Хлок слышал не менее двадцати разных страшилок про это кладбище, и все они разом восстали в его памяти. Воображение, раскочегаренное пивом, предрекало бедолаге скорую и жуткую гибель, самую жуткую, какую можно только вообразить…

Физиономия бывшего вора, сама способная испугать иного гуля нервами послабее, перекосилась, и Хлок издал вопль, от которого в окрестностях поседели охотящиеся совы.

Ему почудилось, что тени Древнего Народа поднимаются из могил, приглашая его на вечеринку…

– Что? В чем дело? – спросил Дейнар, хватаясь за короткий меч, прицепленный к поясу.

Ответа он не получил. Хлок пронесся мимом него на огромной скорости, будто сам ад следовал за ним.

– Чтоб тебя…

Дейнар сам едва не поддался панике, но так как был гораздо трезвее, сохранил остатки хладнокровия. Сердце, правда, колотилось безумно.

Оставалось только ехать вперед. Ругая приятеля во все корки, Дейнар понадеялся, что дом чародея не за горами.

Дейнар продвинулся шагов на пятьдесят и остановился.

– Хлок! Эй, Хлок!

Ветер шумел среди деревьев. Больше ничего.

– Хлок! Выходи, иначе пожалеешь!

Дело зашло в тупик. Дейнар не мог вернуться, не мог и приехать к чародею в одиночку. Для успешного претворения его плана в жизнь требовалось никак не меньше двух разбойников. Больше тоже не требовалось. Два – в самый раз.

– Чтоб ты сдох, Хлок! – в сердцах пожелал громким голосом Дейнар.

Он уже начал верить, что во всем виноваты темные силы, когда из кустов раздался натужный шепот:

– Они ушли?

Дейнара словно облили кипятком. Чуть не завопив во все горло, разбойник вцепился в поводья и дернул их направо. Лошадь испуганно закружилась, а потом сбросила седока на дорогу. Дейнар хряпнулся на спину и долгое время мог лишь, подобно рыбе, разевать рот. Он слышал, как Хлок выбрался из зарослей, ведя дрожащую от страха животину под уздцы.

Бывший вор передвигался на цыпочках, словно уже что-то украл, и беспрестанно вертел головой.

Склонившись над Дейнаром, он опять спросил:

– Они ушли?

– Кто? – еле выдавил тот.

– Призраки Древнего Народа…

Дейнар лягнул подельника ногой в пах, Хлок хрюкнул и свалился рядом. Физическое воздействие оказалось куда эффективнее долгого и нудного выяснения отношений и спора на мистические темы.

Когда разбойники пришли в себя и почувствовали, что скорее живы, чем наоборот, они помирились и решили ехать дальше. Больше о Древнем Народе Хлок не вспоминал. Удар в причинное место удивительным образом повысил уровень его здравомыслия.

С болота воняло, с кладбища тянуло туманом, но разбойники уже не обращали на это внимания. Скоро, думали они, мы окажемся под крышей. Там можно будет обогреться перекусить и тому подобное.

С такими мыслями разбойники взобрались на пригорок и увидели стоящий посреди пустого места дом с высокой двускатной крышей. К дому примыкал сарай, рядом, очевидно, баня. За сараем виднелось прямоугольное пятно туалета. Огня в грязных окошках не было.

– Это он? Дом? – спросил Хлок.

– Определенно дом, – ответил Дейнар.

– Тут может жить кто-нибудь еще?

– Вряд ли. Только чокнутый.

– Еще один чокнутый? Кроме чародея?

– Откуда мне знать? – огрызнулся Дейнар, спешиваясь и топая к крыльцу.

Хлок вздохнул.

Надо было все-таки остаться в замке!

Балимор открыл дверь и выставил перед собой палку.

– Стоять, не то спущу на вас дракона! – проскрипел чародей.

Дейнар и Хлок остановились. Их рожи в полумраке казались масками, слепленными из соломы и глины, результатами чьего-то неумелого творчества.

– У него есть дракон? – спросил бывший вор.

Дейнар нервно шаркнул ножкой.

– Спроси сам…

Чародей поежился, вспомнив, что забыл набросить что-нибудь теплое. Ветер залетал под ночную рубашку и было, мягко говоря, неуютно. Хотя в молодые годы Балимор увлекался моржеванием, закалку он давно потерял, страдая обычными стариковскими болячками.

