Но генерал-лейтенант фон Шверин никак не мог успокоиться и постоянно задавался вопросом: что же стало с его письмом?

Оказалось, что это письмо попало в руки политического руководства, и оно тотчас доложило наверх высшим партийным инстанциям о «предательстве немецкого генерала».

Так что 16 сентября не заставил себя ждать звонок генерал-лейтенанта Шака на командный пункт 116-й танковой дивизии, о котором уже упоминалось выше. Командир 81-го армейского корпуса известил генерал-лейтенанта графа фон Шверина о предстоящем аресте. На голову командира 116-й танковой дивизии обрушился целый ряд обвинений: от дезертирства, которого и в помине не было, до измены родине и неисполнения приказа фюрера. Через час после звонка генерал-лейтенанта Шака генерал-лейтенант граф фон Шверин получил приказ передать командование 116-й танковой дивизией старшему по званию командиру полка, а самому немедленно явиться в штаб 81-го армейского корпуса. Там его должны были подвергнуть первому допросу в рамках военно-уголовного процесса.

Сразу после того, как командир дивизии узнал об этом тяжелом обвинении, на командном пункте 116-й танковой дивизии появился генерал Маттенклотт, командующий 6-м военным округом в Мюнстере. Он предъявил графу фон Шверину приказ рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера немедленно вооружить полицию фаустпатронами, чтобы с их помощью уничтожать вражеские танки, прорвавшиеся сквозь немецкие оборонительные рубежи, и далее дословно: «…затем собрать остатки 116-й танковой дивизии, сбежавшей с поля боя вместе со своим командиром, и снова бросить их в бой».

Генерал Маттенклотт, заслуженный ветеран боев в России, который уже в ноябре 1941 года был награжден Рыцарским крестом, был настолько возмущен откровенной ложью рейхсфюрера СС, что попросил разрешения воспользоваться телефоном. Затем он доложил рейхсфюреру СС: «116-я танковая дивизия занимает свои позиции и ведет бой с противником. Она, как и прежде, прочно удерживает в своих руках отведенный ей участок фронта. Нет ни малейших признаков бегства дивизии с поля боя, герр Гиммлер!»

Во время своего доклада генерал Маттенклотт намеренно избегал называть шефа службы безопасности «рейхсфюрером».

Генерал Маттенклотт был абсолютно уверен в том, что не могло быть и речи о каких-то ошибках или упущениях заслуженного командира 116-й танковой дивизии, отмеченного высокими наградами.

И генерал фон Шверин совершенно успокоился, когда Маттенклотт заверил его в том, что сообщит вышестоящему начальству только факты. Теперь фон Шверин ожидал, что диффамация со стороны партии на этом прекратится.

Утром 17 сентября он выехал на командный пункт 81-го армейского корпуса и доложил генерал-лейтенанту Шаку о своем прибытии. Шак заявил фон Шверину, что тому не о чем беспокоиться. По его словам, он лично ходатайствовал за него, а генерал кавалерии Вестфаль, начальник командования «Запад» (то есть немецкого Западного фронта), в своем донесении Главному командованию сухопутных войск (ОКХ), отправленном курьером, хотя и назвал письмо генерала фон Шверина большой глупостью, однако далее пояснил, что командир 116-й танковой дивизии принял все меры для защиты Ахена и успешно отразил первые вражеские атаки на город.

Правда, еще во время этой успокоительной беседы генерал-лейтенант Шак добавил, что недавно поступила радиограмма от генерал-фельдмаршала Моделя, в которой приказывалось арестовать генерал-лейтенанта графа фон Шверина и передать его в руки «народного суда» («фольксгерихтсхоф» – «народный суд» – чрезвычайный суд для расправы с противниками фашистского режима, существовавший в Германии с 1934 по 1945 г. – Пер.), как только тот появится в командном бункере под Мюнстерайфелем.

Для генерал-лейтенанта фон Шверина это был сигнал о том, что он не может со спокойной душой отправляться в Мюнстерайфель. Он попросил генерал-лейтенанта Шака разрешить ему попрощаться со своей дивизией. Это было ему разрешено.

