Впрочем, нет смысла гадать, потому что я знаю ответ.

Я закрываю дверь спальни и снова запираю ее со вздохом облегчения. Мне удалось создать здесь свой собственный маленький безопасный мирок на двоих с Мусси-Пусси. У нас есть все, что нам нужно, чтобы выжить. Можно даже представить, будто кошмара по ту сторону двери не существует.

Но в то же время постепенно мне начинает казаться, что меня тоже не существует.

– И когда тебе вернут машину? – интересуется Меган, пока мы проходим третий круг по стадиону. Легкий туман увлажняет мою кожу и завивает волосы. Каждый учебный год мне ставили физкультуру первым уроком, и выпускной год ничем не отличается. Это отстойно – быть потной и возбужденной с самого утра, когда не успел еще толком проснуться, но плюс в том, что после урока физкультуры я могу принять горячий душ. Это решает мою проблему, связанную с невозможностью принять душ дома, и не вызывает никаких подозрений у моих одноклассников. Летом у меня был интересный и неприятный опыт, когда приходилось дважды в неделю ездить на стоянку грузовиков, чтобы принять душ.

Никто не знает, насколько плохо стало моей матери. Даже Меган, а ведь она с четвертого класса считается моей лучшей подругой. Через некоторое время она просто смирилась с тем, что я из тех людей, кто никогда не приглашает друзей домой. В любом случае было бы безумием не тусоваться у нее дома. У них есть домашний кинозал и бассейн.

Я смахиваю комара со своего лица.

– Сама толком не знаю, когда получу машину обратно. Автомеханик написал мне сегодня утром, что даст знать после того, как выяснит, что с ней не так.

– Надеюсь, это не займет много времени. Я могу забирать тебя каждое утро, но не смогу подвозить домой после школы, потому что у меня практически на каждый день запланировано всякое дерьмо.

Единственное внеклассное занятие, которое есть у меня, – это работа на неполный рабочий день.

– Ничего страшного. Я могу пойти после школы в бутик или домой пешком. Я собираюсь спросить Ребекку, можно ли мне поработать в выходные несколько дополнительных часов. Кто знает, во сколько мне обойдется ремонт машины.

– Тебе следовало просто купить подержанный «Хёндэ». Они поставляются с гарантией. «Корвет» классный и достался тебе бесплатно, но он практически разваливается на части.

– «Хёндэ» – это просто автомобиль. В нем нет никакого характера.

Или сентиментальной ценности.

«Корвет» принадлежал моему деду. Несколько лет назад дедушка купил его в качестве проектного автомобиля, надеясь полностью переделать его и подарить мне на выпускной в средней школе. Я уверена, что это был, в некотором смысле, хитрый план не дать мне бросить учебу. Я часто сидела в «Корвете» в старом дедушкином гараже, грезя о том времени, когда смогу поездить на этом автомобиле. К сожалению, у жизни оказались другие планы, и «Корвет» достался мне от дедушки по завещанию. Теперь его мечта переделать машину стала моей. А пока я горжусь тем, что езжу на этом автомобиле как есть.

Миссис Стивенс, наша учительница физкультуры, качает головой, когда мы проходим мимо трибун, на которых она сидит.

– Дамы, по дорожке надо бегать.

– Какой смысл бежать, если за нами никто не гонится? – с невинной улыбкой отвечаю я.

Ничуть не удивившись, она поправляет на переносице очки в темной оправе.

– По крайней мере, иди быстрее. Ты здесь не для того, чтобы тренировать язык.

Меган смеется, собирая длинные черные волосы в конский хвост.

– Эта влажность отвратительна, – говорит она мне. – Я не хочу тренировать вообще ничего.

– Аналогично.

– В пятницу вечером нам следует… – она резко замолкает. – Ого! Святые бицепсы, Бэтмен!

– А? – в замешательстве я следую за ее взглядом и натыкаюсь прямо на Джуда, который идет по тротуару к дому, где у него развернуто строительство. В руке у парня покачивается маленький пластиковый пакет из круглосуточного магазина, расположенного в квартале отсюда.

– Это он, – говорю я.

– Что за «он»? – спрашивает Меган, все еще не сводя с него глаз.

