– Конечно, – прошептал я в ответ.

Конечно, я ждал! И надеялся. Очень сильно надеялся. И поэтому в моем кармане, сложенные гармошкой, томились штук десять презервативов.

Летнее ночное небо расстилалось серо-голубым бархатом. Узкий серебряный серп на нем почти незаметен. Мы лежали в траве, и моя рука, на которой покоилась Оксанкина голова, уже почти ничего не чувствовала, а земля оказалась довольно холодной. Я раздумывал как бы поделикатнее завершить свидание и, наконец, подняться на ноги. Как вдруг небо над нами прочертила стремительная черная тень. Оксанка вскрикнула и вскочила.

– Что это было?!

– Летучая мышь. – Я поспешно натянул спортивки и толстовку. – Не бойся!

– Ой, нет, а вдруг она кусается?!

Опасливо оглядываясь на небо, Оксанка оделась, прошлась руками по растрепанным волосам.

– Ты ведь защитишь меня, Гера? – вернулась она к своей кокетливой манере.

– Конечно.

Я притянул ее к себе, чмокнул в губы.

– Ты сильный. – Оксанка пощупала мою руку. – С тобой не страшно!

– Да? – ухмыльнулся я. – А еще какой?

Она склонила голову и задумчиво заглянула в глаза.

– Ты надежный! Правда? На тебя можно положиться, ты хороший парень. Знаешь, сколько козлов вокруг? А ты не такой, Гера, ты не предашь!

– Не предам, – как эхо самоуверенно повторил я.

Возвращались в поселок мы уже под утро. Когда свернули на улицу, к Оксанкиному дому, из-за кустов прямо на нас выскочил Мика.

– Придурок, – заорал я, но он лишь глупо ухмыльнулся.

Вот совсем не ожидал встретить Мику сейчас, так поздно, особенно после всего, что произошло между мной и Оксанкой. И меньше всего мне хотелось видеть кого-то кроме нее. Но Мика бесцеремонно вклинился между нами.

– Вот вы слились, когда этот черт в бункер завалился! А оказалось, что это хозяин! – не глядя на мое недовольное лицо, радостно провозгласил Мика.

– Ну и в чем прикол, Мика? – проворчал я, оттесняя его от Оксанки и снова обнимая ее за талию.

– А как ты теперь для меня соседку в бункер приведешь?

– Значит, перебьешься!

– Ну понятно! – Мика сморщил конопатый нос.

– Что тебе понятно?! – Я выпустил Оксанку и развернулся к приятелю.

– То, что ты, Герыч, хозяин своему слову! Захотел – дал, захотел – забрал!

– Вот так, да? – На мгновение я задумался. – Тогда можешь в общий чат скинуть, что отвальная этим летом, как обычно, будет в бункере! А с девчонкой я тебя еще раньше познакомлю!

– Вот это разговор! – обрадовался Мика.

– Ладно, мальчики, мне пора! – Оксанка сделала ручкой и исчезла за калиткой.

Разочарованный отсутствием прощального поцелуя, я посмотрел, как она поднимается на крылечко своего дома, и повернулся к Мике.

– Приведу я тебе твою принцессу! Только возле Окси больше не отсвечивай!

– Оки! – обрадовался Мика.

– Ее, кстати, Светлана зовут, – сказал я и протянул Мике на прощание руку.

Мы обменялись рукопожатием, и я потопал домой.

Бабушка уже спала, а на столе меня ждали толстенькие, но уже совсем холодные оладьи. Я запихнул одну в рот и выглянул в окно. На соседнем участке стояла гробовая тишина. И даже окошко в башенке наверху не светилось. Я отпустил край занавески, и в последнее мгновение заметил, что в том окошке мелькнул светлый силуэт. Или мне померещилось в темноте?

На следующее утро меня разбудил разгневанный крик:

– Что это, Геранька?! Я тебя спрашиваю, что это такое?!

Я с трудом разлепил веки, и, щурясь, взглянул на бабушку. В ярком ореоле солнца она возвышалась над моей кроватью, словно разгневанный архангел. Но вместо огненного карающего меча, она потрясала моими спортивками. Я натянул одеяло на голову.

– Дыра! – продолжала вопить бабушка. – Откуда такая дыра?!

– Собака соседская порвала, – спросонья я еще не слишком хорошо соображал.

