– Да. Говорит, меня взяли на эту работу как раз потому, что люди в меня верят. Верят, что я сумею навести порядок. Но я не думал, что наводить порядок означает копаться в отрезанных головах и конечностях. – Эти слова прозвучали так беспросветно, что Мэлоун протянул Нессу свой стакан. Он все равно не собирался из него пить.

Элиот поднял на Мэлоуна свои голубые глаза, словно ожидая, что тот подхватит нить разговора. Мэлоун пристально смотрел на него:

– К чему все это, Элиот? Я думал, ты пришел из-за Айрин.

– Так и есть. Но ее смерть… дала мне шанс. Я понимал, что нужно действовать быстро, иначе ты снова уедешь.

– Нет, – произнес Мэлоун. Внезапно он понял, что сейчас скажет Элиот. Он знал, что не согласится. Ни за что.

– Ты всегда был внимателен к деталям. Ты знаешь свое дело, а мне нужен свежий взгляд. Пойми, ты первый связал меня с этой историей. Не могу сказать, что твоя мысль мне приятна, но все равно, это версия. Больше никто до такого не додумался. Вот о чем я толкую.

– Наверняка у тебя в Кливленде полно хороших копов.

Несс помолчал, и Мэлоун тяжело вздохнул, догадавшись. Так вот в чем дело. Дело всегда в этом. Коррупция. Несс не доверяет своим кливлендским подчиненным.

– Хорошие люди всегда найдутся. Как и хорошие копы, – рассудительно отвечал Элиот.

– Вот пусть они и делают свою работу.

– Прошло уже больше двух лет, а расследование так и не сдвинулось с мертвой точки. Дело полная дрянь.

– Как и любое дело. Плохой парень всегда не таков, каким хотят видеть его политики. А хороший парень всегда с гнильцой.

– Поэтому-то мне и нужен ты. Местные предприниматели собрали денег и решили нанять на это дело независимых следователей. Ничем не связанных с полицией. Мы поступили так же, когда взяли Капоне.

– Я только что похоронил Айрин.

Несс помолчал, глядя Мэлоуну в лицо:

– Зато теперь ты свободен.

– Свободным я никогда не буду. Не с этой работой. – Он решил сменить тему. – Как Эдне в Кливленде?

Несс снова помолчал, и Мэлоун все понял сам. Значит, в браке у Несса по-прежнему неладно.

– Пока ей там нравится больше, чем в Кентукки, – ответил Элиот. – Но она одинока. Детей у нас нет. Моя работа ей не по нутру.

– Ах вот как. Тут я с ней солидарен.

– Еще бы, – вздохнул Элиот. – Она сейчас у матери. Передает тебе соболезнования.

– Значит, ты примчался в Чикаго из самого Кливленда, когда узнал насчет Айрин?

– Нет. Мы приехали на Рождество. Завтра возвращаемся. Ты мне нужен, Мэлоун.

– Несс, у меня уже есть работа.

– Я поговорил с Элмером Айри. Перед тем, как пришел.

– Ты поговорил с моим боссом?

– Он сказал, что у тебя пока нет новых заданий. Он может на время тебя отпустить. Говорит, что может даже все оформить официально. Конечно, с министерством финансов тут связи никакой, по крайней мере, мы ни о чем подобном пока не знаем, но вашингтонское большое начальство хочет поскорее с этим покончить. Это дело всем мешает. Немецкие газеты используют его в своей пропаганде. Дикие американцы. Жестокие американцы. «Если американцы не в силах остановить одного человека, разве они остановят немецкий танк?»

Мэлоун вздохнул. Плакали его мечты о возвращении на Багамы.

– Айри сказал, что ты как раз расквитался с очередным делом, – прибавил Элиот. – Я слышал, ты поработал и над похищением сына Линдбергов. Кошмарная история.

Мэлоун не ответил. История и правда была кошмарная. Малыша ради выкупа выкрали из его собственной кроватки, а потом убили. Бросили на обочине дороги. Но мерзавца они все же поймали. Угробили на это два мучительных года, но поймали. Все те два года Мэлоуну каждую ночь снилась Мэри.

– Айри считает, что отдых будет тебе на пользу, – продолжал Несс.

– Отдых? В Кливленде? Мне не показалось, что ты зовешь меня отдыхать.

– Никто не будет на тебя давить. Задание у тебя неофициальное. И потом, ты и сам сказал, что здесь тебе оставаться нельзя. И ты это понимаешь. В Чикаго ты под прицелом. Если тебя кто-то узнает… тебе не жить. Может, Капоне и сидит в Алькатрасе, но его люди до сих пор здесь, Мэлоун.

