– Ты, дружище, не чуешь, что торжество вот-вот сорвётся? – прошелестел Кощей, указывая тонким пальцем на вход в пещеру.

Водяной чуть привстал, вытянул шею, чтобы лучше разглядеть то место, из-за которого они тут все собрались. Небольшой насыпной холм, покрытый густым бурьяном, скрывал у подножия вход в пещеру. Его украшали три толстых бревна из дуба.

Вход в пещеру обычно был чернее самой черной ночи, но вот сегодня, когда внимание всех было устремлено туда, нечисть заметила неладное. По брёвнам пробегали красные искры, а черный провал то и дело пропадал, а на его месте появлялся вид на сосновый бор, явно из мира людей.

Нечисть с дружным «ах» отпрянула подальше от холма. А Водяной сел на своё место и нахмурил брови.

– Ровно двести лет прошло с тех пор, – справившись с волнением, проговорила Кикимора, – как, по воле Великой хтонической змеи, нечисть и люди были разделены гранью.

Кикимора махнула рукой в сторону холма, где с двух сторон в него входила та самая грань, прозванная границей между мирами.

– Вот эта, едва уловимая лёгкая дымка на горизонте, не пускает живых людей в потусторонний мир, обеспечивая нашу безопасность.

Кикимора подала знак оператору выключить камеру, но Петя ойкнул и присел закрывая голову. Абрамовна оглянулась и увидела, как в центре площади появились два домовых. Они установили на каменную кладку три черных треугольных прибора, проекторы для голограммы. Нажали на кнопки и отбежали подальше. Пучки светло-голубых лучей выстрелили вверх, соединяясь в одну точку, а затем зигзагом спустились к земле, вырисовывая статную фигуру Полоза в человеческом обличие.

Нечисть ахнула и отступила к краям площади. Царь очень редко покидал дворец между Навью и Явью. После восхождения на трон, хтоническое божество обречено на вечное одиночество под землёй, ибо вживую не могло ни с кем встречаться, иначе начинался конец света, умирало всё живое и неживое. Но хвала умельцам из департамента мастеров. Они придумали голографический передатчик, позволивший Полозу иногда, – ибо это очень затратно для всех, – общаться с нечистью, не устраивая при этом локальные апокалипсисы.

– Ой, – опять пискнул Петя, – и почему мне всегда кажется, что он смотрит только на меня?

– Успокойся, – ведущая взяла за руку оператора, подняла и всучила камеру. – Он смотрит так на всех. В самую суть тебя и всё такое, даже через призму-обманку высоких технологий. Радуйся, что мы при этом не умираем в страшных муках. Лучше следи за камерой, и чтобы свет падал с правой стороны. Ты же знаешь, что тень от моих бородавок делает лицо на экране перекошенным.

Полоз подошёл к золотой лестнице и повернулся к толпе нечисти.

– Дорогие мои, – его голос камнепадом рассыпался по площади, и некоторые из трусливых прикрыли уши, боясь оглохнуть, но змей сделал вид, что не обратил на это внимания и продолжил. – Пришло время, когда грань между мирами истончилась. И сегодня мы впервые совершим перезарядку кристалла, используя подробные инструкции создательницы защиты, обитающей сейчас в Нави.

Полоз развернул пергаментный свиток и торжественно проговорил:

– И тьма кристалла исчезнет, и на место её придут картины из нездешнего мира. И грань истончится, и порвать её сможет лёгкий порыв ветра. И мары придут на помощь, и явят они свою силу. И придёт спасение из Нави, и напитает кристалл вечной тьмой.

Мары?! Мары! Шепот пролетел над площадью. Трое на крыльце удивленно переглянулись, явно не ожидая, что в подпитке кристалла будут участвовать тёмные жрицы.

– Петя, Петенька, – Кикимора опять схватила многострадальную руку оператора и затрясла ею, – смотри во все глаза и только попробуй пропустить их появления. Мары! Это ж надо! Они покинут свой храм? Ох, это же сенсация!

Нечисть то и дело оглядывалась по сторонам. Казалось, возбуждение толпы усилилось и наэлектризовало воздух, ещё чуть-чуть, – и всё вокруг взорвалось бы от нетерпения!

