Пока его сердце билось, Честимир знал – Та Сторона ещё живёт. Пусть в уродливой и обрубленной форме, но всё же. И он мог надеяться, что однажды снова увидит величие магии их мира. Плохо было только то, что надежда – всё, что ему осталось. Последний раз он чувствовал себя так погано, когда ещё был обычным человеком.

Честимир поднял глаза к прекрасному фиолетовому небу и не смог сдержать улыбки, увидев первую Жар-Птицу. Всё, чем он мог себя здесь занять – смотреть на то, как считающиеся мёртвыми чудесные магические творения живут в мире без людей, а значит, и без войн и агрессии. Вслед за первой полетели сотни других, пёстрых, красивых и свободных. Они не были связаны той ответственностью, которую ощущал Честимир. Они не разрушили миры. Они не возгордились. И это не им нужно было скрываться ото всех, постоянно перемещаясь между мирами.

– Как ты меня нашёл? – Честимиру не нужно было оборачиваться, чтобы знать, кто стоит за его спиной.

– Вопрос в другом, если я тебя нашёл, то кто ещё может? – старший брат медленно подошёл и тоже устремил взор вверх. – Тебе придётся спрятаться в другом месте. Таком, где никто тебя не найдёт.

– Я и без этого чувствую себя ничтожным, не усугубляй моё положение.

– Ты опять об этом? Последствия твоей гордыни ничему не научили? – в голосе брата промелькнули нотки злости. – Речь не о тебе, а о нашем последнем шансе всё исправить. Но если ты умрёшь, то миры ничто не спасёт.

– За столько лет мы так и не нашли способ. Неужели ты думаешь, что всё-таки однажды получится?

– Дело не в том, что я думаю, Честимир. Дело в том, во что я верю. И я верю, что мы сможем всё исправить. Хотя следовало бы вообще этого не допускать.

– Ты теперь до конца моих дней будешь напоминать об этой ошибке?

– Ошибка – это слишком мягкое слово для того, что случилось. Это катастрофа, братец. Но, несмотря ни на что, он жив, я нашёл его, – Честимир вздрогнул и оторвался от созерцания за птицами. Он повернулся к брату, на лице которого играла улыбка. – Да, ты правильно расслышал. Я нашёл твоего любимчика. Может быть, он и не совсем в себе, но вполне может сражаться за нас. Так что побереги себя. А я постараюсь поберечь его.

Честимир не спешил улыбаться в ответ, потому что боялся спугнуть удачу. Но новости, которые принёс ему брат, были лучшими за последние несколько недель. Теперь у них действительно была надежда. Не призрачная и маячащая где-то вдалеке, а самая настоящая – такая, которую можно было пощупать.

– Ты должен помочь мне добраться до одного места, где меня точно никто не найдёт. Но в этом случае на тебя ляжет ответственность. Ответственность, которой ты так боялся и не желал, – Честимир продолжал наблюдать за братом. Улыбка не сходила с его лица, но глаза смотрели настороженно. – Только от тебя теперь будет зависеть, выживут ли миры.

– Я сделаю всё, что смогу, – брат кивнул. – Рассказывать свой план от начала и до конца ты мне, конечно же, не собираешься?

Честимир в последний раз глянул на Жар-Птиц и, проигнорировав брата, направился к разрыву в пространстве. Он обязан сберечь остатки магии, даже если и так.

Пусть он больше никогда не увидит Той Стороны, но будет знать, что его детище живёт.

Его называли Уборщиком. Он всегда ходил в одной и той же одежде: тёмные джинсы и потрёпанное пальто с широкими лацканами и двумя рядами пуговиц с какой-то эмблемой, которую не было видно. Вася никогда не подходила слишком близко. О ногах Уборщик позаботился особенно – не каждый мог найти кожаные берцы, но ему это как-то удалось. Хотя, если учесть род его деятельности, удивляться здесь было совершенно нечему. В этом загибающемся мире у Уборщика была особая роль, именно поэтому он и привлёк внимание Васи.

