“Да, я сбежала, – проговаривала Эйви мысленно, – но, папа, у меня не осталось выбора. Клянусь, так и есть. Меня насильно обручили с самым ужасным молодым человеком из всех. В газеты дали объявление о моём согласии, не получив его! Конечно, само замужество не состоялось бы без тебя, но находиться дома стало невыносимо. Каждый день я только и слышала о женихе, а на единственном вечере, куда мы с твоей супругой оказались приглашены, Каспиан Уоллес во всеуслышание заявил, что считает дни до момента нашего единения! При этом он был пьян, а после танцевал со всеми, кроме меня. На следующий день этот мерзавец явился с извинениями. И знаешь, папа, что он сказал мне?! Попросил не изображать злючку и привыкать к новому статусу. Смириться с неизбежным! Потому что графу Уоллесу не отказывают. Потом с гнусной усмешкой передал приглашение посетить имение его отца и ушёл. Я не могла больше там оставаться, папа, понимаешь? Ты ведь понимаешь?..”

Карету тряхнуло, и Эйвери сильнее вцепилась в ручку саквояжа, стоящего рядом. Она знала, что отец непременно поддержит её. Вот только… В словах зеленоглазого котяры – именно так Эйви прозвала навязанного жениха – была истина. Его отец – очень влиятельный мужчина. А граф Айверсон не имел веса в обществе и не пытался завязать нужных знакомств. Он обожал работу и всецело посвящал себя ей. Николас Айверсон считался лучшим специалистом по ядам и дни напролёт пропадал либо в лаборатории, либо в поездках для консультации полисмагов. Удивительно, как он при всём этом успел встретить мачеху, жениться и даже сделать ей ребёнка…

Эйвери нахмурилась, припоминая графиню. Они друг другу не нравились, но старательно терпели неудобство. И раньше, пока падчерица училась в университете на зельевара, это выходило лучше. Теперь же мачеха словно с цепи сорвалась, желая устроить личную жизнь Эйвери как можно скорее. И сбыть подальше.

“А ведь отец найдёт этому оправдание, – думала Эйви, глядя на собственные колени. – Скажет, что Ханна руководствовалась исключительно желанием причинить счастье. И никак иначе. Может, даже к Каспиану велит присмотреться. Если гад перестанет вести себя предельно вызывающе, то будет выглядеть действительно выгодной партией. Богатый, красивый, сильный, отучившийся на боевого мага и – вишенка на торте – единственный наследник старинного аристократического рода. О чём ещё мечтать девушке?”.

Эйвери стало совсем грустно.

И она нашла единственно верное решение во всей этой ситуации, которую не могла исправить прямо сейчас: уснула.

– Джанет?

Девица, уже собравшаяся забраться в дилижанс, обернулась. Увидев Каспиана, она смерила его восхищённо-удивлённым взглядом и кивнула:

– Да. Это я, милорд.

– Могу я попросить минуту вашего внимания?

– Конечно.

– Отойдём, – Каспиан жестом пригласил ее отойти от дилижанса.

– Как прикажете.

Голос девицы приобрёл бархатные нотки, губы остались слегка приоткрытыми, приглашающими к совсем другому разговору. Но с некоторых пор время играло против Каспиана, а потому, понизив голос, он сказал совсем не то, чего от него явно ждали:

– Вы сопровождали одну девушку. Где она сейчас?

Джанет испугалась. По служебной необходимости Каспиан прекрасно умел различать эмоции и улавливал малейшие изменения в настроении допрашиваемых.

– Не понимаю, о чём вы, – проговорила девица.

– Так и отвечайте всем, кто задаст вам подобный вопрос, – кивнул Каспиан. – Иначе я, как будущий муж той леди, буду вынужден найти вас и спросить за клевету. Вы понимаете?

Он намеренно придал лицу самый угрожающий вид, и даже позволил магии отразиться в зрачках. Не хватало, чтобы в столице узнали о том, что от наследника графа Уоллеса сбежала невеста. Одно дело специально проигрывать деньги отца, спать не с теми женщинами и ввязываться в драки – это всё граф Уоллес прощал и даже смотрел сквозь пальцы, – но побега мерзкой девчонки после обручения с наследником никто просто так не спустит.

