После таких новостей Рина ни за что не хотела спускаться с холма. Она даже не пошла к колодцу, чтобы промыть ранку. Просто вылизала ее как кошка, сплевывая грязь, и оставила сукровицу подсыхать. Колено заметно вспухло, ходить было больно, и Рина чуть не плакала от обиды. Как-то глупо все это началось. Самое ценное, что есть у Странника – его ноги, а Рина хромала с первых секунд. Она не хотела думать, что это плохой знак, но все-таки думала.

– Ничего страшного, – успокаивала она себя. – До меня была целая куча Виндеров. Если я прочту все их записи, то не попаду ни в одну ловушку.

Но дневник начинали и заканчивали десятки раз. Натан для наглядности проявил все когда-то написанные в нем строки, и Рина увидела, что страницы почти сплошь серые.

«На прочтение всех томов… уйдет несколько месяцев, – сообщил он, – а у нас… осталось всего три… Я расскажу тебе основное, что нужно знать, а потом будешь задавать вопросы по ходу дела».

Но даже это оказалось трудной задачей: большинство Виндеров писали так коряво, будто их в это время на мельничном крыле крутило, и мало кто сумел переложить свой опыт на бумагу легко и понятно. Это был не художественный текст, к которому привыкла Рина, и она промаялась с ним до самого вечера.

«На сегодня хватит, – наконец сообщил дневник. – Позаботься… о ночлеге… пока солнце не село».

Рина встала, размялась и посмотрела вдаль. Сначала пейзаж был мутноватым из-за напряжения в глазах, но потом стал четким. На юге раскинулось стеклянно-гладкое море цвета грейпфрутового сока. Алое солнце и его отраженный двойник медленно катились на запад, как лимонные кругляши по краю стакана. Рина даже скривилась от такого сравнения. Ранетки на дереве, которое она заметила утром, оказались кисло-горькими, сорта «Кошмар Альберта», не иначе. Они набили ей оскомину, и после них ужасно хотелось есть, но других фруктовых деревьев поблизости не было, рыбачить Рина не умела, а в деревню идти боялась.

– В общем, я поняла три вещи, – сказала она. – Во-первых, все кнопки и подсказки находили в местах, которые были как-то связаны с принцем Аскаром. Во-вторых, чаще всего их хранят люди, у которых нет особого желания помогать Виндерам. В-третьих, доверять никому нельзя…

«Мне можно», – возразил дневник.

– Интересно, где находится последняя кнопка? – пробормотала Рина, бросив в воду очередной яблочный огрызок. – Мне кажется, ее трудно будет найти, потому что каждую новую подсказку прятали лучше предыдущей. Первую написали прямо на воротах дома умалишенных, в котором держали принца Аскара. Это было легко. Ради второй уже пришлось обойти весь город и перетрясти все почтовые ящики. А третья была у старого рыбака, который возил принца на островок посреди озера, когда тот был маленьким, и учил его делать секретики из ракушек. Он ни за что не хотел рассказывать, где они закопали последний. С каждым разом все сложнее и сложнее…

«Ты… верно… мыслишь, – согласился Натан. – Но мы тоже не спущенные паруса… Мы научились за эти годы упрощать себе задачу… Я расскажу тебе об этом завтра… Сейчас… позаботься о себе».

– Дедушка Натан, – сказала Рина, глядя на неподвижную воду, – а кто-нибудь из Виндеров пробовал добраться до соседней страны и попросить там помощи? С севера-то пустыня, ее не пройдешь, но с остальных трех сторон – море. Можно доплыть до южных островов или до Артории, если обогнуть мыс. Ветра, конечно, нет, но наверняка где-то есть живые лодки и пароходы. Им ни паруса, ни топливо не нужны.

«Среди первых Странников… было несколько опытных моряков, – ответил Натан. – Однако никто из них не вернулся из путешествия. И никто не знает, что с ними стало… Некоторые… пытались пересечь пустыню, но безуспешно… Похоже, проклятье не только не выпускает Виндеров за пределы Хайзе, но и защищает его от вторжений. Как иначе объяснить тот факт, что за столько лет в порты королевства не прибыл ни один иноземный корабль?».

