– Итак? – поторопила его Эйвери.

– Хорошо, – ответил Каспиан. – Поступим, как ты предлагаешь.

“Ей наверняка нравится считать, что именно её тонкая работа привела к такому решению”, – подумал он вдогонку, усмехнулся и хотел уже отвернуться, но тут… Эйвери робко улыбнулась. Совсем не так, как раньше. Иначе. Искренне, по-настоящему. Или снова притворяясь?

– Честное слово? – тихо спросила она.

– Разумеется, – осторожно ответил Каспиан, совершенно запутавшийся в поведении невесты. – Пойдём, скажем Берту счастливую новость. Он дико обрадуется поездке в Помпти. Его мечта сбывается.

– Это твой кучер? Он мечтал там оказаться? – удивилась Эйви.

– Не то слово, – кивнул Каспиан.

Сказал и продолжил смотреть, не в силах уйти от огромных голубых глаз, светящихся доверием. На несколько долгих секунд Каспиан ощутил жгучее желание поверить Эйвери Айверсон во всём. Отмести сомнения, оставить игры в “сделку”, притянуть к себе и впиться в губы жарким поцелуем, сносящим напрочь любые мысли о похождениях на сторону.

Ужасно глупое чувство.

Странное. Непривычное.

Пугающее даже.

– Спасибо! – воскликнула тем временем Эйвери и… бросилась ему на шею. – Спасибо, спасибо! Ты не представляешь, как мне это важно. Папа будет очень рад нам. Осталось чуть больше суток пути, и мы будем на месте.

Каспиан не двигался. Не хотел. Вопреки голосу разума, буквально кричащему о том, что доверять Эйви нельзя, напоминающему, что Уоллеса используют, ему нравилось происходящее. Он вдруг подумал, что хотел бы видеть невесту такой всегда. По отношению к нему одному. Только с ним!

Но Эйвери отступила, посмотрела на него, широко улыбаясь.

“Притворяться так невозможно, – подумал Каспиан. – Или она шикарная актриса”.

– Пустяк, – сказал он вслух.

– Ну уж нет! – заверила Эйвери. – Я очень благодарна. Клянусь, не думала, что ты согласишься. А ведь папа уже очень близко. Так сильно хочу увидеться с ним! Ты сделал меня счастливой, Каспиан Уоллес! Даже аппетит снова проснулся. Кучер убрал корзину с провизией в салон кареты? Я бы сейчас целого фазана съела!..

– Я бы на это посмотрел, – усмехнулся он, старательно подавляя глупую растерянность из-за её нового поведения.

Она рассмеялась – звонко, заразительно – и быстро пошла к экипажу. Каспиан двинулся следом. По пути с ужасом тронул свои губы. Он улыбался, как идиот…

– Нужно проверить защиту от приворотов, – пробормотал Каспиан недовольно. – Наверняка снова опоила меня чем-то.

“Мужчины любят считать, что именно они принимают ключевые решения, – думала Эйвери, с улыбкой глядя в окно движущейся кареты. – И даже не подозревают, что, чаще всего, им помогают женщины, вовремя подкидывая направление для полёта мысли”.

Рядом послышался шорох. Эйви взглянула на сменившего позу жениха. Каспиан спал напротив, широко расставив длинные ноги. Его лицо оказалось в тени, так что Эйви видела лишь упрямый подбородок с лёгкой светлой щетиной и красивые, чётко очерченные губы, сейчас слегка приоткрытые.

Взгляд Эйви метнулся ниже – на небрежно распущенный шейный платок и расстёгнутый ворот белой рубашки. Переместился к отложенным в сторону жилету и сюртуку. Вернулся к делу. То есть телу… К крепким запястьям, к длинным пальцам без единого украшения… Эйви и раньше обращала внимание, что Каспиан – не любитель наряжаться в золото и драгоценные камни. Хотя именно их ношение сейчас считалось особенно модным. И всё же Уоллес-младший всегда смотрелся выигрышней, чем многие столичные щеголи. Привлекательней. Интересней. Мужественней…

Стоило ему показаться на людях, как девушки моментально подбирались, начиная кокетничать и флиртовать с ним. А он улыбался, дарил комплименты и всячески поощрял их.

Бабник!

Эйвери резко отвернулась. Какое-то время она смотрела в окно, но пейзаж снаружи удручал. Убогая серость, редкие поселения вдали и много лесного массива – вот и вся картина. Эйви и сама не поняла, как вновь перевела внимание на Каспиана.