– Я поняла, поняла, – закивала Джанет. – Клянусь, от меня никто ничего не узнает. Только если вы ищете миледи, то подсказать, где она, не смогу. Знаю лишь про долгое путешествие. Она сказала мне, что впереди ещё много дней дороги.

– И почему вы не сопровождаете её дальше? – уточнил Каспиан.

– Мне становится очень плохо в пути, – призналась девица. – Я ведь не знала, что ехать нужно так долго. Но в следующем городе миледи собиралась ночевать в приличном месте. Где именно – не могу знать.

– Спасибо. И забудьте эту историю. Мы поняли друг друга?

– Да, милорд.

Каспиан кивнул и стремительно направился к своей карете. Кучер, увидев его, отчитался:

– Лошадей сменил, ваш-ство, можем возвращаться.

– Нет, Берт, придётся ехать дальше, – ответил Каспиан.

– Куда теперь?

– На север. В Элишус.

Каспиан посмотрел вдаль и едва удержался от ругательства. Ему сообщили, куда отправился дилижанс с прелестной светловолосой леди. Направление, выбранное невестой, Каспиану совершенно не нравилось. Догнать её следовало как можно скорее. И вернуть домой. А потом извиниться… возможно. Хотя делать последнее категорически не хотелось.

Конечно, после заявления отца о том, что невеста выбрана и свадьбе быть в любом случае, Каспиана слегка понесло, но… Он мужчина, и мог позволить себе немного погулять с горя. Кто в здравом уме предположил бы, что нежное ангелоподобное создание с тихим голоском неожиданно соберёт чемодан и рванёт на север, оставив мачехе отвратительно короткое письмо с яркими саркастичными нотками?!

Благо графине хватило ума сообщить о случившемся Каспиану, а не его отцу. Но как она это преподнесла!

Каспиан забрался в карету и прикрыл глаза, вспоминая мачеху своей невесты, стоящую у кресла с таким видом, словно она готовилась наброситься и растерзать его на мелкие кусочки немедленно.

– Вы натворили дел, вам и разбираться, – говорила графиня Айверсон звенящим от злости голосом. – Эйви сбежала. Подозреваю, отправилась к отцу, в Помпти. Для сопровождения она наняла подругу нашей горничной. Бедняжка не вынесла давления. И я её понимаю. Вы вели себя мерзко. Весь город судачит о том, что наша девочка выходит замуж за пьяницу и балагура. Думаю, стоит считать, что помолвка разорвана.

– Вы ошибаетесь, – холодно отвечал ей Каспиан. – Я поеду за невестой и верну домой. Скажете заинтересованным лицам, что мы вместе решили отправиться за благословением к графу Айверсону. Всё наладится. Я смогу убедить Эйвери изменить своё мнение по поводу предстоящего бракосочетания.

Графиня немного смягчилась. Чуть помолчав, она кивнула:

– Надеюсь, так и будет.

И теперь он вынужден догонять строптивую беглянку и волноваться, не случится ли с ней что-то в пути! Но в этом не было его вины. Разве Каспиан мог предположить, что его действия вызовут такой эффект? Да, он хотел задеть чувства одного человека. Но не Эйвери – ругх её побери – Айверсон! А отца! Именно этот деспот обязан был обратить внимание, насколько Каспиану претит сама идея женитьбы на белокурой кукле с большими голубыми глазами!

Он слишком молод для брака. Слишком любит жизнь, свободу и женщин. Сильных женщин, с характером, с опытом, с огоньком! А не божьих одуванчиков, выращенных папой в теплице для продолжения рода.

Женитьба в двадцать два года – это же пожизненный приговор!

Каспиан откинул голову на спинку сиденья и глухо застонал. Он знал, что прав! Во всём прав. Но отчего-то мысль о том, что девица могла пострадать, сбежав из-за его поведения, заставляла нервничать и лишала остатков самообладания.

– Быстрее, Берт! – крикнул Каспиан кучеру. – Чем раньше нагоним мою проблему, тем больше будут премиальные.