– Ну конечно, это уже проверили до меня…

Рина вздохнула и перевела взгляд на холмы, окантованные тесьмой дороги. Странники обычно ходили по торговому тракту. И не только потому, что он был самым удобным, просто только он и сохранился за два века. Его построили кудесники по заказу короля, поэтому годы не смогли ему навредить. Ни один камень не треснул, и ни одна травинка не проросла через плотно подогнанный булыжник. Обычные дороги давно уже исчезли, и многие места превратились в дикую глушь. Звери теперь куда вольготнее чувствовали себя рядом с жильем. Сходить с тракта было небезопасно, но иногда приходилось. На этот случай Шестнадцатая Странница передала Рине свисток в виде львиной головы. По ее словам, он отпугивал животных. – Интересно, с какого расстояния хищники чувствуют запах крови? Надо бы колено забинтовать…

Рина поежилась одновременно от страха и вечерней прохлады. Она хотела запалить костер из рухляди, но не умела: таким в их семье всегда занимались папа и Альберт. Да и они не разводили огонь по старинке, а поливали дрова чем-то горючим и поджигали искроделом. Где теперь все это искать? Пришлось всерьез обдумывать ночевку на яблоне. В конце концов, у нее была для этого пара приличных веток.

– И почему король не прислал мне еду и одежду? – проворчала Рина, оглядывая хлам, оставшийся от Букашки. – Почему только ботинки? Мне же нужна куча вещей. Бутылка для воды, палатка, ножик, да хотя бы спички!

Вопрос не был обращен к дневнику, но Натан ответил.

«Потому что… если у тебя будет все… необходимое… ты сможешь долго… избегать своей миссии… из-за страха… А у нас мало времени… Нужные вещи… дадут тебе… дома… Главное – преодолеть первый порог».

– По крайней мере, не сегодня, – пробормотала Рина. – Я еще хочу немножечко пожить. Заночую пока на яблоне, поем ранеток… Только бы укрыться чем-нибудь, а то холодно… С этой стороны даже хорошо, что ветра нет.

Она прикидывала, как бы устроить себе гнездо на ночь, но ее отвлек шум со стороны холмов. Глаза уже достаточно отдохнули, чтобы разглядеть вдали крохотные белые точки. Их было шесть или семь – то ли козы, а то ли овцы – и двигались они ненормально быстро.

«Дикое стадо? А почему оно бежит? От хищника?!»

Рина схватила сумку и уже собралась лезть на яблоню, но заметила позади отары странный блеск. Он так заинтриговал ее, что она не смогла уйти, не рассмотрев, что это такое.

Белые точки делались все больше, разбухали, как рисинки от воды, и скоро стало видно, что это все-таки козы и что гонит их никакой не хищник, а… велосипед. На солнце блестела его металлическая рама. Рину это зрелище впечатлило куда сильнее самоходных стрелок и живого дневника. На велосипеде никто не ехал, он сам по себе крутил педали, подгоняя коз в сторону Рыбоводья. Колеса лавировали между кочек и кротовьих нор с такой ловкостью, словно холмы были идеально-гладкими. Велосипед не подпрыгивал и не заваливался вбок на поворотах. Он двигался изящно, как конькобежец. Рина застыла, разинув рот и не в силах пошевелиться, до тех пор, пока велосипед не подъехал совсем близко – к пологому подъему, который вел к Букашке.

Увидев наверху человека – если, конечно, велосипед мог видеть – он остановился и включил фонарик. Наверное, тоже не поверил своим глазам. Прошла минута. Две. Козы, утомленные бегом, принялись щипать траву. Рина тихонько сделала шаг вперед, потом еще один и похромала вниз, не обращая внимания на суету стрелок в часах.

– Клим, это ты? – спросила она.

Фонарик потух. Велосипед приветственно звякнул и покатился к ней вверх по склону. Так и они и встретились – девочка с ободранным коленом в пижаме и красных ботинках и старый велосипед с корзиной на багажнике, местами зеленый, цвета мятных пастилок, а местами, там, где краска ободралась, обнажив металл, позолоченный закатом.

– Привет… – Рина прикоснулась к истертому рулю так осторожно, словно перед ней был дикий лев. – Значит, ты пас коз, когда это случилось?

Клим ответил коротким «дзинь».