Вечером этого памятного воскресенья фон Шверин прибыл на свой командный пункт на хуторе в Беренберге. Здесь его уже ожидал взвод мотоциклистов. Дивизия узнала, в чем обвиняют их командира, и предоставила ему эту личную охрану. Одновременно танковый взвод выехал к шоссе, ведущим в Йюлих и Дюрен, и заблокировал их, чтобы не дать проехать палачам из полиции или каким-нибудь «группам захвата».

Когда на шоссе, ведущем из Дюрена в Ахен, появился отряд под командованием оберштурмфюрера СС, чтобы арестовать генерала графа фон Шверина, танкисты не пропустили их. Однако во второй половине этого насыщенного событиями дня совершенно неожиданно перед командным пунктом в Беренберге появился крупный отряд полиции. Графа фон Шверина, который в этот момент осматривал передовую с позиции передового наблюдателя, увезли от греха подальше прочь на мотоцикле. Прибывшие полицейские нашли только шинель генерала.

После беседы в штаб-квартире в Вюрзелене с исполнявшим обязанности командира дивизии полковником Фойгтсбергером, ветераном боев в Африке, граф фон Шверин пришел к убеждению, что ему следует предстать перед обвинением, если он не хочет еще больше навредить своей дивизии. Он доложил об отбытии в штаб 7-й армии и вскоре выехал туда. В ходе этой запутанной игры был снят со своей должности и полковник Фойгтсбергер, так как он не арестовал своего командира дивизии, когда тот явился к нему. Вместо фон Шверина новым командиром 116-й танковой дивизии был назначен полковник фон Вальденбург. Впрочем, такая же судьба постигла и генерал-лейтенанта Шака. Новым командующим 81-м армейским корпусом с 21 сентября стал генерал пехоты Кёхлинг.

Когда граф фон Шверин, появившись в командном бункере в Мюнстерайфеле, доложил командующему 7-й армией, генералу Бранденбергеру, о своем прибытии, хотя его и встретили вежливо, однако тотчас взяли под арест. В сопровождении майора, который получил приказ застрелить генерала, если тот попытается бежать, фон Шверин был доставлен к главнокомандующему Западным фронтом, генерал-фельдмаршалу фон Рундштедту, в городок Фаллендар под Кобленцем. Танковый разведывательный дозор «борзых» незаметно следовал за легковой машиной, в которой везли их командира, чтобы при необходимости выручить его из беды.

Хотя главному судье фон Бойсту, который вел расследование, были предоставлены все пункты обвинения, однако он не нашел их достаточно убедительными. Ведь как генерал Маттенклотт, так и генерал-лейтенант Шак отзывались о командире 116-й танковой дивизии очень положительно. С другой стороны, донесения с фронта обороны этой дивизии были чрезвычайно благоприятными, и, в-третьих, показания партийного руководства Ахена о том, что якобы генерал вступил в сговор с врагом, не подтвердились.

Главный судья предложил генерал-фельдмаршалу фон Рундштедту как можно быстрее прекратить этот нелепый процесс. Генерал-фельдмаршал фон Рундштедт поступил соответствующим образом и объявил генерал-лейтенанту фон Шверину «выговор за глупое письмо».

Этот странный процесс окончательно был прекращен только 13 ноября 1944 года, когда 116-я танковая дивизия уже не раз проявила мужество в многочисленных боях, а генерал-лейтенант граф фон Шверин уже снова командовал, на этот раз корпусом – его кандидатура была предложена на должность командующего корпусом в Италии.

Однако что же происходило тем временем в Ахене и его окрестностях?

После сравнительно легких побед в ходе отступления немецких войск из Франции солдаты 3-й американской танковой дивизии были поражены, натолкнувшись на такое решительное сопротивление немцев на подступах к Ахену. Им, да и всем остальным дивизиям американского экспедиционного корпуса в Европе, уже казалось, что война превратилась в легкую прогулку на природе, и вдруг такое ожесточенное сопротивление!

Когда солдаты американских дивизий, задействованных под Ахеном, в конце сентября 1944 года держали в руках очередной номер Stars and Stripes – своей фронтовой газеты – и читали заметки с фронта, они не могли поверить своим глазам. В этих корреспонденциях немецкие войска изображались как «банда, состоящая из калек и инвалидов с деревяшками вместо ног и стекляшками вместо потерянных на войне глаз, страдающих болезнью желудка древних старцев и прочих юнцов».