– Нет. Он же не умеет, как ты, лазать по деревьям в окна, – отшутился Марк, хотя догадывался, что друг не просто так спрашивает про этого выскочку.

– Да, не умеет. Иначе бы он прятался от моих тумаков на самых верхушках, – хмыкнул Дарин и пошёл за бутербродами.

Марк усмехнулся, во всех красках представив эту сцену.

Затем он вновь взглянул на открытки, а после решил засунуть их в первый ящик комода. Ему не хотелось, чтобы они в лишний раз попадались на глаза. Хотя бы какое-то время…

Глава 4. Понурая Падь

– Карлофф, ну ты так и будешь теперь обижаться всю поездку? – спросил Марк у своего питомца. – Поешь хоть немного. Вот, твои любимые, с клубникой.

Марк подсыпал в клетку горсточку кукурузных хлопьев, которые с шумом попадали на дно.

Разумеется, обычные вороны не едят хлопья, но только не Карлофф. И хотя ему очень нравилось это хрустящее лакомство, особенно со вкусом клубники или банана, сейчас он показательно ни на что не реагировал.

Вместо этого Карлофф отвернулся в угол сиденья, где стояла клетка, и так, спиной ко всем и засунув голову под правое крыло, молчал уже половину пути. Он сильно обижался на то, что ему приходится быть взаперти.

– В конце концов, я тебя взял, чтобы ты тоже поехал с нами, – возмутился Марк и отряхнул ладони, сделав несколько хлопков. – Без клетки нельзя перевозить животных в поезде. Либо так, либо дома тебя оставить пришлось бы. К тому же, если тебя выпустить, в любой момент может заявиться проводник и тогда проблем точно не миновать.

Карлофф в ответ даже не шелохнулся, хотя всё слышал и понимал. На этот счёт не было ни малейших сомнений.

Марк поражённо покачал головой и посмотрел в окно. Мимо, словно забор, мелькали острые пики высоченных елей, загораживающих собой весь вид. Тяжёлые свинцовые облака мчались, гонимые ветром, а огромные капли ливня ударяясь о стекло, оставляли длинные корявые разводы, больше всего походившие на трещины.

– Расслабься, – посоветовал Дарин. – Ему просто нужно время, чтобы отойти. Как только вылезет на свободу, сразу же начнёт довольно летать и каркать. Ты же знаешь.

– Да уж, – согласился Марк. – Куда больше меня беспокоит бабушка… Она так переживала.

Бабушка Настурция никак места себе не находила, давая напоследок советы, наставления и спрашивая, ничего ли не забыто. Несколько чемоданов в виде гробов и один сундук были до отказа набиты вещами, будто поездка обещала длиться не три дня, а минимум три недели.

Слушаться Виктора, беречь Карлоффа, не ходить в незнакомые места, не снимать медальон… Последний так вообще бабушка забрала и долго над ним колдовала в подвале, после чего вернула Марку, сказав, что это его главный талисман в поездке. Указаний было так много, что запомнить их все оказалось просто невозможно.

Марк изо всех сил старался уверить бабушку, что всё будет хорошо. Это же обещали Виктор и Дарин… Разве могло быть иначе?! Но до последней минуты, пока такси не скрылось вдали, Настурция глядела вслед внуку и нервно теребила брошку в виде летучей мыши, скрепляющую вязаную шаль.

Впрочем, дедушка тоже переживал, хотя и не выдавал этого так явно. Позвав перед отъездом Марка в сторонку, он с фразой «мало денег не бывает», вручил ему небольшой кожаный мешок-кошелёк, до отказа набитый монетами Страхсильвании. Спрашивать, откуда они вообще взялись, совершенно не было времени.

Сбоку раздалось покашливание, отвлёкшее от раздумий.

Марк оглянулся в сторону, где на него скрестив руки и недовольно поджав губы, смотрел Дарин. Он кивнул головой на рядом сидящего Виктора, и по одному этому жесту стало ясно, что именно он имеет в виду. Самое время было спросить могильщика о Страхсильвании.

– Эм… – начал было Марк и тут же запнулся, не в силах выдавить из себя что-то большее.

От былой смелости и следа не осталось… И почему это вдруг оказалось так сложно?

