Мне не хватает слов и эмоций, чтобы выразить свои чувства. Сейчас мы с Филатовым в одной лодке: оба не можем связать и двух слов. Он —по понятной причине, а я – от переизбытка эмоций.

В моих руках коллекционное издание книги Шарлотты Бронте «Джейн Эйр» и мне страшно представить, сколько оно может стоить.

Данила широко и довольно улыбается.

– Те-бе, – по слогам произносит Филатов.

– Что? Мне? – кажется, что я теряю не только дар речи, но и рассудок.

Смотрю на книгу и не могу поверить своим глазам. «Джейн Эйр» – моя любимая книга и первый роман, который я прочитала Даниле. Он был удивлен моему выбору, и тогда я с ним беспечно поделилась, насколько влюблена в эту невероятную историю.

А он запомнил… И это так…трогательно и приятно.

Бережно оглаживаю красный кожаный переплет с золотым тиснением, перелистываю странички. Белая плотная бумага приятно хрустит в руках, а некоторые странички склеены между собой. Вдыхаю. Свежая печатная краска и типографский клей – непередаваемый аромат. Блаженно зажмуриваюсь.

– Данила, спасибо, но я не могу принять такой подарок. Прости, – осторожно опускаю книгу на стол и в последний раз прикасаюсь к шедевру.

Но не успев убрать руку, Данила резко накрывает её своей теплой, слегка шершавой ладонью. Смотрю на наши сцепленные руки и ощущаю всю неправильность ситуации. Мне неловко, но парня, кажется, это не смущает. Перевожу взгляд на Данилу: от доброй улыбки не осталось ни следа, зато появилось горькое разочарование. Мне не хочется огорчать парня, тем более тогда, когда у нас установились такие доверительные отношения, но и принять такой дорогостоящий подарок я тоже не могу.

Это ведь к чему-то да обязывает? Или я опять накручиваю себе то, чего нет?

Я еду в сторону нашего коттеджного поселка практически трезвый.

После телефонного разговора друг приехал за мной через полчаса и забрал мою пьяную задницу с собой. Но вместо того, чтобы составить мне компанию по уничтожению моей печени, Андрюха, чертов праведник, заставил меня прыгать в бодрящий бассейн.

В юношеской спортивной школе, где работает Юдин, друг поставил мне ультиматум: либо я плыву гребаные два километра, либо он мне больше не друг. Так себе угроза.

Обматерив и послав Юдина во всех возможных направлениях, я сдался и принялся разрезать водную гладь мощными, агрессивными движениями. Я плыл с остервенением, вымещая накопившуюся злость и ярость, плыл до боли в мышцах и суставах, плыл, пока меня не начало трясти то ли от холода, то ли от опустошения. Но протрезвел я окончательно в сауне, где друг исступленно исколотил меня веником, выбив остатки алкоголя, гнева и всякого надуманного дерьма.

Замечаю её медовые волосы издалека. Их любезно треплет теплый майский ветер. И я ловлю себя на мысли, что чертовски завидую ему. Интересно, какие они на ощупь? Уверен, что мягкие и шелковые как персидский атлас.

Девчонка шагает к остановке, уткнувшись себе под ноги, груженная полными пакетами. Её руки напряжены под весом сумок, спина ссутулена, а губы что-то тихонько шепчут себе под нос. Ну точно ненормальная!

Знаю, что мне нет никакого дела до нее и нужно просто проехать мимо, но я отчего-то медлю, а потом и вовсе останавливаю своего Камара. Она не замечает меня и проходит мимо. Отстегиваюсь, выхожу из машины и догоняю девушку, выхватывая у нее из одной руки пакеты. Что, черт возьми, она туда наложила?

– Что… Что происходит? – оглядывается с испуганными глазами. – Ааа, это вы, – фыркает недовольно.

– Ага. Остальные сумки давай.

– Зачем? – встает в позу.

Аррр, что ж сложно так?

– Подвезу, говорю, тебя, – терпение не мой конек, я быстро закипаю и уже жалею, что проявляю благодушие.

Но к моему огромному удивлению, мегера не сопротивляется и с радостью впаривает мне свои баулы.

– Вот, оказывается, куда пропадает сваленный дикий камень возле беседки, – выворачиваю руль в сторону центральной дороги.