– Почему я, Несс?

– Ты идеально подходишь для этой работы.

Мэлоун недоверчиво фыркнул:

– Откуда ты знаешь?

– Ты ничего не боишься. Ты терпелив. Знаком с работой полиции. У тебя множество источников. И сейчас тебе больше нечем заняться.

– Иными словами, если что-то пойдет не так и Мясник решит со мной разделаться, ты мало что потеряешь. К тебе на порог не прибежит безутешная вдова с оставшимися без кормильца детишками.

Несс пожал плечами:

– Точно так же было с «Неприкасаемыми», и тебе это отлично известно. Ты сам там был, Мэлоун. Если б тебя тогда поймали, ты бы сейчас был мертв.

– В том-то и дело, Несс. Я уже давно мертв. И потому я так хорошо делаю свою работу. Мне на все плевать.

– Не пори ерунды, Майк. Если б тебе было на все плевать, ты бы сюда не вернулся. Ты пятнадцать лет содержал женщину, с которой не жил.

Мэлоун взял стакан, который предлагал Нессу, и залпом выпил. Виски обжег ему горло. Он чуть не закашлялся. Вот стыд-то. За работой он не пил, а некоторые дела длились годами. Пора возвращаться в форму.

– Сколько тебе лет, Майк? – мягко спросил Элиот.

– Почти сорок. – Он чувствовал себя двадцатипятилетним юнцом. И девяностолетним старцем.

– Сорок лет. Ни лысиной, ни животом так и не обзавелся. Глядишь по-прежнему хмуро, но женщины, я уверен, по-прежнему тебя обожают, хотя внешность у тебя совсем не приметная. И ты теперь совершенно свободен. Поезжай со мной в Кливленд, Майк. Помоги мне поймать этого гада.

– У меня нет ни единой причины ехать в Кливленд, Элиот. Оставь мне бумаги. Ты ведь принес мне бумаги по делу? Я их просмотрю. И скажу, что думаю.

– Нет уж. Бумаги я тебе, конечно, оставлю. Но, глядя на них, ты ничего не распутаешь. Ты и сам знаешь, как все работает. Детектив Мерайло, которого назначили на это дело, считает, что Мясник ездит на грузовых поездах: в них теперь полно бродяг и беспризорников, и якобы он там выбирает себе жертвы. Никто лучше тебя не умеет слиться с толпой. А в Кливленде тебя никто не узнает и не разоблачит. Мы уже посылали на задание пару тамошних копов, но их вмиг раскрыли.

– Сколько ты платишь? – Это была первая уступка, и Несс с готовностью принялся отвечать:

– Я возьму на себя расходы на твое жилье и питание – я уже подыскал тебе местечко – и буду платить двадцатку в неделю, пока ты – либо кто-то еще – не приведешь ко мне подозреваемого. Или пока Айри не назначит тебя на другое дело.

– Перед кем я буду отчитываться? В Кливленде я никого не знаю.

– И потому сумеешь добыть сведения, которые никто другой не может добыть. Начальник полиции, Матовиц, назначил на это расследование двух своих лучших парней. Снял их с других дел. А на следующий день о них написали во всех газетах. На первом развороте. – Несс тяжело вздохнул.

– И теперь все в городе видят их за версту, а репортеры не дают им шагу ступить, – закончил за него Мэлоун.

– Вот именно. У газетчиков свои цели. И я это понимаю. Но мне нужен кто-то, о ком они ничего не знают. Кто-то, кому я могу доверять. Кто-то, кого никто и ничто не связывает с Кливлендом. Мне дал работу мэр от республиканцев. Поэтому в городе многие считают меня врагом и все время стараются мне подгадить.

– Ненавижу политику. 11 политиков.

– Тебе не придется с ними общаться. Никто не будет знать о твоей работе. Или, по крайней мере, о том, ради чего ты приехал. Буду знать только я и Дэвид Коулз. Помнишь Дэвида? Он теперь в Бюро научных расследований. Помогает нам с этим делом. Но тебе не придется работать по-старому.

– По-старому я уже наработался. – Он вдруг почувствовал, как что-то переменилось. В нем вспыхнула искра, блеснул слабый огонек, которого он уже давненько не ощущал. Интерес. Он понял, что это дело его зацепило.

Несс сразу подметил, что Мэлоун сдался, и его лицо разом утратило напряженное выражение.