– Можешь не беспокоиться, я уже понял, что тебе не терпится меня облапать, – прервал ее Рафаэль.

– Еще чего! Ничего подобного, придурок!

Девушка попыталась встать, но он держал руки на подлокотниках кресла, заблокировав любые пути побега.

– Тише. Ты же не хочешь, чтобы сюда ворвалась компания парней и скомпрометировала нас, застав в неподобающей… ситуации?

– Нет никакой неподобающей… – Она не договорила.

Рафаэль осторожно коснулся ее колена и провел ладонью дальше. Внутренне он приготовился к тому, что это будет мучительно тяжело, но отчего-то не почувствовал привычного отвращения. Почему?.. «Потому что цель оправдывает средства».

Тереза не знала, почему не могла и, главное, не хотела его отталкивать. Возможно, дело было в том, что парень был нежным и осторожным. Может быть, в любопытстве. Желании сделать хоть что-то не по указке родителей, а потому, что ей просто этого хотелось самой.

– И как же это тебя характеризует? – холодно произнес Рафаэль и поднялся с колен.

Тереза одернула юбку, вскочив на ноги. Внутри что-то оборвалось.

– У тебя есть парень. Возможно, даже жених. А ты позволила мне дотронуться до себя. Разве это не плохо, блудница?

Он с издевкой смотрел на ее руку, вцепившуюся в подол юбки. Тереза проследила за насмешливым взглядом. Кольцо на безымянном пальце дразнило нервы. Она повернула его камнем внутрь. Ее словно окатили ледяной водой. Ему даже не пришлось ничего говорить. «Ну и где твои принципы? Твоя верность?» Тереза читала это в его остром взгляде. Полном презрения, отвращения. «Уйти отсюда… Уйти… Убежать как можно дальше…» Она попятилась к лифту. «Беги сколько хочешь. Ты уже в капкане». Он отвернулся от нее.

Тереза бежала по улице, ощущая предательские слезы в глазах. Во что она умудрилась вляпаться за пару несчастных дней?! «Прости меня, Господи Иисусе. Я позволила себе поддаться искушению и греху. Я раскаиваюсь». Девушка не могла поверить, что позволила почти незнакомому парню касаться себя. Что была готова умолять о большем. Он справедливо высмеял ее. Она все это заслужила. Стыд и чувство вины сдавили горло. «Ты жертва. И тебя все устраивает». Сволочь! Она сердито стерла слезы с лица. Кем он себя возомнил? Тихий писк уведомлений заставил девушку проверить мобильный. Новое сообщение. Она с опаской открыла его.

Она скрипнула зубами, читая этот текст надменным голосом Тернера. Нехотя отправила свою почту. Несносный придурок.

Три месяца. Три проклятых месяца. Учитывая ее синдром отличницы, она не могла оставить дело незавершенным. К тому же ей не хотелось портить оценки из-за какого-то идиота. Словно назло ему, Тереза собиралась сделать идеальный проект.

Девушка прищурилась, сжимая телефон в руках. Нет. Она не позволит ему больше топтать свою гордость. Резкий прилив гнева и уверенности заставил ее улыбнуться. Пошел он куда подальше. Она отплатит подлецу той же монетой. «Война так война, Тернер. Ты это начал, а я закончу».

Тереза нервно ерзала на месте, ощущая на себе тяжелые взгляды родителей. Несмотря на ее переезд, семейные ужины по воскресеньям были устоявшейся традицией. Девушка всегда чувствовала себя рядом с ними не в своей тарелке. Когда она оказывалась в чем-то виновата, родители начинали играть с ней в молчанку. Вместо того чтобы сесть и все обсудить, они давили на нее психологически до тех пор, пока девочка сама не поймет свои ошибки.

В детстве это ужасно угнетало Терезу. Но со временем она свыклась. Сегодня они снова были в игре. Девушка сжала зубы. Иногда ей хотелось плюнуть на все. Перестать делать первые шаги им навстречу. Но она не могла себя пересилить.

– Мам, пап, что произошло? – наконец выдавила она из себя.

Слабачка. Так важно их мнение? Они считают тебя объектом исследования. Игрушкой. А ты все терпишь и терпишь. Действительно святоша.

В ответ молчание. Был слышен лишь тихий лязг ножей и вилок о тарелки. Терезе кусок в горло не лез. Она неуверенно посмотрела на маму, которая подчеркнуто ее игнорировала.

