— Сэди? Эй? — Он легонько постучал, а потом открыл дверь.

Черт. Мне все-таки придется его впустить.

— А, привет. — Я позволила себе мельком взглянуть на него:

Он вошел.

— Привет. Доди сказала, что ты здесь. Переборщила с солнцем, да?

Я пожала плечами.

— Да, скорее всего. — Я перевернула страницу журнала.

— Хм-м-м… так мы поужинаем сегодня?

— Сегодня вечером, да? Блин. — Я поцокала языком. — Увы, я не смогу.

Он скрестил на груди руки и помрачнел. Я без труда могла вообразить проносящиеся в его голове мысли: «Она злится. Почему — понятия не имею. Любая следующая фраза, которую я произнесу, имеет критическую важность. Тревога! Тревога!»

Я читала строку за строкой, одновременно не забывая хмуриться в ожидании язвительного комментария или какого-нибудь оправдания для той ночи. Например, что Чарли на самом деле прелестный мальчик-трансвестит. Но Дез молчал, и мне становилось все труднее дышать. Потребовалось усилие всех мышц, чтобы не заерзать. Я нечаянно перевернула страницу. Прощай, фотография Роберта Дауни-младшего. Привет стотысячному описанию семейки Джоли-Питт.

— Сэди, — твердо сказал он.

Как, он все еще здесь? А я-то о нем уже и забыла.

— Мне очень жаль, что свидание пришлось отменить. Это все из-за этого?

Не буду скрывать — я вела себя по-детски возмутительно, но ничего не могла с собой поделать. Мне хотелось устроить истерику. Пинать его по голеням и бить по рукам, его крепким, мускулистым рукам, черт их побери! Но вот успокаивать его я не собиралась.

— Нет, просто у меня очень много всяких дел.

— Я вижу. — Он выразительно посмотрел на мой журнал.

Я отшвырнула журнал в сторону, поднимаясь из кресла с грацией беременного носорога.

— Слушай, я не люблю, когда мне врут. Тебе не нужно было ничего выдумывать. Мог бы сказать мне правду. Давай опустим все эти дружеские сантименты. Спасибо, что помог с Доди, но ты нам больше не нужен.

Ух. Да! Я это сказала. Он решил поиграть, но не смог меня провести, черт побери, потому что я оказалась умнее. В любую секунду меня могла накрыть волна праведного возмущения. В любую. Надо было только дождаться.

— О чем ты говоришь?

О да, он прекрасный актер. Надо дать ему «Оскара». Он выглядел как неподдельно растерянный человек.

— О Чарли. Я видела эту маленькую белобрысую чирлидершу в твоем доме, и это не был родственник Чарли.

Его глаза широко распахнулись.

— Ах, так вот в чем дело. В родственнике?

— Да, в родственнике. — Моя интонация все прояснила.

Он резко выдохнул, уставился на меня и стал рыться в своей большой глупой голове в поисках правдоподобной версии.

— Вау, Сэди, — наконец ответил он. — Я даже и не знаю, что тебе на это сказать.

— Может быть, «Hasta la vista, baby»^[33]?

— А может быть, «блондинка и есть Чарли»?

— Чарли? Чарли — девушка? Хм-м-м.

— Да. Она застряла в аэропорту, когда летела домой из Маркетта. — Он был вежлив, но упорен.

Во мне зашевелились сомнения, но я задавила их на корню. Он использовал типичную мужскую тактику, черт побери! Сначала они прикидываются иррациональными, потом вы начинаете сами критиковать себя, а кончается все выволочкой за то, что вы случайно опрокинули стакан холодного чая на клавиатуру, когда решили, что он шерстит Интернет в поисках порнографии.

— И я должна поверить? Я видела ее, Дез!

— Где?

— На твоей террасе. Мы с Фонтейном выгуливали собак.

— А почему не зашли?

— Потому что вряд ли она — твоя родственница. Кто в здравом уме назовет девушку именем Чарли?

Он ответил, защищаясь:

— Но у тебя же есть кузен по имени Фонтейн!

Ха-ха. Ну погоди, меня этим не смутить!

— Да, но Фонтейн — не настоящее его имя. То есть оно настоящее, но не первое. Это его второе имя. — Ха! Выкуси!

Дез запнулся. На его лице было то же выражение, что у Лэзибоя, заслышавшего подозрительный скрип.

— А какое у него первое имя?