– Что, простите? Я не понимаю, – озадаченно смотрит на меня своими колдовскими зелеными глазами, пристегивая ремень безопасности.

– Сумки, говорю, неподъемные.

– Ааа, да, подворовываю у вас, – парирует рыжая.

Усмехаюсь.

– Куда? В детский сад?

– Конечно, – устало вздыхает и прикрывает глаза.

Сейчас, когда ее веки опущены, когда несносный рот молчит, а тело максимально расслаблено, она выглядит юной и беззащитной. Маленькой большой женщиной. Я рассматриваю ее лицо, на котором веснушек стало больше, ее подрагивающие ресницы, маленькую, едва заметную родинку над губой, аккуратный прямой нос и бледные губы. На девчонке кроме туши на ресницах нет никакой косметики, а на ногтях ее пальцев, удерживающих тот самый потрепанный жизнью рюкзак с нашей первой встречи, поблёскивает бесцветный лак. Голые острые коленки крепко сведены вместе, а серое плотное платье слегка задралось. В ней нет ничего особенного, говорю я себе. Она совершенно не соблазнительна и не в моем вкусе, но этот случайно открывшийся моему взгляду небольшой участок светлой кожи на бедре действует на меня, как красная тряпка на быка. А еще мне до безумия хочется дотронуться до ее волос, пропустить их сквозь пальцы, проверить, насколько они мягкие и шелковистые.

Кручу головой, пытаясь стряхнуть с себя накативший дурманный морок.

– И как? – вдруг произносит девчонка, уставившись на меня одним глазом.

Поднимаю вопросительно бровь.

– Ну вы смотрели. Вернее, рассматривали меня, – распахивает очи, блестящие игривостью.

Она что, флиртует со мной? Да быть такого не может.

– Я проверял дыхание. Слишком долго длилось твое молчание.

– Значит, переживали за меня? – вот опять. Это она так заигрывает?

– С чего бы? Думаю, у тебя есть тот, кто должен это делать, – подмигиваю.

– Вы хотите узнать, замужем я или нет? – она прищуривается, а на лице играет ухмылка.

Ей идет эта невинная игривость: румяные щеки, блеск в глазах, милые морщинки, появляющиеся вместе с улыбкой.

– Мне не нужно узнавать, чтобы быть абсолютно уверенным в том, что мужа у тебя нет, – смотрю на нее вызывающе и растягиваю губы в злорадной ухмылке. – И отсутствие кольца на пальце тут не при чем.

Рыжая молчит и выжидательно смотрит, мысленно требуя от меня продолжения.

– Я думаю, вряд ли найдется на свете такой несчастный, который смог бы тебя вытерпеть.

У девчонки комично расширяются глаза, но она предпочитает ничего не ответить, лишь обиженно задрав подбородок.

Бросив в меня взгляд с ядом, отворачивается к окну.

Закусываю губу, чтобы не заржать. Сейчас она похожа на маленького огорченного ребенка, которого хочется пожалеть. До сих пор не понимаю, как она работает со взрослыми людьми и самостоятельно воспитывает ребенка. Ее место в детском саду: лепить с малышней птичек из пластилина.

***

Мы подъезжаем к знакомому мне адресу, и девчонка резво выскакивает из машины, оставляя свои пожитки на заднем сидении. То есть она уверенна, что я их дождусь. Ухмыляюсь. То ее под угрозой расстрела в машину не затащишь, то избавиться не вариант.

Первым из калитки выходит голубоглазый, вернее не выходит, а выпрыгивает и несется в сторону машины. Я невольно улыбаюсь, этот парень мне определенно нравится.

Выхожу из машины, когда голубоглазый подбегает, и протягиваю ему руку, приветствуя:

– Привет, Шумахер!

– Привет, Макс! Привет Бамблби! – улыбается во все свои молочные.

– Что ты там сказал? Бам… кто?

– Бамблби! Ты что, не смотрел Трансформеров? – удивляется пацан, будто я ляпнул, что Земля плоская.

Растерявшись, смотрю на подошедшую к нам девчонку и пытаюсь найти в ней поддержку. Она закатывает глаза и улыбается.

– Бамблби – это герой фильма про роботов, – пздц, помогла, блть, аж стало сразу все понятно.

– Да, мой любимый автобот! – воодушевленно вещает пацан.

– Окей, дружище, я понял, а мой Камар-то тут причем? – делаю вид, что понял.