Дорогу до поместья они ехали молча. Приехав, Ксандер снова схватил Рони за руку и потащил в дом.

– Да не трогай же ты меня! Отпусти мою руку, мне больно!

На шум выбежали его родственники. Видя, как Ксандер тащит свою жену, они попытались успокоить его и образумить. Но это бесполезно, их слова для него пустота. Ксандер затащил жену в комнату и толкнул её на кровать. Но он не подрассчитал и Рони упала на пол, ударившись лбом об край спинки кровати. Больно, обидно, ей хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть его. Подобные желания посетили и Ксандера, он немедленно это сделает, но для начала, он её проучит. Ксандер закрыл дверь на ключ, после чего подошёл к ней. Он схватил её за руку и поднял, не обращая внимания на её боль.

– Не трогай меня! Не смей прикасаться ко мне! – вымолвила Вероника.

– О, нет, жёнушка, теперь я смею прикасаться к тебе, ты моя собственность и только я могу распоряжаться тобой. – Он схватил с кровати шёлковую сорочку, приготовленную для брачной ночи, и швырнул в неё. – Переоденься! – приказал он и указал на ванну. – Живо, не заставляй меня ждать! – крикнул Ксандер, отчего Рони очередной раз сьёрзалась от его голоса. Ей ничего не оставалось как подчиниться ему, но то, что последует дальше, её пугало. Он был ей противен, и она не хотела, чтобы он прикасался к ней. Но сейчас, она хотела скрыться от него, хоть на пару минут, но скрыться. Рони убежала в ванную комнату, включила воду, чтобы он не услышал, как она рыдает. Её эмоции вырвались наружу, боль на душе была такой нестерпимой, что выносить её, было мукой. Она сидела на краю ванны и плакала.

Ксандер стукнул кулаком по двери. – Быстрее!

Рони скинула свадебное платье, надела сорочку, умылась и подошла к двери. Она положила руку на ручку, не в силах открыть её. Ей до безумия не хотелось выходить к нему, но, понимая, что это только злит его, она вышла в комнату.

Ксандер стоял возле окна. Он повернулся и оценивающе стал рассматривать свою новоиспечённую жену. Он подошёл к ней и провёл рукой по её лицу. Рони с неприязнью отвернула лицо, тем самым, очередной раз, задев его. Ксандер видел, как он не приятен для неё. В голове вспомнились все её неприятные слова, сказанные ему. «Я никогда не стану твоей. Никогда не полюблю тебя. В моём сердце будет только один мужчина». Её слова и её поведение отталкивали его от неё, но она такая соблазнительная в этой сорочке. Её влажные волосы, зачёсанные назад; её кожа, покрытая крапинками от холода, это всё не могло не заставить Ксандера испытать к ней желание. Он был на эмоциях и ему нужна разрядка, и хоть она не в его вкусе, как он всегда считал, но она смогла заворожить его и затуманить разум. Да ещё и тот факт, что она его жена, давал ему право прикоснуться к ней. Да о каком праве речь? Ксандер из тех, кому не нужны права и разрешения, он берёт то, что ему нравится, и она не исключение.

Ксандер приблизился к ней, приподнял её подбородок, после чего провёл рукой по её шеи, опускаясь к плечу.

Рони чувствовала каждое его прикосновение, оно будоражило её кровь, и она не понимала, как может испытывать такие чувства к нему, к тому, кого презирает? Она хотела превратить эти ощущения в отвращение, но так, она обманывала только себя. Ей нравились его прикосновения.

Ксандер снимал лямку от сорочки с плеча Вероники. Рони закрыла глаза, из которых покатились слёзы по щекам. Ксандер приступил к другой лямке. Сорочка сползала по её телу, но Рони прикрыла руками грудь, не позволив сорочке упасть с неё.

– Убери руки! – приказал Ксандер.

– Нет, прошу! – умоляла она его.

– Я сказал: убери руки!

– Почему ты такой безжалостный? Почему ведёшь себя так с людьми? Даже если ты и воспользуешься мной, я не стану твоей. Никогда не полюблю тебя, знай это. Ты убийца и ты мне противен.

Сколько раз он уже это слышал, и с каждым разом у него всё больше сносило крышу. Ксандер схватил её и повалил на кровать, после чего навалился на неё сверху. – Ты моя жена и будешь делать всё, что я пожелаю. У тебя нет права мне отказывать.

Рони отвернула от него лицо, но он грубо повернул его. – Смотри мне в глаза, когда я разговариваю с тобой!

– Ненавижу тебя! Ненавижу! Ты мне мерзок.

