Милиционерша. Куда ты его?

Белорусский. Обратно в детдом. Мы сейчас не имеем права. А вдруг со мной что-нибудь? Вернусь живой — тогда возьмем. Во как упирается…

Милиционерша. Ой, эти малыши, так быстро привыкают к домашнему теплу и ласке…

Белорусский (вытаскивая парня за дверь). Еще бы…

ВОРОВСКАЯ МАЛИНА.

Бандиты пьют, едят, поют на гитаре блатные песни. Звонок в дверь.

Один из бандитов (Художник) идет в прихожую.

Горбатый (ему). Сразу не открывай! Спроси — кто?

Художник. Действительно, а то вдруг воры! Сейчас такая преступность…

Все. Ха-ха-ха!

Голос Художника (из прихожей). Что надо?

Голос Белорусского. Простите, здесь воровская малина?

Голос Художника. Ну здесь! А ты кто?

Голос Белорусского. Я — Ларин, бежал из тюрьмы, хочу дать наводку на магазин…

Голос Художника. Заходи.

Из прихожей появляются Художник и Белорусский.

Художник. Горбатый, поговори с ним.

Белорусский (ему). Простите, вы — Горбатый?

Горбатый. А ты не видишь? Непонятно, кто из нас слепой… (Ощупывает Белорусского.)Я-то Горбатый, а ты похоже… (Хватая его за нос.) Мент!..

Художник. Да нет, Горбатый, это ты его с героем одного сериала спутал! Помнишь, мы тебе рассказывали? Там такой же носатый…

Белорусский. Я не мент. Я… (Апарт, ища по карманам.) Где ж моя легенда… (Найдя бумажку, читает.) «Я — Ларин, бежал из тюрьмы, хочу дать наводку на магазин…»

Горбатый. Ксива есть?

Белорусский достает паспорт. Художник берет, читает.

Художник. «Ларин «Татьян Петрович»…

Горбатый. Как?

Художник. Татьян Петрович. Наверное, трансвестит…

Горбатый. По-моему, тоже свистит…

Белорусский (апарт). Мамочки! Он еще и глухой…

Художник в этот момент замечает вложенную в паспорт фотографию. Берет, рассматривает.

Художник. А это еще что за фотка?

Белорусский. Да это мы там вдвоем с фоксом…

Все срываются с места, рассматривают фото.

Все. С Фоксом! Фокс его дружок!

Горбатый. Что ж ты сразу не сказал? Там действительно Фокс?

Художник. Да, действительно Фокс!

Теперь и мы видим это фото. На нем — Белорусский с… собакой — фоксом.

Горбатый. Так какой, говоришь, магазин?

Белорусский. Цветочная, семнадцать.

Горбатый. Мы ж там только что были!

Художник. Два раза!

Белорусский. Вот именно! Там они меньше всего ждут!

Горбатый. И когда? Ночью?

Белорусский. Нет. Среди бела дня. В два часа.

Горбатый. Оригинально…

ТОРГОВЫЙ ЗАЛ СУПЕРМАРКЕТА. ДЕНЬ

По залу туда-сюда ходят с пустыми каталками Цементская и Щеглов.

Щеглов. Они, конечно, опять через подвал полезут.

Цементская. Так какого черта мы тут по залу тележки возим?

Щеглов. А что я могу сделать? Нахалис увязался: «Вы куда? Вы куда?» Не мог же я ему сказать, если не доверяю, что мы на операцию… Сказал, что просто в магазин за продуктами. Кто знал, что он скажет: «Мне тоже надо…» Вот… (Показывает назад.)Теперь ходит как хвост…

В нескольких метрах сзади с такой же каталкой бредет Нахалис.

Цементская. И долго мы так будем ходить? Я уже сорок минут кофе не пила…

Щеглов. Стой! Кажется, я придумал!..

Цементская смотрит, как он разворачивается, подходит к Нахалису, что-то говорит, тот кивает, смотрит на часы и направляется к выходу.

Цементская подкатывает к Щеглову.

Цементская. Что вы ему сказали?

Щеглов. Пришлось сказать про операцию…

Цементская. Да вы что?!

Щеглов. Спокойно, Цементская! Я ему сказал, что операция в три-ноль-ноль. Когда он подъедет, уже все будет кончено.

Цементская. А во сколько на самом деле?

