– Добрый день, – спокойно и без заискиваний поприветствовал он. – Чем могу быть полезен?

– Здравствуйте. Хотелось подробнее узнать о ваших услугах. Я ищу работу.

– Прекрасно, вы точно по адресу. Сейчас я посмотрю, есть ли свободное время у Ларисы Николаевны.

Мужчина прошел к ресепшену, полистал журнал, что-то проверил в компьютере.

– Вы знаете, вам очень повезло. Как раз сейчас до следующего клиента есть окно, минут пятнадцать. Я попробую договориться, может Лариса Николаевна вас примет.

Надя кивнула. Прониклась важностью момента, заволновалась. Тут же одернула себя. Смелее нужно быть, решительнее. Это просто кадровое агентство, еще не собеседование!

Администратор вернулся из соседнего кабинета через пару минут.

– Вас примут. Прошу, раздевайтесь, проходите. Сумочку можете тоже здесь на диване оставить.

– Спасибо, сумочку я с собой возьму, – криво улыбнулась Надя. Нормальная сумка, не такая уж и большая! И чего он на нее так косится, чем не понравилась? – Вообще-то там личные вещи и документы…

Мужчина обреченно-показательно вздохнул и проводил Надю в кабинет к этой самой… Ларисе Николаевне.

Когда Надя слышала это имя, ей непременно представлялась дородная важная дама, годков под семьдесят, знающая всех в этом городе, которая одним взмахом руки могла пристроить любую страждущую душу на вакантное место в приличной организации. Отчего-то вместо доброй тетушки-волшебницы за столом оказалась какая-то соплюха, с покрашенной в синий цвет челкой, проколотым носом, разодетая в кожаное облегающее чёрное платье. Оттого создавалось ощущение, что она буквально пять минут назад выпорхнула из какого-то ночного клуба. Единственным располагающим к доверию элементом в образе важной агентши были огромные очки с толстыми линзами, которые девушка тут же сняла, как только увидела в дверях посетительницу.

– Лариса Николаевна, прошу принять, новая соискательница.

– Герман Петрович, спасибо. Садитесь, женщина, – указали на стул Наде. – У нас очень мало свободного времени.

–Здравствуйте, простите… – зачем-то извинилась ошарашенная Надя и, под пристальным взглядом девчонки, окончательно растерялась. Может, чтобы быть важной дамой, не обязательно быть полной и старой?

– Вы где-то работаете или работали?

– Да, работаю кладовщиком и еще техничкой, по выходным в клубе полы мою… Но это так, я бы хотела здесь, в городе устроиться.

– Вообще мы сначала даем заполнить анкету соискателям, а потом в течение месяца подбираем вакантные места. Но я так понимаю, вам надо срочно?

– Да-да, мне надо срочно.

– Тогда оплачиваете сразу две тысячи наличными, и я вам распечатываю список организаций, где требуются работники. По прайсу эта услуга стоит пять, но вам даю скидку. И обзваниваете вы всех сами, вместо нас. Потому что мне сейчас некогда, у нас все по записи. А вам надо срочно. Согласны?

– Сразу? Две тысячи? – расстроилась Надя.

– А как вы хотели? Бесплатно и срочно? Сходите на рынок, там часто требуются продавцы в отдел фруктов и овощей.

Надя поежилась, вспомнив рыночных зазывал кавказской наружности, которые в принципе не особо считались со своими женщинами и, навряд ли, будут считаться с работниками.

– Хорошо, я согласна. А сколько в вашем списке вакансий?

– Достаточно. Вам будет куда позвонить, – неопределённо ответила синеволосая Лариса Николаевна и начала распечатывать документы.

Надя притихла. Брать, не брать? Две тысячи не лишние, но где она будет искать работу? Действительно, только на рынок идти. Она посмотрела на распечатанные листы в руках агента, на резкое движение девушки, когда та с вызовом посмотрела на огромные наручные часы, – и полезла в сумку за кошельком.

К Маринке придется ехать без шоколадки. И сыну она не купит новые фломастеры…

На секунду зажмурившись, Надя вспомнила о почти пустом холодильнике, затем вытащила хрустящую двухтысячную купюру и протянула нагловатой соплюхе.

Может, действительно, она поможет?