“Любой другой мужчина на его месте смотрелся бы глупо и неряшливо, – подумала она, особенно придирчиво рассматривая жениха, – а этот и сейчас, забывшись крепким сном на сиденье, привлекателен. Как такое возможно?”

Карету сильно качнуло, и Эйви поморщилась, больно ударившись о стену. Пробурчав тихое ругательство, она потёрла ушибленное плечо и почувствовала на себе взгляд Каспиана. Он больше не спал.

Жених сидел, выпрямившись и глядя на неё. Внимательно, с лёгким прищуром.

– Порядок? – спросил Каспиан хрипло.

– Да, – кивнула Эйви, – немного ушиблась. Но ничего страшного.

Каспиан отодвинул занавеску от окна, посмотрел хмуро. Подавшись вперёд, стукнул в стену и громко спросил:

– Берт, что там?

– Извините, ваш-ство, – отозвался кучер, – дорога всё хуже. Ямы одни. Но, если темп не сбавим, до сумерек будем в Помпти. Спешу, как и велено.

– Отлично.

Каспиан вернулся на место, как ни в чём не бывало сложил руки на груди, чуть съехал по сиденью и вновь закрыл глаза. Не прошло и минуты, как его голова расслабленно откинулась набок. Судя по всему, жених абсолютно бессовестно крепко спал.

– Как у него это получается? – прошептала Эйвери потрясённо. – Засыпает, словно по щелчку пальцев. Ни один нормальный человек так не смог бы, а этот…

Сетуя на жениха и его отвратительную расслабленность даже в условиях тяжёлой дороги, Эйви постаралась устроиться на подушках, чтобы поспать хоть немного. И ей это почти удалось. Вот только новая встряска заставила бедняжку громко охнуть. Она едва не упала со своего места. Благо Каспиан успел её придержать.

Эйвери удивлённо воззрилась на жениха. Он выглядел удивительно собранным для только что проснувшегося человека, и Эйви даже заподозрила его в притворстве. Однако высказать подозрения не успела.

– Цела? – спросил Каспиан, одновременно потянувшись за тёплым плащом.

– Да, – ответила Эйви неуверенно.

Жених окинул её цепким взглядом, кивнул, стукнул кулаком в стенку и приказал:

– Берт, стоп!

– Почему “стоп”? – испугалась Эйви и затараторила быстро-быстро: – Возвращаться уже нецелесообразно. Большая часть пути давно позади. Мы столько проехали…

– И поедем дальше, – перебил её Уоллес. – Но я пересяду к Берту. А ты держись крепче и не высовывайся.

– В каком смысле не высовываться? – опешила Эйви.

Вместо ответа из леса, который они проезжали, послышался душераздирающий вой. Карета остановилась. Каспиан спросил у Эйви:

– Ты уже представляла, какое зелье первым запатентуешь?

– Что? При чём тут?.. Ты слышал, что сейчас было? – Эйви растерялась, бросила испуганный взгляд на дверь кареты, зябко повела плечами.

– Подумай о названии зелий как следует, – посоветовал Каспиан, словно не слыша ни волков, ни её вопросов. – Заодно реши, какой формы будут пузырьки, в которых зелья начнут продаваться массовому потребителю. И варианты этикеток покрути в голове. Это всё очень важно и может хорошо повысить спрос на товар. Взять, например меня: обожаю вынимать всё своё из красивых упаковок.

Он широко улыбнулся, подмигнул совсем опешившей невесте и добавил громко, заглушая новый волчий вой:

– Из кареты ни ногой, Айверсон.

Договорив, Каспиан выскочил наружу и захлопнул за собой дверь.

– Соберись, Берт! Прекрати бледнеть, – услышала его Эйви. – Ещё немного – и приедем к морю. Подлечишь там свои бронхи. Надышишься вдоволь. Ты же всегда мечтал…

Затем за занавешенным окном что-то вспыхнуло и полетело к лесу. И снова. А потом Каспиан прокричал:

– Ходу, ходу, Берт! Море нас заждалось!

Карета пошатнулась, дёрнулась.

Эйвери вцепилась в сиденье, зажмурилась, припоминая хоть какие-то молитвы. Но увы, слова в голове путались, мысли терялись. Так что следующая четверть часа слилась для неё в сплошной поток тихих ругательств, попытки не упасть и… прорисовку в воображении новых этикеток для успокаивающего зелья. Именно его состав она припомнила очень чётко и решила запатентовать первым, а затем продавать в маленьких круглых пузырьках из тёмного стекла. С зеленой пробкой.