– Сейчас физика?

– Да.

Третий этаж школы располагал в себе точные науки. Этажи разделялись на «светлую» сторону – большое пространство с кабинетами и «тёмную» – коридор справа. Кабинет физики находился на «тёмной» стороне – это неудивительно. Учительница, Инна Анатольевна, засиживалась в своём чулане с амперметрами и, возможно, духом Ньютона. После звонка на урок, она не появлялась ещё минут пять.

Парты тошнотворного зелёного цвета и такие же жалюзи. Весь кабинет больше напоминал больницу, ужасно клонило в сон. Стулья обязательно оставят после себя затяжку совершенно на любой ткани, некоторые сиденья вообще не прикручены, а где-то нет даже спинок, либо спинка и сидушка поменяются местами каким-нибудь шутником. Учительница во время урока прячется за огромным рабочим пространством, которое стоит на платформе. Над её головой висит портрет какого-то учёного, вероятно, физика. Портрет недурен, нарисован маслом, но из-за солнца лак потускнел. Масленый блеск пропал, кровь живописи высохла, вместе с этим пропала и жизнь.

Девочки увидели в кабинете Катю и с облегчением выдохнули. Она выглядела уже гораздо лучше, следы истерики пропали.

Периодически, на переменах, мальчики доставали мусор из урны и кидали его за шиворот Егору. Ещё они играли в волейбол его пеналом, который он никак не мог поймать. Очки давно сломали, они держались на голове с помощью резинки. Егор пришёл в третьем классе и ничего плохого не сделал, но весь класс над ним издевается уже пять лет. Особенно его "любил" Алёша. Он мог пристать с ничего, и начиналась драка. В этот раз Егор просто рисовал в блокноте. Алёша подошёл и пнул его.

– Чё расселся, как девчонка?

– Как удобно, так и сижу!

– Вы слышали, парни? Ему так удобно! – компания Алёши посмеялась, но весь класс стыдливо опустил головы, – Ещё и в этом радужном свитерочке, ты чего, из этих, что ли?

– Отстаньте от него! – Соня встала с места.

– Ооо-хо-хо! Ты чё, его защищаешь?

– Ну, давай, пни меня! – Соня придвинула к себе стул и села на него, широко раздвинув ноги. Руки она закинула на спинку.

Лёша со своей компанией остолбенел. Они отчаянно пытались скрыть испуг и смущение: смотрели на всё, что угодно, только не на одноклассницу. Та жадно ловила их бегающий взгляд и почти исчезнувшие зрачки на глупом, пустом лице.

– Ш… Шлю… – начал Семён Максимов – лучший друг Лёшки, но тот ударил его локтем.

Соня подошла к Алёше вплотную – Теперь ты меня понял? – она толкнула его и села на место.

Егор с слегка намокшими глазами и остолбеневшим взглядом посмотрел на заступницу, пытаясь всеми силами выразить на лице простое "спасибо”. Лёша вышел из класса со своим другом, через пару минут вернулся

– Я вообще-то тут, чего кричим? – Инна Анатольевна выглянула из чулана, – Здравствуйте, садитесь. Ну, сегодня у нас такой, вступительный урок, так сказать. Всё, отдохнули и хватит, как говорится. У нас уроки будут три раза в неделю, да… Тетради вы знаете, ни двенадцать листов, ни восемнадцать, а нормальные человеческие в девяносто листов, вот… Так, мы завтра ещё встречаемся, вот у нас как раз контрольная по темам прошлого года, пятнадцать вопросов, задачи будут: дано, решение и ответ, без решения проверять не буду, сразу минус поставлю, – монотонным, почти загробным голосом проговаривала учительница. Она хотела, как можно дольше растянуть ненужную информацию, чтобы не вести урок.

Ученики спали на партах, учительница высасывала всю энергию своим грубым неживым голосом. Уроки физики длились бесконечно, это настоящий ад!

– А почему этот дядька так смотрит? – спросил Бондарев, кивнув на портрет.

– Смотрит на вас и думает, какие вы тупые, что физику не понимаете, – ответила Инна Анатольевна, – открываем тетради, пишем число и тему «Тепловые явления».

Тетради неохотно начали открываться, а страницы в клетку – накапливаться жизненно необходимыми знаниями. В класс неожиданно забежала медсестра. Миниатюрная женщина лет 65-ти всегда вызывала смех у учеников: она быстро и громко говорила. Не успев войти в класс, уже имела замечания по поводу всего.