— Тим! — Ха! Проглоти-ка это.

— Погоди-ка. — Дез потер виски. — Его зовут Тим, но он каким-то образом стал Фонтейном?

— Привет, он же гей! — Не пытайся сменить тему, идиот!

— А Чарли — это сокращение от Шарлотты. Привет!

Это был запрещенный прием — использовать мой сарказм против меня же. Но я так поднаторела в спорах с Ричардом, что голыми руками меня не возьмешь.

— А почему ты сразу не сказал, что Чарли — девушка?

— Я же не помнил, что ты этого не знаешь! И уж тем более даже вообразить не мог, что ты увидишь ее и съедешь с катушек! Боже, Сэди. Да что с тобой такое? — Он провел обеими руками по волосам, будто собирал их в пучок наверху. — Ты решила, что я отменил ужин с тобой, чтобы позвать на свидание кого-то еще?

Я стояла, уперев руки в бедра.

— Можешь приглашать кого хочешь. Я на тебя прав не предъявляла. Просто не люблю, когда мне врут.

— Но я тебе не врал. — Он снова потер пальцами виски. — И никого другого не приглашал.

— Да откуда мне было это знать?! — прошипела я.

— Но теперь-то знаешь! — воскликнул он.

— Тогда я перестала бы злиться. Но я злюсь!

Дез со вздохом закрыл лицо руками и помотал головой.

Вам когда-нибудь снилось, что вас страстно и безумно полюбила какая-нибудь суперзвезда? Вы сознаете нереальность этого, но во сне все по-настоящему. Эмоции бывают такими сильными, а после всех переживаний возникает чувство, что все это произошло на самом деле. Помнится, мне однажды приснился дерзкий и шаловливый сон о Мэтте Лауэре^[34], что трудно объяснить, так как он совсем не в моем вкусе. Но весь следующий день меня не отпускало ощущение, что он вот-вот позвонит.

Нечто подобное происходило со мной сейчас. Я поняла, что случилось что-то принципиально важное, и отреагировала соответствующим образом. А то, что я все поняла неправильно, не имело никакого значения. И вообще, думать было поздно, потому что я уже плакала. Дез открыл рот, но понадобилось секунд десять, чтобы он выдавил из себя хоть какие-то звуки.

— Ты невозможная, Сэди. Мне пора. — И он вышел за дверь.

Надо было окликнуть его, но я все еще была не в себе. Думая о том, как облажалась абсолютно на пустом месте.

* * *

Спустя несколько минут пришла Доди и обнаружила, что я все еще сижу на краешке стула с безучастным видом.

— Сэди Тернер! — Она указала на меня пальцем. — Я никогда не лезла не в свое дело, но сейчас, пожалуй, начну. Что ты наговорила парню? Он был очень расстроен!

— С кем дети, Доди?

Она закатила глаза.

— С ними все в порядке. Я велела им не лезть в воду. Что происходит у вас с Дезом?

Я подскочила, распахнула дверь и слетела по ступенькам.

— Нельзя оставлять их одних на пляже!

Она поспешила за мной.

— Не пытайся сменить тему, мисси!

Мы добрались до пляжа. С детьми все было хорошо. Но Доди вынудила меня сесть и рассказать, что произошло.

Я выложила ей всё, даже призналась в своей ошибке. И теперь мы сидели под зонтиком, глядя, как дети возводят замок из песка, украшая его камешками и перьями.

— Милочка, ты же знаешь, что предполагать — это глупо, — сказала она. — Все равно что пытаться сложить слово «хорошо» из букв «П» и «Ц».

— Ты путаешь. Попытка сложить слово «вечность» из букв «Ж», «О», «П» и «А». Но это же неподходящий пример.

— Какой бы он ни был, мисс Умная Командирша, ты сглупила. Почему ты постоянно так старательно все усложняешь?

— Не знаю. — Я устала выслушивать ее критику.

— Нет, знаешь. Надо было просто спросить его об этой девушке, а не выдумывать и не доводить все до скандала.

— До скандала? — Боже мой.

— Иногда можно дать людям возможность все объяснить. А ты прямо как твоя мать. Затаиваешь злость, точно носорог.

— Я не держу зла. — Жаль, что я не курю. Можно было бы сейчас закурить сигарету.

— Правда? То есть это не ты обвиняешь Деза в чем-то, потому что Ричард тебе изменял?