Атаман, всё более приходя в себя, поливал меня в три захода с перебором и присвистом. Но к осуществлению своих нездоровых шильно-тачальных фантазий приступить не решался. Неуверенными междометиями его поддерживала гномелла, то и дело косившаяся в сторону харийца Жмура. Ей и невдомек, что пустынник просто оглушен, и через часик-другой очнётся. Только голова у него поболит, и фингалы – вокруг всех глаз появятся.
Объясняться ни с ней, ни с кем-то ещё из них не хотелось. Меня начало откровенно воротить от этой «гоп-компании». Настроение упало ниже ватерлинии, лимит дипломатичности был исчерпан до предела. Дыхательные упражнения уже не помогали, как и попытки вспомнить Канон Аарок.
Одному из тролланов надоело, что визгливая ругань и слюни атамана влетают прямехонько в его мясистое, оттопыренное ухо. Он оставил предводителя на попечение своего собрата, и попёр на меня, помахивая не весть откуда взятым кистенем. Зрелище получилось впечатляющим. На вас когда-нибудь нападал булыган, весом в пару центнеров?! То-то же! Бодрая такая каменюга на толстых ногах и с ухватистыми ручищами. Ещё и вооружённая. При всей кажущейся громоздкости, тролланы на диво шустры, правда, на коротких дистанциях.
Тяжелый шарик кистеня недвусмысленно устремился мне в голову. А вот это уже совсем не вежливо.
В глазах мутилось от боли в боку, но тело работало само. Поэтому грозный удар свистнул впустую, а троллан получил в рожу скомканным плащом. На его почти квадратной голове плащ повис на манер косынки траурного цвета, закрыв всякий обзор. И пока он пытался его сбросить, вместо кистеня в его руке остался только короткий обрубок.
Брат-близнец троллана издал хрюкающий звук, гномелла матюгнулась, ворк забыл про свой нос. А полуглорк опять раззявил пасть и выпучил водянистые глаза.
– Ххах?!… какого… кхе-кхе!.. – только и смог выдавить атаман, намертво вцепившись в поддерживающего его троллана. Тот засопел, затоптался, но не рискнул кинуться на выручку собрату, возле горла которого находился ржавый атаманов меч. Скверный клинок, но выдержал рубку кистеня. А значит, в моих руках и с толстой шкурой скальника справится. К тому же настроение у меня сейчас – как раз кого-нибудь прирезать…
– Ведьмачий Эльф! – вдруг сочным баритоном выдал полуглорк и встряхнул за плечо всё еще виснувшую на его руке гномеллу. – Митта, что б мне сдуться! Это ведьмак!
– Teh Mishkare5! – просипел троллан, взятый мной в заложники. Пахнуло у него из пасти так, что меня чуть не стошнило. – Потыпа, брато! Эльф меня прирежет! Брато-оо, ыыы!
– Да с какой же стати я Эльф-то?! – отпихивая его от себя подальше, изумляюсь я. Троллан, накренившись от тычка, засеменил к своим, едва не затоптав взвизгнувшего ворка. – Определитесь уже: или упырь, или Эльф! – Хотя вот мне и те, и те сейчас едины.
Гномелла Митта вдруг тоненько пискнула, сгребла свои косички в левый кулак, а правой рукой изобразила в мою сторону фигу. Полуглорк внимательно изучил фигуру, но поскольку на его лапах было всего по три пальца, то он сумел повторить древнейший из защитных жестов только в непристойной форме. Ворк неправильно расценил их действия, но воодушевился и показал мне «кукиш от локтя». Тьфу, хамло блохастое! А чтоб еще обиднее вышло, еще и язык вывалил из пасти. Сиреневый язык оказался. В пятнышко.
Атаман тоже на всякий случай показал мне кукиш, да еще и под нос стал какую-то несусветицу от «дурного сглаза» бормотать. Так и несостоявшийся заложник, троллан Тыпа, тоже пытался приобщиться к делу скручивания фигушек. Не с его толстенными пальцами такое выполнять. А вот его братец Потыпа внезапно метнул в меня нож.
Движение его было быстрым и весьма отточенным, без всякого предупреждения. И нож бы вполне мог достичь цели и по самую рукоять войти мне в глаз, если бы я не ощутила его. Время для меня замедлилось. При таком восприятии нож довольно лениво плыл по воздуху и негромко гудел.
Проще было бы уклониться. Или даже отдёрнуть голову – лезвие бы свистнуло, не задев и волос. Однако меня, что называется, накрыло. Потому вместо отшага делаю взмах левой рукой, сбивая нож, как настырную муху, атамановым мечом. В удар было вложено всё накопившееся раздражение и злость, да и силы немерено. Мечное лезвие, выкованное из весьма скверного железа, попросту разлетелось на осколки. А нож, громко вжихнув, сверкающей рыбкой ушёл по высокой дуге вверх. В руке у меня осталась бесполезная рукоять, которую только и оставалось отшвырнуть подальше. Боль в боку от этих действий стала почти нестерпимой. У меня с языка сорвалось несколько крепких словечек. Зря я, конечно, так. Надо было просто уклониться.
