За окном темнеет, словно уже девять часов вечера и начинаются сумерки. Но на самом деле это просто проплывает над башней облако газовых отходов из ближайших заводов по производству автомобилей и гаджетов. Это облако опускается на башню как прохладная шаль. Теперь видимость из окна минимальная. И обстановка в кабинете немного остывает.

Я никуда не ухожу. Знаю, что мне нужно остаться.

Аллен закрывает за уходящими охранником дверь на щелчок, опускает звукоизоляционные жалюзи и подходит к экрану телевизора.

– Ты всё видел. – говорит Уокер. Выпрямляюсь, теперь я в полном внимании. – Мне бы хотелось узнать твоё мнение по поводу ролика, но у меня уже есть одна идея.

Его голос мрачен, но мне – равнодушно.

– Впрочем, ты и не сможешь мне что-то сказать. – мужчина поворачивается ко мне лицом и обнажает в улыбке зубы. Выглядит в самом деле отвратительно. Как и его шутки.

– Ладно. – продолжает тот говорить. – Всё дело в идее. До этого я заказывал у тебя смерть единиц. Тех, которые неугодны лично мне. Всё это настолько мелко, что незаметно. Но с сегодняшнего дня всё изменится. Я решился на радикальные меры.

И он начинает рассказывать, что доверяет только мне одному, поэтому теперь на мне ответственная миссия. Народ должен испугаться.

За счёт меня.

– Ты не просто будешь казнить, – продолжает Президент, – я должен всё видеть. Для этого – я дам тебе экшн-камеру, ты спрячешь её в районе груди.

Теперь казнённые – предатели, анархисты, оппозиционеры.  И лишь от одного меня зависит жизнь многих людей. Мной управляет Аллен, я управляю смертью.

– Твоя первая жертва – Стивен Стоулен. Я не всегда тебе буду говорить вслух их имена, иногда напишу на бумаге, как в старые добрые, но ты их будешь сжигать, понятно?

Я сдержанно киваю и встаю с места. Ещё некоторое время он описывает мне этого молодого человека, как он живёт и за что провинился, скидывает дополнительные данные в сети по закрытом доступу и приказывает уходить.

Стивен Стоулен. Его имя незнакомо мне, но теперь я знаю его жизнь и кем он стал в итоге. Жизнь распорядилась оставить мальчика без родителей – он жил с бабушкой, которая умерла, когда ему было одиннадцать лет. После этого он попал в детский дом.

Каково это, потеряться в глуши непонимания и сырости? Мне так знакомо это чувство, которое обрушивается на человека как мерзкий ледяной дождь. Он льёт и льет. И человек стоит, раскинув руки, от безвыходности даже не двигается с места.

Каково это, быть изгоем в 16 лет? Когда сверстники избивают тебя до полусмерти и бросают рядом с помойными урнами, добив ещё парой ударов.

Его страницы в социальной сети молчаливы. Они не рассказывают о том, что, несмотря на 27-летний возраст парня, внутри себя он всё ещё ребёнок, однажды оставшийся без родителей и родственников. И он не стал бесчувственным, каким стал я. Он не растерял внутри человеческую бунтующую натуру.

И поплатился за это.

И мне – не жаль его. Не потому, что в самом деле я не человек, а потому что мне практически плевать на всё. А еще – мне нужны деньги. И я мог бы, конечно, пойти по пути воровства, но я стал таким, какой я есть. И стал честно зарабатывать таким отвратительным, кошмарным способом.

Стивен Стоулен тоже стал собой – он обрёл свободу вместе с ребятами, которые внушили ему о дальнейшем счастливом будущем. Но самое интересное, что они не уточнили, где это будущее произойдёт.

Здесь или на том свете?

В Аду или в Раю?

В Чистилище?

Стивен – наивный парень, поверивший в торжественную справедливость и ставший главарем одной из глобальных банд села Тогант. И именно из-за него последние две недели пролилось очень много крови гражданских. Обычных людей. Именно поэтому Стивен Стоулен был выбран Алленом Уокером. Потому что был угрозой для общества.

Я стою на пороге своего дома, держа в одной руке экшн-камеру, а в другой – сигарету. Одна затяжка, легкие тяжелеют, и воздух хочет вырваться обратно. Но я делаю вторую и, облокотившись о дверь, пристраиваю камеру у себя на чёрной рубашке, оставляя глазок открытым. Верёвка, просторный карман, смартфон. Улица.