Щеглов. В два.

Цементская (в ужасе, хватаясь за сердце). Как — в два?! Вы с ума сошли!

Щеглов. Что? Что случилось?

Цементская (слабым голосом, почти умирая). У нас же… с двух до трех обед…

Щеглов (сердито). Тьфу ты! Только о еде!..

Цементская. Ну хоть в два пятнадцать! Хоть кофейку попить…

Щеглов. Ну хорошо, хорошо…

Зуммер рации.

Щеглов (хватая рацию). Да? (Выключает, поворачивается к Насте.) А вот это уже серьезно… Наблюдатель докладывает: они нашего Татьян Петровича с собой на дело взяли…

ПОДСОБКА МАГАЗИНА.

Щеглов мечется по подсобке туда-сюда.

Щеглов. Что же делать? Куда ж ему спрятаться, куда ж… (Останавливается перед репродукцией мадонны с ребенком на двери туалета.)

Щеглов. Настя! Сюда фото его милиционерши!

Цементская. Люси?

Щеглов. Да! Вместо мадонны! Он поймет, куда спрятаться!

УЛИЦА. РЯДОМ С МАГАЗИНОМ «ПРОДУКТЫ». ДЕНЬ

Магазин оцеплен милиционерами. Чуть поодаль Щеглов и Цементская.

Щеглов (взглянув на часы). Почему они не выходят? Они в два приехали, сейчас почти три. Сколько можно грабить?

Цементская. Вот именно! Скоро их дружок Нахалис придет.

Щеглов. Пора начинать… (Лицом к двери в подвал, в мегафон. Господа бандиты! Магазин окружен! Татьян Петрович! Ты жив? В туалете?

Голос Белорусского. Да!

Щеглов. Слава богу! Выходи! Если они хоть волос с твоей головы — всех порешу!

Из двери выбегает Белорусский, бежит, раскинув руки, к Щеглову. В этот момент, поглядывая на часы, появляется Нахалис. Видит бегущего Ларина. Вынимает пистолет, целится.

Щеглов. Нахалис! Не стрелять!

Нахалис. Уйдет! Уйдет, бандюга!.. Эх, жалко патронов нет…

Щеглов и Белорусский обнимаются.

Щеглов (обернувшись к Нахалису). Tы хотел убить человека…

Нахалис. Я хотел убить бандита…

Щеглов. Погоди… Так ты не «крот»? Ты — наш?

Нахалис (обнимаясь с ним). Ну а чей же?

Щеглов (в мегафон, к двери). А теперь — Горбатый!

Пауза. Никто не выходит.

Щеглов. Я сказал — Горбатого ко мне!

Милиционеры выкатывают из-за двери горбатого «Запорожца».

Милиционер. Там пусто, только этот…

Белорусский. Они еще в два десять убежали.

Щеглов (Насте). «В два пятнадцать приедем! Кофе попьем»! Вот и попили…

Щеглов, за ним остальные бегут к двери в подсобку.

Щеглов. Чего они испугались?..

Белорусский. Не знаю, они на дверь в туалет только глянули и пулей оттуда…

Распахивает дверь в подсобку. Щеглов смотрит от двери внутрь подсобки и выпучивает глаза.

В стоп-кадре — в вырезанном в туалетной двери отверстии — Люся в милицейской форме кормит грудью, держа на руках того самого детдомовского «мальчика»…

Цементская. Как вы сказали — вместо мадонны…

Люся (неожиданно оживая). Здравствуйте!

Щеглов (в ужасе). А-а-а!

Цементская. Люся на фото так плохо получается, боялась, он ее не узнает, я живую привела…

Щеглов (в сердцах). Тьфу!..

Он, Цементская, Нахалис идут гуськом по лестнице вверх к выходу из подсобки. Белорусский задерживается, беседуя со своей Люсей.

Щеглов. Жалко, что этот Горбатый — слепой… Если б он эту мадонну увидел — его б на месте кондрашка хватила… А так небось просто стоит сейчас где-нибудь, трясется…

УЛИЦА. РЯДОМ С МАГАЗИНОМ «ПРОДУКТЫ».

Щеглов, Цементская и Нахалис выходят из подсобки на улицу. И первое, что видят — трясущегося Горбатого…

Нахалис (показывая пальцем). Горбатый!..

Цементская. И слепой! Это он!..