубоглазая тётя-доктор. — Отлично. Ну, усаживайся в кресле поудобнее и ничего не бойся!

Душан мрачно глянул на доктора, наморщил лоб и даже покраснел слегка. Он — и боится! Он, Душан, которого пригласили специальной открыткой, Душан, к которому обратились словно к взрослому: «Уважаемый товарищ!»

Зубы Душана осматривали сразу двое. Старый седой доктор и эта голубоглазая тётя.

— Открой рот, теперь закрой… Ещё открой. Закрой…

В конце концов, Душану это надоело. Чтобы они не изводили себя напрасными поисками, он сунул палец в рот и показал:

— Вот этот зуб шатается.

— В самом деле? — улыбнулась голубоглазая доктор. — Вот видишь, а мы и не заметили. Мы только проверяем, ровные ли у тебя зубы, правильно ли они растут.

Она легонько подёргала левый глазной зуб: он шатался.

— Ну, что будем делать? Выдернем? — спросила она.

Наверное, она ожидала, что Душан начнёт хныкать: «Ой нет, не надо! Не надо дёргать!»