Сегодня он зачищал зону железнодорожного вокзала, к которому уже потихоньку начала пребывать вода. По торчащим из-под воды верхушкам зданий Вася могла предположить, что раньше море было значительно дальше. Но постоянные разрушения привели к изменениям в природе, теперь всё было по-другому, даже смена времён года. Вася отвернулась от Уборщика, чтобы не видеть, чем он там занят, и устремила взгляд вдаль – прямо на разрушенный и покорёженный в нескольких местах длинный мост. Когда-то он наверняка был шедевром архитектуры, а сейчас смотрелся очень грустно и одиноко.

Вдалеке раздался рёв, и по характерному захлёбывающемуся звуку можно было понять – это Убинор. Вообще, конечно, Убийца-Из-Норы, но Васе никогда не нравилось это длинное название. Она ещё раз отхлебнула из фляги, чтобы убедиться – её не заметят, и вышла из своего укрытия под проливной дождь, который не заканчивался уже четвёртые сутки. Интересно, такая погода в целом была когда-то характерна для Владивостока?

Вася никогда раньше здесь не была и не видела фотографий, но она слышала, как переговариваются местные мужики, упоминая название города. Единственное, что помнила Вася из какого-то древнего учебника, которым её всё время пичкала бабушка – этот город где-то на Дальнем Востоке. Её засосало сюда из Москвы: неудачно проходила мимо сражений местных с оракулами, а эти гадёныши из другого мира умели открывать порталы. Как вернуться обратно, она не знала, зато встретила Уборщика, и это был лучший подарок за последние месяцы скитаний. Она ещё ни разу не была так близка к своей цели.

Привычный запах мокрой земли и тухлых тел вдруг окрасился новым оттенком – свежей крови. И Вася остановилась, стараясь понять, откуда он идёт, и одновременно не упустить из виду Уборщика. Он уже закончил работу и, закинув тяжёлый по виду рюкзак на плечи, двинулся дальше. Куда – пока было непонятно. Запах крови доносился откуда-то справа, там недалеко было поселение людей, не желавших покидать территорию города. Вася им сочувствовала, но ничем помочь не могла.

После глобальной катастрофы, которую обычные люди называли апокалипсисом, божьей карой или проклятием, города уже не были надёжным местом для жизни. Канализации, электричество, производство продуктов, чего там говорить о торговле – всё это осталось в прошлом. Единственным шансом для переживших этот кошмар стали деревни. Люди возвращались к истокам, вспоминая, что такое охота, собирательство, выращивание растений и печи на дровах. Вася и сама росла в одной из таких деревень. Она не знала мира без бедствий, поэтому не ощущала этой тянущей тоски по прошлому, которую порой видела в глазах других людей. Но бабушка позаботилась о её образовании, поэтому Вася понимала, что раньше мир был куда более приятным местом, а людей на планете проживало в разы больше.

Пятнадцать лет назад произошло что-то страшное, запустившее цепь событий, ведущих к полному уничтожению человечества. Вася не особо разбиралась в магических тонкостях, но однажды в тёплый летний вечер ей удалось упросить бабушку рассказать, что же происходит с миром. И та объяснила простым языком: «Представь, что весь окружающий мир состоит из ткани. Она невидима глазу, но защищает нас от других миров, не столь дружелюбных и намного превосходящих по боевой мощи. И сейчас эта ткань трещит по швам, в ней образовываются огромные дыры, которые люди зовут порталами. Оттуда лезут жители других миров, кажущиеся нам монстрами. Они приходят, чтобы поесть или просто утолить жажду крови. Вот это происходит с нашим миром. И всё, что ты можешь делать – бежать и прятаться!»

И Вася отлично научилась этому – бегать и прятаться. Она долго тренировалась в лесах рядом с родной деревней, чтобы быть достаточно быстрой при столкновении с монстрами из других миров. Жаль, что магия её не слушалась, и единственное магическое, что она могла сделать – отвар из мухоморов и рябины, позволяющий ей оставаться невидимой для людей. На монстров это не распространялось, они чуяли её запах. Но люди, если честно, пугали Васю сильнее. Они с бабушкой жили уединённо на отшибе деревни, и Вася ни с кем особо не разговаривала. Зато монстров видела регулярно – их словно тянуло к одинокому дому с бабушкой и маленькой девочкой. Жители деревни же обычно приходили только за отварами да мазями, стараясь не связываться лишний раз с колдуньей. О бабушке в деревне всегда толковали, и хорошего Вася не слышала.