– Значит я мерзок? Тогда почему дрожишь от моих прикосновений?

– Это от страха.

Ксандер усмехнулся и прильнул к её шеи, покрывая поцелуями. Он заходил дальше, позволяя себе обследовать её тело. Но его движения были странными для Вероники: она думала, что он будет груб с ней, но Ксандер был нежен. Он медленно водил пальцами по её тело, заставляя его содрогаться. Рони попыталась вырываться, выползти из-под него, но он только сильнее прижимал её к себе.

– Тебе не вырваться из моих оков. Я всё ещё мерзок тебе? Теперь к тебе никто не притронется, кроме меня. Придёт время, ты сама будешь умолять меня об этом. Каждый поцелуй ты будешь выпрашивать у меня, каждое моё прикосновение.

– Не льсти себе!

– Я вижу твои глаза и вижу, как ты смотришь на меня, и это не ненависть. Ты пытаешься убедить меня, что я противен тебе, но твоё тело выдаёт тебя. Тебе приятны мои поцелуи и прикосновения.

Ксандер вновь начал целовать её в шею, в плечо, в ключицу. Его поцелуи были медленными, он был с ней нежен. От нахлынувшего на неё наслаждения, Рони поддалась и на мгновение, отдалась пучине блаженства, давая понять, что все её слова – ложь, она не против, чтобы он продолжал. Вот только Ксандер продолжать не намерен, он добивался именно этого эффекта для того, чтобы убедиться в правильности своего поступка. Он отстранился от неё, после чего вскочил с кровати. Рони удивлённо открыла глаза и уставилась на него.

Ксандер надевал пиджак. – Хоть я в твоих глазах и мерзавец, но я никогда не возьму тебя против твоей воли.

Ксандер вышел за дверь, оставив её одну. Он заставил Веронику, своим поведением, признать, что всё ложь и он не противен ей. Но его поступок – это насмешка и издевательство, и не понятно, с какой целью он сделал это. Чтобы помучить? Он снова подтвердил, что ему и дела нет до неё. Рони чувствовала стыд от самой себя, ведь она знает его две недели; он преступник; он возможно убил Эрика, а она готова была отдаться ему. Расплылась от его прикосновений и поцелуев. От стыда, она закрыла лицо подушкой и заплакала.

Доказав себе и Веронике, Ксандер уехал к своей подруге Сисиль. Она была для него игрушкой, той, к которой он мог в любое время заявиться и потребовать удовлетворения своих желаний. А вот для неё, он был нечто большим, она надуманно верила в то, что живёт в его сердце. Надеялась, что однажды, Ксандер сделает её своей женой. Но, увидев на его пальце обручальное кольцо, она удивилась и обиделась. Вот только на что? Ксандер изначально установил рамки их общения. Он объяснил ей, кто она и, что ему нужно от неё. Ксандер не терпел даже намёка с её стороны на какие-либо претензии. И она это знала. Он говорил, что запросто найдёт ей замену. Сисиль не хотела его терять, поэтому принимала всё. Но теперь, ей придётся покончить со своими надеждами и желаниями в его сторону. А главное, она не понимала, когда соперница успела его охмурить? Ксандер даже намёка не подавал на это.

Утро следующего дня. Ксандер ещё не вернулся. Рони спала. Родные Ксандера собрались за завтраком возле бассейна. В семье Альторес принято завтракать и ужинать вместе, а если кто-то из членов семьи не мог, то обязательно должен был сообщить об этом. Они сидели за столом и ждали Ксандера с его женой, но те не спускались. Ромеро начинал злиться. После вчерашнего вечера, он не сомкнул глаз, в следствии чего, был не в духе с самого утра.

– Где они? Почему не спускаются? – гневно спросил он. Жена и дочки пожали плечами. Тогда он подозвал персонал. – Ксандер ещё спит?

– Сеньор, его нет в комнате, а донья Вероника ещё спит, – ответила девушка.

– И куда это он с утра пораньше умчался? – Ромеро позвал охранника и поинтересовался у него: где его племянник? На что тот рассказал, что Ксандер уехал ещё ночью из особняка. Выходки племянника в последнее время совершенно не нравились Ромеро. Как только в их доме появилась эта непонятная девчонка, всё идёт кувырком, весь режим и устои нарушились. – Клондин, отправляйся в их комнату и приведи девчонку! – приказал он жене. Вот только Клондин эта просьба мужа не особо понравилась. Во-первых, на это есть прислуга, а, во-вторых, она не жаловала Веронику. Ромеро, видя промедление жены, вскрикнул на неё. – Клондин, чего ты ждёшь?