– Кто такие? Говорите, иначе спускаю дракона! – сказал чародей.

– У нас к вам дело, магистр. Мы, конечно, хорошо заплатим. – Дейнар отвесил неуклюжий поклон.

– Дело? – Балимор щурил подслеповатые глаза. – Дело? Почему ночью? Почему старому больному человеку покоя не даете? Сейчас дракона…

– Не надо! Если бы… того… не крайние обст… обстоятельства, мы бы, конечно…

Балимор вспомнил, что речь шла об оплате.

– Сколько? – перебил он Дейнара.

– Чего?..

– Сколько заплатите?

– Ну… того… много.

– Я не доверяю вашим рожам, – сказал старик, грозно топорща густые брови. – Вы разбойники и бандиты!

– Волшебник, не все ли вам равно? – спросил, набравшись храбрости, Хлок. – У вас тут чего, одни короли да герцоги ошиваются? А мы, значит, права не имеем?

Балимор пожалел, что у него нет дракона, которого можно было бы натравить на этих типов, или, на худой конец, выверны. Он бы с удовольствием понаблюдал, как сверкают их пятки в лесной тьме.

– Так и оставите путников на пороге? – спросил Дейнар.

– Вы, нахалы!.. Но проходите, будьте как дома. Лошадей привяжите там. В сарае есть сено.

Разбойники не заставили повторять дважды. Лошадей привязали, расседлали, задали корма, подхватили поклажу и ввалились в дом на глазах у изумленного Балимора.

Бросили скарб на пол, после чего, глядя честными глазами, потребовали ужин.

Чародей возмутился и спросил, с какой такой радости, а в ответ ему напомнили о неписанных законах гостеприимства.

Онемев от такого нахальства, Балимор напомнил себе, что сам виноват. Не надо было впускать – и голова не болела бы.

Видя, как жестоко терзают чародея душевные муки, Дейнар решил его немного утешить. С этой целью он вынул один из мешочков, набитых золотом, извлек из него сначала новенькую золотую монету – дулканский лирк – а потом немаленький такой рубин, похожий на капельку крови.

Кадык дернулся на тощей шее Балимора, ибо алчность ему была свойственна как всякому смертному (пусть и долгоживущему).

– Хорошо. Шут с вами, – проворчал он, отправляясь в экспедицию в подпол, где хранились съестные запасы. По пути обернулся, заметив, как разбойники, перешептываясь, вытаскивают из сумки бочонок с пивом.

Спускаясь, Балимор пытался вспомнить, висит ли у него над входом табличка «Таверна», и если да, то какой болван ее туда приколотил. И с какой надобностью?

Должно быть, решил чародей, появляясь в комнате в обнимку с горшками, это чья-то дружеская шутка. Вот только чья? Растерянность Балимора можно было понять. Прожив на свете два столетия, он не завел ни одного настоящего друга, и даже в лучшие годы приятелей его надо было искать с фонарями в солнечный полдень.

Разбойники решили помочь кряхтящему чародею, подхватили у него горшки, а потом слазили в подпол сами. Вернулись и сервировали стол, то есть, свалили на него все, что сумели найти. Разлили пиво по кружкам.

– Садись, старина, – сказал Дейнар, сгребая чародея в охапку и усаживая за стол. – Дернем. Хоть ничего покрепче нет… Нет?

Балимор покачал головой. Он и сам не отказался бы сейчас от порции хорошего деревенского самогона.

– Ну на нет и суда нет. Тогда пиво. Держи! – Дейнар ощерил нечищеные с позапрошлого года зубы. Хлок показал свои, которые не чистил уже лет пять. Балимор, поддавшись обаянию разбойников, продемонстрировал, что зубов у него нет вовсе.

Первая кружка пошла хорошо, пиво бухнулось на старые дрожжи, снова вгоняя разбойников в состояние развеселого разноса.

Чародей икнул, и давно забытые ощущения (из далекой молодости, проведенной в загулах при каком-то королевском дворе) хлынули потоком.

На третьей кружке Балимор начал радоваться нежданным гостям, а на пятой поймал себя на том, что внимательно-внимательно слушает речь Дейнара.

А послушать было что.

Первое время чародей считал, что ему рассказывают некую новомодную сказку и искренне потешался над ее перипетиями. Даже чуть не упал под стол, заливаясь старческим смехом, похожим на скрип ножа по стеклу.