Разбойники смотрели на меня с плохо скрываемым ужасом. Догадываюсь, что движения руки они даже не успели заметить. Увидели только, что летевший в меня нож вдруг с лязгом отскочил и кувыркнулся куда-то вверх. На разлетевшийся на осколки атаманов меч их внимания уже не хватило. Не удивительно, что они дружно решили, что я колуднствую.
– Ведьмак! Ведьмак! – запричитал полуглорк. – Сейчас всех сглазит!..
– Эльф – плохо! – бухнул метателей ножей Потыпа. – Ведьмак – какашка!
Его братец аж просиял и подхватил как лозунг «Эльф – плохо! Ведьмак – какашка!».
– Я – не Ведьмак, – огрызаюсь я, сообразив, что их сбила с толку моя одежда, действительно эльфийского фасона, да к тому же черная с затейливым серебряным шитьем. – И не Эльф, глаза протрите. – А за «какашку» я сейчас кого-то в щебень разнесу!
– Точно, не Эльф! – после некоторой паузы, хрипло пробасила гномелла. – И не упырь, те днём не ходят. Бледный выродыш ведьмы и кальмара, вот он кто!
Так, теперь мне и с родителями не повезло! Ведьма-то ещё ладно, но кальмар! Вслушаться только – КАЛЬМАР! Сразу чувствуется, пакость знатная. И непременно, сношающаяся со всеми встречными ведьмами. А что до моей бледности…
Ну, так который день, не вылезая из седла да после минувшего приключения! Даже одежду не было времени сменить, хотя и удобны и туника, и штаны, и даже блио6 на мужской манер сшитое.
Нелепая эта стычка давно перестала смешить. Боль ослепляла, заставляла подниматься во мне нечто тёмное, совершенно недоброе. Отзывающееся в груди тяжёлым, багровым чувством. Стоп-стоп-стоп!
Плечи – расслабить, вдох – животом, сознание…
– Сглазит, сглазит! – канючил полуглорк и тыкал пальцем атамана. – Ёрм, ходу надо делать! Смотри, какие глаза дурнючие! Ёрм, чего стоишь?!
– Зад ему надо показать! – блеснул познанием защиты от злых чар Грыня. И первым развернулся ко мне спиной, спустив штаны. Тролланы с энтузиазмом сделали тоже самое, только оставшись стоять лицом ко мне.
Тут уж мое терпение окончательно лопнуло. Багровая волна вскипела, поднялась по самую макушку. И оттуда тяжестью покатилась туда – в точку Силы в нижней части живота. Забыто всякое сочувствие к этим недотёпам, удумавшим искать поживы на подступах к Ведьмачьему Лесу. Ожог на боку добавил злости, и левая рука повернулась ладонью вверх, образуя чашу на уровне пупка. Кулак правой взлетел к груди и тяжело опустился в лодочку левой ладони, пробуждая мощь гневной Аарки Ба7. На доли секунд возник фантом исполинской поющей чаши, в центре которой оказалась вся шайка. Незримый гигантский пестик ударил по чутким краям, и низкий вибрирующий звук раскатился прямо из-под ног. Всю шайку подбросило вверх и болтало, и кувыркало там, пока гул Ба не стал стихать.
Мне хватило этих нескольких секунд, чтобы взять в себя в руки. Фантом чаши исчез, но в том месте, куда должны будут со страшным ускорением рухнуть разбойники, в земле образовалась большая круглая вмятина.
Тихо-тихо, не стоит того!..
Руки быстро сложили знак Оэ8: пальцы левой сжимаются в кулак, ладонь правой как бы накрывает его и давит вниз, усмиряя взбесившуюся во вмятине гравитацию. Поэтому вниз визжащие на все лады разбойники упали даже медленнее положенного, хотя остаточной Силой Ба расшвыряло их в разные стороны. Атаман Ёрм чуть не в обнимку с одним из братцев-тролланов ухнули в многострадальные кусты, ободрав остатки листьев. Гномелла зацепилась своим тряпьем за низкую ветку одного из деревьев, висела там и верещала. Полуглорка колобком прокатило вокруг бессознательного харийца. Возле него человекожаб и распластался на спине. А вот Грыне, инициатору «антисглаза», не повезло больше всех: он приземлился точнёхонько на колено ошалело квакнувшего полуглорка. Ворк сдавленно тонко взвыл и кулем повалился чуть не на обморочника Жмура.
