Доктор. Использование кушетки? Двадцать пять. Зиночка, запишите на его счет.
Пациент. Двадцать пять?.. Почему так дорого? Может, за эти деньги я хоть вместе с вашей Зиной на ней полежу?
Доктор. При чем тут Зина? Она здорова.
Пациент. Надеюсь. Не хватало мне еще за двадцать пять долларов подцепить тут что-нибудь…
Доктор. Что-то мне ваши нервишки не нравятся. А ну-ка, сядьте на шестьдесят. Одну за тридцать на другую положите. Сейчас мы молоточком… О, как отскакивает… Закройте оба по пять долларов, вытяните вперед эти… все время забываю… по двадцать. У, как дрожат. А эта, за 7 долларов, не кружится?
Пациент. Кто?
Доктор. Ну, наверху которая.
Пациент. Голова?
Доктор. Нуда.
Пациент. Фантастика! Нет, мне просто интересно! То, на чем я сижу, вы оценили в 60, а голову — в семь! Из каких соображений?
Доктор. По степени важности для данного организма… А это, в груди, за 90 долларов, не покалывает?
Пациент. Покалывает. Стоит немножко пробежаться на этих, по тридцать, и сразу приходится садиться на шестьдесят… И еще вот здесь в боку, за двадцать девять, екает… Особенно если перед этим по восемьдесят…
Доктор. Не понял, где вы здесь на плакате видите что-то по восемьдесят?
Пациент. Это не на плакате. По восемьдесят — это «Гжелка», в рублях…
Доктор. Что-то у вас с этой по 7 долларов… Осложнение. Да, похоже, вы перенесли грипп на этих, по тридцать… Ну-ка подышите. Этот, по двадцать четыре, не заложен?
Пациент. Кто? Нет такого на плакате.
Доктор. Да вот.
Пациент. Нос? Он здесь за шесть.
Доктор. Ну ваш рубильник в четыре раза больше. Глотать не больно? Откройте за 18, высуньте 10 долларов, я посмотрю. Зина, дайте ложечку. Скажите: «А-а-а».
Пациент. А-а-а….
Доктор. У вас за 12 долларов все красное.
Пациент. Не буду платить. За что? Сунул мне в рот маленькую ложечку — 12 долларов ему… Перетрудился!
Доктор. Хорошо! Сейчас я вам за те же деньги в глотку половник засуну!
Пациент. Хорошо-хорошо, пусть двенадцать, только без угроз…
Доктор. Так, придется сдать анализ.
Пациент. Из какого места? Из того, за 60 долларов?..
Доктор. Нет, из другого, за 90 центов.
Пациент. За 90 центов? Чего-то я не вижу такого на плакате…
Доктор. Да вот оно.
Пациент. Это? Так тут за 90 долларов.
Доктор. А вы посмотрите на плакате, а потом у себя — масштаб сто к одному…
Пациент. Чего это такой дешевый анализ, даже обидно. Посуда для него дороже стоит… Я вчера виски дорогой пил, сейчас это все сюда войдет, и все за 90 центов?
Доктор. Ну хоть что-то у нас должно быть дешево!
Пациент. Да, платная медицина, не платная — все равно тебе нахамят, оскорбят…
Доктор. Чем я вас оскорбил?
Пациент. Посмотрел бы я на вас, если бы вам это оценили в 90 центов! Нам не о чем разговаривать! Все, я уезжаю! Каталку мне, каталку!
Антипохмелин
Мне просто интересно, есть тут женщины, у которых мужья пьяные домой приходят? Поднимите руки… Так, так… А у остальных что? Напиваются, но не доходят? Ну, третьего ж не дано… В общем, сестры по разуму, к вам ко всем обращаюсь я! Скажу на собственном опыте — средство есть! Жалко только, что это открытие скромно прошло, можно сказать, незамеченным. Обидно…
Нет, ну действительно! День радио, когда Попов первую телеграмму без проводов послал, — отмечают.
День космонавтики, когда Гагарин впервые из космоса привет всем жителям Земли послал, — отмечают.
А третье июня? Когда впервые в истории нашей супружеской жизни Федя меня послал? Да, впервые пришел домой пьяный и послал…
Ой, ну вообще никакой явился!.. Я как раз, помню, только из ванны вышла, губку в руках держу. Он ее взял, помял так, говорит: «Ой, какие булочки мягкие!..» И стал маслом намазывать. Потом откусил и послал… Ну, я в слезы, конечно.