И вот из леса, по истоптанной полянке, со стороны неведомых далей, появились они – мары. Семь жриц, все как одна высокие, стройные, в черных простых платьях, подпоясанные красными нитями. Черные волосы, заплетенные в тугие косы, едва не касались земли. Лица белые, брови черные в разлёт, алые губы, голубые глаза, мерцавшие потусторонним блеском бескрайней Нави.

– Верховные жрицы, – пропищала Кикимора в микрофон, и зелёный оттенок кожи стал на несколько тонов светлее. – Поговаривают, что некоторые из них жили ещё до рождения Бабы Яги и Кощея, – не сдерживая дрожь в голосе продолжила она.

Мары приблизились к голограмме Полоза, учтиво поклонились ему в ноги и выпрямились, ожидая его распоряжений.

Атмосфера на площади стала ощутимо прохладнее и тревожнее. Мары умели превращать собственное тело в двери, ведущие прямиком в Навь – мир мертвых, где жили страшные и голодные твари. И было понятно, отчего нечисть отодвинулась от жриц на почтительное расстояние, ещё дальше, чем от Полоза. Кому захочется стоять рядом с потенциальным порталом в мир мертвых, осознавая, что никто не полезет вслед за тобой, чтобы выручить твоё бренное тело из пасти чудовища. И зачем они нужны для подпитки кристаллов? Сидели бы в своём убежище до скончания времён… все это явно читалось в лицах испуганной нечисти.

Кикимора Абрамовна, напротив, подталкивая изрядно вспотевшего от страха оператора, продвигалась ближе к жрицам. Главное, не упустить ничего из происходящего. Рейтинги зашкаливали, значит, премия уже в кармане.

Тем временем мары шли к пещере. За ними, таща тяжелые черные чемоданчики, семенили домовые. Голограмма Полоза парила в некотором отдалении. Трое на крыльце смотрели на происходящее, не мигая и не шевелясь.

Жрицы замерли у входа. Домовые остановились, установили полукругом чемоданчики, открыли и вынули прозрачные кристаллы разной формы. Они соединили осколки меду собой, – получилась стеклянная фигура змеи готовой к прыжку. Статуэтку приложили к бревну, и она тут же в него впиталась. По дереву пробежали зелёные всполохи. Из темноты потянулись тонкие черные нити. Домовые руками, одетыми в защитные резиновые перчатки, схватили их, подтянули к чемоданчикам и подсоединили к прямоугольным разъёмам. Над поверхностью крышек вспыхнули прозрачные зеленые мониторы, с пробегающими на них знаками и индикатором заряда, который показывал двенадцать процентов.

Небо расчертили всполохи красных молний, и раздался громоподобный грохот. Воздух завибрировал и наполнился влагой. Волосы и одежда нечисти намокли.

Мары встали вокруг чемоданчиков. Они взялись за руки и, раскачиваясь из стороны в сторону, запели. С каждой новой нотой грохотало всё громче, а в воздухе летали крупные капли воды, не падая на землю. Неожиданно над площадью пролетел резкий порыв ветра. Он на месте, где только что исчезли жрицы, вспорол, словно острым ножом, ткань мира, открыл портал в Навь, переливающийся голубым светом.

Домовые, добавив к своей одежде резиновые сапоги и красные, защитные каски на голову, подхватили щипцами голубые нити из сотканного марами прохода и подтянули к чемоданам, также подключая к разъёмам.

Индикатор несколько мгновений помигал, а потом бодро пополз вперёд – заряда становилось больше. Чем выше было значение, тем чернее становился зёв пещеры, а сияние зелёных всполохов на бревнах постепенного угасало.

Погода продолжала буйствовать, но нечисть, заворожённая действием, не обращала внимания ни на грохот, ни на сверкание молний, ни на необычный дождь, висящий в воздухе. Индикатор показал стопроцентную зарядку – вход в пещеру стал чернее ночи, всполохи исчезли. Грань, выходящая по обе стороны от холма, загустела и превратилась в жидкий кисель молочного цвета.

Домовые слаженными движениями отсоединили все нити, собрали оборудование и под оглушающее молчание толпы покинули площадь. Голубой портал в Навь несколько мгновений помигал, разделился на семь отдельных овалов, а после эти части приобрели очертания человеческих тел. Над головами нечисти громыхнуло так сильно, что задрожала земля под ногами. Толпа испуганно охнула и когда осмотрелась, то увидела жриц, в своём обличии степенно шествовавших к терему на куриных ногах.