Координаты: Улица Гранд, 179. Маячок горит зеленым значком, это значит, что Стивен сейчас и ещё будет где-то сорок минут в этом месте. Мне на дорогу уйдёт 25, и останется дойти за 3 минуты, остальные 12 – на выполнение задания.

– Молодой человек, не подскажете время? – выбрасывает резко в лицо пожилая женщина. Я глупо смотрю на нее, а затем указываю на часы. Она благодарно расплывается в улыбке и говорит мне громкое «спасибо!».

Что ж. Да не за что.

Капюшон, взгляд исподлобья – и меня никто не видит. В автобусе передёргивает от воспоминания о встретившейся женщине, а затем я уплываю в свои мысли и уже больше никогда не вспоминаю о ней. Сам путь длится 23 минуты. Это даёт мне преимущество в две с лишним минуты. Видя нужную остановку, я выпрыгиваю из транспорта и двигаюсь к улице Гранд.

Пару закоулков, и я уже на месте, стою возле кирпичного здания. Резкое желание покурить отбивает желание что-то делать дальше. Время замедляется, но пальцы всё равно жмут на экране смартфона «запуск», и камера неслышно включается. С этого момента всё фиксируется, и запись потом увидит Президент лично.

Только зачем ему это надо? Неужто насладиться агонией?

В кармане пустая пачка сигарет. Увы. Пальцы немного дрожат, никотин в организме резко падает. Наконец, медленными движениями я поворачиваю голову из-за здания и нахожу взглядом нужную мне фигуру. Правой рукой нащупываю верёвку в кармане.

Назад пути нет. Я выдвигаюсь.

Обходя кирпичное здание, прохожу мимо зарослей деревьев и кустарников и оказываюсь на дороге. Здесь нелюдимо. Пахнет сигаретами и алкоголем, но хоть мне второе отвратительно, всё равно ловлю никотиновый аромат и вкладываю его в свои лёгкие, как жизненно необходимое.

По одну сторону дороги – дома. По другую – лес и обрыв к реке. Как два мира, которые смогли ужиться между собой. Ощущение слияния городского и природного. Меня словно тоже разделяет на две половины, которые некогда соединили, сделав человека. Соединили, не зная, к чему это приведёт.

Я всё ближе. Жертва стоит возле насквозь промокшей деревянной калитки, украшенной ошметками красного баллончика. Мое сердце не стучит – я слышу его редко, поэтому кажется, что его нет. Ловким движением руки из правого кармана начинаю доставать верёвку. Лицо Стивена близко. Оно беззаботно и даже счастливо. Мужчина раскуривает уже вторую сигарету. Смакует, тянет время, будто что-то ждёт. Я уже слишком близко, чтобы он заметил незнакомую фигуру человека. И он правда замечает меня. Наши взгляды соприкасаются. Только он не понимает этого – ему кажется, что я смотрю себе под ноги.

Вибрирует земля.

Между нами – метров шесть. Ловко вытаскиваю верёвку пальцами. Ещё вот-вот, и я смогу в ладони ощутить ее кончик. Но время тянется, а паренёк стоит, докуривая вторую сигарету. Его сердце стучит бешено. Да, он предчувствует. Люди всегда предчувствуют свою смерть. И ровно год назад он тоже её ощущал. Он буквально знал, что с ним произойдет – а потом забыл, как это всегда и происходит. И лишь только сейчас у него внутри возникает давно знакомое чувство.

И это чувство почему-то я особенно люблю. Страх.

Я питаюсь им, словно воздухом. И лишь только страх толкает меня вперёд и не останавливает перед поставленной задачей.

Есть. Кончик верёвки в ладони. Два метрам между мной и Стивеном Стоуленом. Стук сердца его настолько быстр, что я вижу замешательство в этих молодых глазах.

Он был так счастлив. А сейчас – несчастнее всех. Но мне не жаль. Это моя работа.

Полметра. Я поднимаю голову, уже открыто встречаюсь с его глазами, хватаю парня за плечо. Сигарета летит вниз. Разворачиваю его к себе спиной силой, не давай ему сообразить, прижимаю к себе близко и крепко. Левой рукой держа его за грудь, правой я выпускаю верёвку и обматываем её вокруг шеи.

Вокруг его шеи.