Купюра в загребущих худых ручонках исчезла быстро. Еще быстрее, будто по команде, зашел в кабинет очкастый администратор Герман Петрович и напомнил Ларисе Николаевне, что ее ждут на важной встрече. Лариса Николаевна выразительно посмотрела на Надежду, приторно-вежливо улыбнулась, попрощалась и стремительно вышла из кабинета.

Надя спохватилась, отругала себя за невежество, засунула листы и кошелек в сумку и тоже покинула святая святых – логово чересчур деловой агентши.

Потом был мед из сладких речей администратора, как они ценят то, что Надя обратилась именно к ним, и пожелания успеха в поиске работы.

Через час Надя уже сидела на заснеженной холодной лавочке в ближайшем парке и лила горькие слезы, потому что ни один из указанных телефонов не оказался верным. Хотя, на какие-то все же отвечали, но говорили, что вакансия была снята еще пару месяцев назад и объявление не актуально.

Чтобы не привлекать лишнего внимания заглядывающихся на нее прохожих, Надя, судорожно вздохнув и высморкавшись в большой сатиновый платок, в итоге достала телефон и снова начала названивать приятельнице Маринке.

Холод и, наверное, нервное потрясение, сделали руки совсем непослушными. Надя в двадцать какой-то раз набрала номер Маринки. Она уже час сидела в парке и порядком продрогла. Не хватало еще заболеть. Если сейчас ей не ответят на звонок, нет смысла оставаться в городе, придется ехать на автостанцию и ждать вечерний рейсовый автобус…

– Господи, что случилось-то! Да, алло!

– Марина? Марина, привет! Это я, Надя, узнала?

– Да, конечно, узнала, что случилось, Надь? – взволнованно крикнула в трубку Маринка, словно они не по сотовому разговаривали, а заказали переговоры в советском телеграфе.

– Случилось? Ничего не случилось, – растерялась Надя. – Марин, я в городе. Ты говорила, что могу у тебя остановиться. Пустишь с ночёвкой?

– Фу-ты ну-ты, Надька! Двадцать пропущенных! Я думала, кто умер! Конечно можно, о чем разговор!

Только я сейчас на работе. Записывай адрес. И подъезжай.

– Ты работаешь? – удивилась Надя.

– Некогда объяснять, у меня клиент. Приедешь, поговорим! Пиши, Пушкина 38/2, вход справа, увидишь, там крыльцо высокое и двери стеклянные.

Маринка отключилась, так быстро, что Надежда не успела больше ничего спросить. Расстроенная, посмотрела на погасший телефон, сунула его в карман пальто, поправила сбившийся платок на голове и отправилась к автобусной остановке.

Ехать пришлось на другой конец города, Надя села на самый дальний ряд сидений, поближе к обогревателям, обняла себя руками и с безразличием стала смотреть на мелькающие городские строения, несущиеся машины и целые ряды торговых точек. Жизнь в городе кипела, дышала какой-то особой энергией, принять которую вот так сразу было очень сложно. Все-таки засиделась Надя в деревне, замшела. Сможет ли Колька привыкнуть, понравится ли ему тут? Он ведь совсем не бойкий, все за учебниками, да за конструкторами. Сам деревянные модели собирает, а потом с особым усердием раскрашивает. Хотя молодым приспособиться легче, а вот сможет ли она? Вон, сегодня ее в два счета как липку ободрали. И ведь чувствовала неладное, да повелась, заторопилась, побоялась, что сочтут ее невеждой и деревенщиной. Смешно, потому что она такая и есть. А Маринка вот смогла приспособиться. Поехала в город с внуками нянчиться, а сама уже и на работу вышла. А ведь зарекалась, что дома будет сидеть. Наверное, жизнь в городе интересней, чем в деревне, разве усидишь на месте?

Надя, завидев на площади обелиск знаменитому поэту, очнулась. Заторопилась к выходу. Не хватало еще свою остановку пропустить.

Легкий морозец обдал обветренные щеки, и Надя припустила вдоль улицы, внимательно просматривая номера домов, боясь пропустить нужный.

Искомый тридцать восьмой был выстроен буквой г, и как раз на углу красовалась табличка "38/2". Вот и крыльцо, и стеклянная дверь, и вывеска "Салон красоты" Мадлен".