– Пап? – Девушка повернула голову к отцу, но тот делал вид, что занят газетой.

– Простите меня, если чем-то вас огорчила, – извинилась девушка, не зная, за что просит прощения.

Минута. Другая. Все еще давящая на мозги тишина, от которой выть хотелось.

– Я недавно виделась с деканом, – решила наконец вступить с дочерью в диалог Эмили.

Выглядела она, как всегда, безупречно: элегантный брючный костюм, идеальный красный маникюр и помада в тон – мать неизменно была при параде. Даже во время семейных вечеров. Казалось, что и в такие минуты ее мысли витали около работы. Эмили бросила на дочь тяжелый, хмурый взгляд.

– Она сказала, что ты устроила в университете потасовку.

Тереза нервно разгладила расстеленную на коленях салфетку. Она чувствовала себя так же, как в школе, когда мать устраивала ей вынос мозга из-за четверок или вторых мест на олимпиадах. Ведь их дочь всегда должна была быть лучшей. Во всем. Но как бы Тереза ни старалась, она не могла угодить родителям. Они постоянно были ею недовольны.

– Это произошло случайно, – пробормотала девушка.

– Ты ударила Рафаэля Тернера.

– Не специально.

– Ты позоришь нашу семью, Тереза, – отчитала ее мать ледяным тоном. – Тем более связываясь с отбросом общества. Никогда не заговаривай с ним и обходи таких типов стороной.

Учитывая, где уже побывали руки и губы этого типа, запрет на общение явно запоздал. Отец согласно кивнул, намазывая масло на хлеб.

– Еще одна подобная выходка, и можешь забыть о раздельном житье. Вернешься домой и будешь под нашим контролем, если не умеешь вести себя в обществе.

Кулаки у девушки крепко сжались под столом, ногти до боли впились в ладони. Но Тереза только смиренно опустила голову.

– Простите меня. Подобное больше не повторится, честное слово.

Мать только фыркнула, продолжая читать нотацию. Тереза абстрагировалась. Только отвлечение помогало ей выжить в их чопорной бездушной семейке. Она научилась этой хитрости с детства. После долгой гневной тирады женщина наконец умолкла.

– Я услышала тебя, мам.

– Прекрасно. – Эмили поджала алые губы.

– Можно я пойду домой? У меня с утра лекция. Нужно выспаться, а дорога предстоит долгая.

Тереза встала из-за стола, желая убраться из этого ада как можно скорее. Несмотря на то что она виделась с родителями только по воскресеньям, этого было достаточно, чтобы зарядиться негативом на всю неделю.

– Как всегда невнимательна, – упрекнула ее мать, преграждая Терезе путь. – Я же сказала, что с минуты на минуту к нам присоединится Джеймс.

«Его только не хватало!»

– Славно, – натянуто улыбнулась Тереза. – А как я домой доберусь?

– Он тебя отвезет. – Мать многозначительно приподняла бровь. – Жениху следует провожать свою будущую жену. Тем более я заметила, что ваше с ним расписание сильно отличается. Я понимаю, что вы учитесь в разных университетах, но поделилась с Джеймсом своими тревогами. Он разделил мое беспокойство и теперь приедет сегодня, чтобы согласовать ваше времяпрепровождение.

«Боже мой! Такое ощущение, что мы обсуждаем бизнес-план. Это полный кошмар».

– В каком смысле? – рискнула уточнить девушка.

– Теперь вы с Джеймсом будете видеться гораздо чаще. Мы изучили твое расписание и выяснили, что среда и пятница у тебя почти свободны от занятий, кроме утренней пары.

«А меня-то вы спросить не хотите?!»

– Понятно, – бесстрастно отозвалась девушка, внутренне кипя от гнева.

Но вновь надела любимую маску. Она знала – посмей выразить эмоции, будет только хуже. Мать наказывала ее за проявление чувств. Страх. Радость. Злость. Иногда Терезе казалось, что она восковая кукла. Иногда, когда кому-то из близких было плохо, она ловила себя на ужасающей мысли о том, что совсем не сочувствует ему. Или когда кто-то был счастлив и делился этим с ней, она кривила губы в улыбке (почти настоящей), но внутренне оставалась равнодушна. Такая безучастность ее пугала. Разве люди должны быть настолько эмоционально пустыми?..