– Девочки, все выходим на медосмотр, за мной! – проговорила она скороговоркой.

Мальчики обиженно замычали.

Это было настоящее спасение, второе пришествие Иисуса. Девочки мигом выскочили из-под парт.

– С медосмотра надо будет идти как можно медленнее, – прошептала Соня подруге.

Даша резко поменялась в лице, хотя в тёмном коридоре разглядеть его до конца было сложно. Её руки начали трястись, глаза будто намокли. Она кивнула.

– Всё нормально?

– Мгм, – пыталась сохранять спокойствие.

– Ты как будто сейчас упадёшь, – напугалась Соня.

Дойдя до лестницы, Даша схватилась за перила. Яркое солнце врезалось в глаза, наполняя пространство звенящим белым цветом. Даша набрала воздух и продолжила идти. С каждой ступенькой вниз тревога повышалась, жуткий звон в ушах рисовал мелкие, ползающие точки перед глазами. Вместе с ними "шумело" всё тело, сердце выпрыгивало.

Девочки дошли до первого этажа, начали проходить через зеркало. Даша отвернулась от него. Приближался медкабинет.

– Заходим, обувь снимаем. Так, Танюшка, садись за мой стол…

– Я Вероника.

– Ой, вечно путаю! Садись-ка за стол, будешь записывать.

Девочки сняли обувь. Этот медкабинет не вызывал ужаса и был даже уютным, в отличие от прививочного кабинета, посреди которого стоял только одинокий стул. Первая одноклассница встала на советские весы. Медсестра передвигала какую-то штучку сверху.

– 56, – сказала она, и Вероника записала вес в книгу.

Далее девочке измерили рост.

"Я не хочу вставать на весы… Я встану последней…" – Думала Даша.

И так одна за другой, девочки измерялись и уходили из кабинета. Процесс надолго не растягивался.

– Кто дальше по алфавиту?

Девочки показали на Дашу, хотя её очередь уже давно прошла. Она сглотнула и на подгибающихся коленях подошла к весам. Выражение лица медсестры резко поменялось на недоумение. Она дольше чем у всех двигала эту штучку на весах.

– 34, – сказала она, чуть ли не со скорбью в тоне.

– Чегооооо??? – все девочки замычали от удивления.

Только Соня молчала.

– Анорексичка! – посмеялась Варя Гнулёва со своей подругой.

Эта девочка с недавних пор стала просто чертовкой. Все сплетни школы вертелись вокруг неё, точнее, она их и раскручивала. Она знает всё про всех не только в школе, но и в городе.

Соня гневно на неё посмотрела. Даше ничего не оставалось делать, как выдавливать из себя улыбку.

– Ты вообще ешь? – спросила Катя, без злых намерений.

Ком в горле поднимался с каждым вздохом. Даша молча улыбалась и качала головой. Глаза краснели. Девочки обувались и выходили из медкабинета.

– Зачем вообще при всех говорить чей-то вес? – возмущалась Соня.

Даша шла рядом, опустив голову и не издавая ни звука. Одноклассницы вновь поднимались на третий этаж, только максимально медленно. Никто не хотел сидеть на физике. До конца урока оставалось целых пятнадцать минут. Девочки зашли в класс. На удивление все сидели уже с собранными рюкзаками, слушая музыку в наушниках или играя в телефоне. Медсестра забрала мальчиков. Инна Анатольевна обиженно копошилась в своих учительских бумажках. Так и пролетел урок, в никуда. Звонок.

– Контрольная после первого учебного дня, да пошла она! – восклицали одноклассники, выбегая из кабинета физики.

На лестнице творилось настоящее Вавилонское столпотворение, пройти, так чтобы не задеть человека и не споткнуться было нереально. Люди двигались как вверх, так и вниз.

– Неужели так сложно просто поставить лавочки!

– Соня, у нас стулья в каждом классе жвачками склеены, какие лавочки, – очень тихо проговорила Даша, отходившая от неприятного медосмотра. Она панически боялась врачей. Этот запах хлорки и спирта ударял в голову и предсказывал только боль.

– А что она имеет против бомжей? Нам с детства прививают отвращение к несчастным людям, и мы сами потом не можем принять своё несчастье, потому что нам кажется, что это плохо!