И тут же почувствовал, как прохладные пальцы, откинув край одеяла, словно медицинскими щипцами крепко стиснули мою лодыжку.

– Срочно собирайся! – после недолгого осмотра скомандовала бабушка.

Но я проигнорил нелепое, с моей точки зрения, требование, и она сдернула одеяло целиком. Я сел, но глаза мои остались закрыты.

– Конкретнее можно? Куда собираться?

– В больницу! Делать уколы от бешенства!

– У нее есть паспорт, – сказал я, снова заваливаясь в постель и укрываясь. – И прививки.

– Ах вот как?! – по тембру голоса, напоминающего сирену скорой, стало понятно, что старушка завелась. – Значит, они этим оправдались?!

Я промолчал, надеясь, что бабушка наконец-то оставит меня в покое и даст поспать. Но когда услышал, как она, уходя, оглушительно хлопнула дверью, то подпрыгнул. Поспешно натянул шорты и бросился следом. Перехватил ее уже на садовой дорожке. Бабушка так стремительно неслась к калитке, что завязки ее фартука развевались за спиной, как боевой флаг.

– Стой, ба! – я едва не навернулся, запнувшись о камень. – Не ходи к ним, пожалуйста! Умоляю!

– Зло должно быть наказано! Вот как их псина тебя исполосовала! А если ей Стешка попадется?! Страшно подумать!

Бабушка побледнела, представив сцену лишения жизни ее любимой кошки соседской собакой.

– Не попадется, она умная.

По земле стелился утренний туман, и я понял, что еще слишком рано. Надеясь, что наши вопли не потревожили никого из соседей, я прошептал:

– Не ходи, прошу!

– А что это ты так за них волнуешься? – подозрительно прищурилась бабушка и тут же просияла, впечатленная своей сообразительностью: – А-а! Девочка понравилась!

– Точно, – подыграл я, осторожно взял ее под локоть и повел на веранду, а оттуда на кухню. – Только давай, это будет наш с тобой секрет?

Бабушка заговорщицки подмигнула и поставила на огонь чайник. И пока он не засвистел, я клевал носом в ажурную скатерть и слушал бабушкины уверения в сохранности нашей мнимой тайны.

– Геранька, а давай ты ее к нам в гости приведешь? – предложила бабушка, после того, как, несмотря на мое сопротивление, наклеила на мою лодыжку не менее десятка полосок пластыря.

– Это еще зачем? – я устало подпер щеку ладонью.

– Ну как зачем? Хочу с ней ближе познакомиться! Если она тебе понравилась, значит в ней не только горсть веснушек, да рыжие лохмы!

Я усмехнулся: бабушка в своем репертуаре!

– Не приведу.

– Неужели стесняешься?

Меня позабавило, что бабушка пытается взять меня на “слабо”, и я пообещал как можно скорее привести Свету к нам в дом.

Неделя выдалась на удивление жаркой. Каждый июнь заливает дождями, вынуждая нас скрываться в бункере. Но погода, словно понимая, что прятаться нам больше негде, радовала солнечными днями. Поэтому я, совершенно позабыв про обещания, которые дал и Мике, и бабушке, проводил все время с Оксанкой.

Мы лежали на берегу реки в стороне от общего пляжа, где обычно собираются дачники. Сюда долетали радостные визги детей, плескавшихся в воде и предостерегающие возгласы встревоженных мамаш, слышался далекий шум моторной лодки.

Оксанка лежала на изумрудном полотенце, и ее красный купальник казался спелыми ягодами на зеленом листке.

– Окси, – я чмокнул смуглое плечо.

– Отстань! —она перевернулась на спину.

Я послушно отстранился, сел и обхватил колени руками.

– Для тебя это не имеет значения?!

– Что ЭТО? – Оксанка приподняла солнечные очки на лоб и, прищурившись, посмотрела на меня. Ее глаза смеялись, но я завелся.

– То, что между нами происходит.

– Секс что ли?! – она откровенно потешалась надо мной.

– Хотя бы, – процедил я.

– Не будь душнилой, – Оксанка приподнялась, потрепала меня по волосам и встала. – Ты такой милый мальчик!

Она улыбнулась и пошла к воде. Я смотрел на нее снизу вверх и, действительно, чувствовал себя ребенком, которого хлопнули по лбу, когда он потянулся к запретному сладкому. Это бесило. Я вскочил на ноги, подхватил футболку и, как был, в мокрых шортах, рванул прочь.