И он тогда говорит: «Ладно, не хотел тебе раньше времени… но придется…»
Пошел в коридор, приходит в шлеме, как у летчика-истребителя… «Я, Маш, — говорит, — работаю испытателем. У нас международный экипаж…»
«Ой, — спрашиваю, — что ж ты еще испытываешь, кроме моего терпения?»
«Я, — говорит, — Маша, испытываю на себе влияние водки на организм человека…»
«А шлем-то зачем?» — спрашиваю.
«А у нас, — говорит, — ребята как нажрутся, базарить начинают, могут кирпичом по кумполу заехать…»
Конечно, я ему не поверила. Утром потихонечку за ним пошла.
Смотрю — написано: «ЛабоЛатория». И табличка так криво висит, и буквы на ней сначала нормальные, а потом все меньше, меньше и ниже, ниже… Видно, тот, кто писал, тоже влияние водки на себе испытывал…
В дверь заглядываю — мама моя! Лабораторию сделали в виде подъезда, где обычно алкаши собираются, видимо, чтоб обстановка на них не давила, чтоб все естественно было. Думаю, им какой-нибудь психолог посоветовал.
И все так натурально в этом подъезде! Не скажешь, что искусственный! Надписи на стенах, окурки на полу, даже запах… видимо, это тоже психолог… Не хотел от эксперимента отрываться и тут прямо…
И на ступеньках искусственной лестницы, перед искусственным лифтом трое сидят. Федька мой и еще двое. Все в шлемах, датчики к ним прилеплены, провода к приборам тянутся, в руках стаканы, водки море перед ними, колбаска порезана.
Думаю: «Что же это за международный экипаж? Двое русских и третий, лицо кавказской национальности…» Но с ними, видать, четвертый был. Его как раз мимо пронесли на носилках в черном мешке люди в белых халатах. И один из них, видимо. Отавный конструктор, говорит: «Спи спокойно, наш товарищ… Мы никогда не забудем, что только благодаря тебе смогли доказать — что для русского хорошо, для немца — смерть! Прощай, Ганс!»
А потом хватает микрофон и кричит: «Но это нас не остановит! Внимание! Проверяем степень готовности! Первый!»
И мой Федька стакан выпивает и говорит: «Первый готов!..»
«Второй?»
«Второй готов!»
И видно, причем невооруженным глазом, без всяких приборов, что оба готовы, и первый и второй: лыка не вяжут. А третий, грузин этот, выпил столько же — и ни в одном глазу..
Я сначала особо внимания не обратила, ну, думаю, просто кавказец, они там с детства вино хлещут, тренированный просто.
Тут Федька и второй уже базарить начали, приставать к третьему: а, мол, чернопопый, понаехало вас тут!..
Я думала, что этот третий сейчас за нож схватится, а он только таблетку какую-то в рот бросил и говорит им абсолютно трезвым голосом: «Что гаваришь, слушай! Дальтоник, да?» Потом встает, снимает штаны, поворачивается к ним задом и говорит: «Какой черный? Сматри какой попка — белий-белий…»
Вечером, когда Федьку домой принесли и аккуратно положили в прихожей, я говорю: «Ты бы хоть мне этих нервных таблеток д ля спокойствия с работы принес, которыми грузин закусывал, с тобой же никакой психики не хватит».
Он говорит: «Да это не от нервов, это ж «Антипохмелин», мы его и испытываем. Мы со вторым парнем в контрольной группе, только пьем, а третий — еще «Антипохмелином» закусывает. Ой, ну таблетки! И снимают агрессию во время выпивки, глупости не болтаешь, и еще он много чего делает. Вот, к примеру, если выпить с «Антипохмелином», а потом ребенка зачать, родится не даун, а самый нормальный малыш…»
Я говорю: «Да, жалко, что твой папа с тобой поспешил, не дождался «Антипохмелина», может, и у него бы нормальный родился! Потому что только сыночек-даун мог добровольно записаться в контрольную группу! Завтра же иди к своим алкашам и скажи, что будешь третьим!..»
И со следующего дня Федю как подменили! Другой человек! Экономия страшная! Вот он с «Антипохмелином» рюмку выпьет и неделю балдеет. И больше ему не надо. Даже если из принципа нальет себе вторую, ему внутри из организма «Антипохмелин» говорит: «Все, Федя, хорош…»