– Парень, который подвез меня домой. Джуд.

Джуд поворачивается и медленно расплывается в улыбке, узнав меня. Группка одноклассников пробегает мимо по изгибу дорожки, на мгновение закрывая его от нас.

– Вы занимаетесь неправильно, – шутит Джуд после того, как те убегают.

– Мы тренируем наши рты, – отвечает Меган, замедляя темп ходьбы и заставляя меня сделать то же самое, чтобы мы держались на одной линии с Джудом.

Рассмеявшись, он переводит взгляд на меня.

– Как машина? Есть какие-нибудь новости?

– Пока нет.

Миссис Стивенс свистит нам в свисток.

– Дамы, если вы не начнете двигаться, то обе получите наказание. Мистер Лаккетти, я уверена, вы помните, каково это.

Мои щеки пылают от смущения. Неужели Джуд учился в этой школе?!

– Да ладно, признайтесь, что скучаете по мне, миссис Стивенс, – Джуд одаривает ее дерзкой ухмылкой.

– Иди куда шел, Лаки, – в ее голосе слышится нотка нежности.

– Ты не говорила мне, что он сексуальный, – говорит Меган после того, как Джуд исчез за стенами новой пристройки, которую возводит его команда. – Как ты могла об этом не упомянуть?!

– Я не разглядывала его, Мэг, – возможно, это и ложь. Возможно, я совсем немножко его поразглядывала. – Ему же где-то за тридцать.

– Верно, но он все равно тот еще лакомый кусочек.

– Я не знала, что он учился в нашей школе. Неужели миссис Стивенс работает здесь всю свою жизнь?

Меган пожимает плечами.

– Возможно. Держу пари, что этот свисток – единственное, что она когда-либо брала в рот.

Я корчу ей рожу.

– Отвратительно. Я бы предпочла не представлять, как она что-либо берет в рот.

– А я бы хотела представить, как отсасываю этому парню. Ты видела все эти татуировки? У него есть симпатичный младший брат?

– Успокойся. Он просто подвез меня. Я не выясняла его биографию.

Меган оглядывается на дом, но Лаки нигде не видно.

– Надеюсь, что парни будут такими же красивыми, когда мы достигнем этого возраста. Я не хочу выходить замуж за симпатичного, чтобы потом спать с лысым и дряхлым, – она драматически вздрагивает.

Я толкаюсь плечом в ее плечо.

– Ты спятила. Когда выходишь за кого-то замуж, предполагается, что ты будешь любить его, несмотря ни на что. Это часть клятвы.

– Давай дадим обещание рассказать о том, что почувствуем, когда станем тридцатилетними и будем замужем и с детьми. Мы должны будем честно признаться друг другу, влечет ли нас к нашим мужьям по-прежнему.

Я знаю нас и нашу дружбу. Через пятнадцать лет у нас обязательно состоится этот разговор.

– Почему ты вообще думаешь о браке и детях? Мы еще даже не окончили среднюю школу.

– Разве это не цель всей нашей жизни? – пожимает плечами она. – Пышная свадьба, двое детей, красивый дом, успешная карьера? Моя мама уже планирует мою свадьбу, а я еще даже ни с кем не встречаюсь.

– Это цель не моей жизни, – мы направляемся к дверям, чтобы войти внутрь. – Я никогда не выйду замуж.

– Только не говори мне, что ты все еще придерживаешься идеи жить в автофургоне с кучей кошек?

Меган хочет того, что есть у ее родителей. Большой дом в самом конце тупиковой улицы. Семья. Частые вечеринки. Успешная карьера. Я не виню ее, потому что в ее мире это довольно близко к понятию идеальной жизни.

Но мой мир другой.

– Что плохого в том, чтобы жить в автофургоне? Можно отправиться куда угодно. Жить где угодно. Я не хочу оказаться в ловушке. В каком-то месте или с человеком. Я хочу быть свободной.

Меган приподнимает бровь.

– Тогда твоей свободолюбивой заднице время от времени стоит парковать свой фургон на моей подъездной дорожке, чтобы навещать меня.

– Черт возьми, я так и сделаю. А если ты будешь недовольна своим дряхлым мужем, мы уедем вместе в моем фургоне, как Тельма и Луиза [5].