Но Виктор ничего не заметил. Он всё так же сидел, положив левую ногу щиколоткой на правое колено и был полностью погружён в чтение толстенного томика. На потрёпанной обложке виднелась стёртая временем позолоченная надпись: «Бартоломеус Моргенштайнмайерсон. Весёлые вампиры». Идеальный выбор, ничего не скажешь – отправляясь в Страхсильванию, наполненную всевозможной нечистью, вдохновляться подобным чтивом…

Поезд неожиданно сбавил скорость и стал ехать всё медленнее. Шум двигателя затих, а порывы ветра и поток дождя словно усилились. Раздался пронзительный протяжный гудок паровоза.

– Виктор, Марк тебя о чём-то спросить хочет, – произнёс Дарин, решив подтолкнуть к началу разговора.

И хоть Марк всё слышал и подобный поступок друга ему совсем не понравился, внимание его в тот момент приковал вид за окном. В сизом тумане проплыла давно сгнившая деревянная вывеска с едва читавшимся названием станции.

– Понурая Падь, – негромко вымолвил Марк.

– Да уж, – сказал Виктор. – Не самое уютное местечко.

– Ты здесь бывал?

– Всего несколько раз. Мой отец отсюда. Прожил тут всё детство, пока не вырос и не переехал в Страхсильванию. Интересно, много ли ещё старожил тут осталось?.. Из достопримечательностей были только унылая фабрика, и старая шахта, насколько я помню. Вряд ли что-то изменилось с тех пор.

И тут Марк понял, что лучшего момента всё узнать, не представится.

– Почему ты никогда не говорил, что сам из Страхсильвании? – прямо спросил он. – Ты же знал, как я хочу туда попасть и не разу не заикнулся о ней.

– Наверное потому, что я не хотел говорить об этом? – вопросом на вопрос ответил Виктор и закрыв книгу, выпрямился и сел, опустив ногу. Всем своим видом он показывал, что разговор ему совершенно не нравится. – Когда я вырос сам, я отправился в Карпатвиль. Так что именно Карпатвиль теперь мой город. Я давно живу в нём и им. А Страхсильвания – это так… Всего лишь недолгое детство и всяческие занудные воспоминания. Это нормально переезжать в другие города и страны, вообще-то. По крайней мере у нас в роду.

– Зашибись, – фыркнул Дарин. – Прямо не семейство, а династия путешественников.

Только он произнёс последнее слово, как поезд резко дрогнул и остановился.

Дарина и Виктора откинуло вперёд, а потом резко назад, вдавив спинами в сидения. Клетка с Карлоффом едва не свалилась на пол, но Марк чудом успел её схватить в самый последний момент.

По многочисленным глухим ударам и возгласам из соседних купе, стало понятно, что в вагоне с полок посыпались вещи.

Карлофф недоумённо каркнул.

– Тише, не переживай, – подвинул Марк к себе клетку, обхватив обеими руками. – Просто резко остановились, ничего страшного. Так бывает… наверное.

Лампы тревожно замерцали, а затем и вовсе погасли. Окутанный мглой, поезд погрузился в сумрак.

– Странно, – подытожил Виктор, наблюдая за происходящим, а затем прильнул к окну.

Промозглый туман клочьями лип к стеклу. Послышались мужские голоса на перроне, блики жёлтого света и вскоре мимо пробежали несколько взволнованных человек, с большими кованными фонарями.

– Что странно? – не понял Марк. – Что лампы погасли?

– Странно, что мы вообще здесь остановились. Обычно поезд проезжает Понурую Падь мимо.

Где-то вдали зазвучал громкий мужской голос.

Дарин вскочил, отодвинул дверь купе и выглянул в коридор. Он оказался не один такой любопытный, судя по множеству тёмных силуэтов в проходе с сияющими экранами смартфонов.

Низкий плотный мужчина в форме проводника медленно шёл по вагону. В руке он держал покачивающийся на цепи фонарь, едва освещавший расстояние в пару шагов.

– Сохраняйте спокойствие, оставайтесь на своих местах, – уныло произносил он монотонным голосом одни и те же фразы по кругу. – Поезд скоро последует по маршруту.

Виктор тут же встал и бросив книгу на сиденье, поспешил к двери.

– Дарин, лучше сядь, – наказал он. – Не нравится мне всё это.

Пока Дарин недовольно усаживался, скрестив руки, Виктор успел выглянуть из купе как раз в момент, когда проводник оказался напротив.