— Ну-у, — протянул Кунгур. — В общем да.

— Понятно, — подтвердили одновременно Людоед-Хирург и Тренер.

— Прекрасно, — сказал Марат. — Тогда голосуем. За то, чтобы выйти полностью на легальное положение, как предлагает Глок, или на полулегальное, как и предлагаю я. Пойдет такая формулировка? Тогда поднимаем руки, кто за первое… Кто за второе? Кто воздержался? Юта, какой результат?

Она, казалось, совсем не слушала и не наблюдала за происходящим, стояла в сторонке, углубилась в себя, и даже вроде бы спала… Но при звуке своего имени чуть-чуть приподняла голову, и, не открывая глаз, подвела итог:

— Девятнадцать за легальное… Тридцать семь за полулегальное… Один воздержался.

— Ну и славненько, — сказал Марат. — Какие у нас на сегодня ещё вопросы, товарищи митингующие…?

***

Таким образом уже через шесть месяцев после начала активной подготовки, Красная армия насчитывала более десяти тысяч бойцов на профессиональной, то есть платной основе. Вообще то Марат считал, что для того чтобы хотя бы выйти из подполья в полулегальное положение — им надо как минимум тридцать тысяч человек. Но, уж если на то пошло, что люди стали требовать открытых действий, да и учитывая панику в государственных органах и несколько сотен профессиональных «кротов», добровольных помощников и курсантов… в принципе уже можно начинать и с десяти тысяч. Кроме разветвленной спортивной сети подготовки, кадровых агентств, вполне официальных охранных агентств и юридических контор появились и отдел технической поддержки, собственные финансовые фонды, банк, автомастерские, магазины по продаже оружия и амуниции, отдел ликвидации, зачистки, саботажная бригада, отдел внутренней чистки включавший контрразведку. И много чего ещё.

Марат фактически закончил все операции по внедрению Наблюдателей в высшие ряды госуправления, и перешёл к бухгалтерским отделам крупных фирм, медиахолдингам и консульским службам. По медиахолдингам все было довольно просто — достаточно было вытащить из кресел всех заместителей генеральных директоров по конкретным вопросам, опять таки вставить в них наблюдательную аппаратуру и провести беседу, чаще всего — с применением насилия. Людоед обычно использовал электричество и воду, и уже через десять минут "активной фазы" клиент понимал — шутки кончились, пора смотреть в будущее, и пристальней, и желательно без фатальных ошибок, в прямом смысле слова.

Между тем в Евпатии была подготовлена новая программа обучения. Марат и Юта, в связи с перегруженностью, уже не могли вести занятия, но это уже было не важно. Тренер ввел ещё несколько дополнительных практик — в первую очередь по командной подготовке, то есть будущие командиры и комиссары учились не только составлять команду, поддерживать там дисциплину, но и взаимодействовать с другими командами. Действовать нужно было быстро, слаженно, четко, понимать друг друга с полуслова, с полувзгляда… Ещё одно нововведение — это "симпатические" уроки.

К товарищу Тренеру месяц назад подошла женщина в довольно серьезном возрасте «после пятидесяти лет», назвалась товарищ Вебер, и передала скрепленную в скоросшивателе программу подготовки бойцов в лучших традициях екатерининских лицеистов. То есть в этой папке содержались материалы на несколько часов занятий по «бытовому поведению»: то есть вежливости, умению раздавать комплименты и благодарности, а также флирту. Сама товарищ Вебер была так обворожительна, что за несколько минут буквально околдовала Тренера, и он, конечно же, дал добро.

Таким образом, в подготовку революционера вошли не только умения поднимать в атаку, ломать руки и стрелять от бедра, но и полный контроль лица, жестов, умение тепло хвалить, жестко отчитывать, и входить в доверие к любому человеку.

Ребят было не узнать. В Евпатий приезжали разнообразнейшие личности, робкие или говорливые, несерьёзные или зажатые — а выходили оттуда словно уже матёрые волки, собранные и целеустремлённые, несгибаемые, непобедимые и ко всему готовые бойцы Революции.

— Главное, потенциал то у них уже есть, — говорил Тренер Марату, явно гордясь успехами. — Надо просто его раскрыть…, нет, даже не так. Вскрыть, как скальпелем. Обойму в него вставить, как в оружие. Слышь, Маузер, пацаны мне бывало звонят, говорят что теперь девки за ним табунами ходят, вот как человек меняется, понимаешь, — со смехом продолжал он.

Марат, конечно, все понимал. Уж кто-кто, а он то отлично знал, как это великолепно — работать в мощной команде, над единственной и вполне достижимой целью, фактически без ограничений в ресурсах. Да и к тому же каждый выпускник по окончании второй углубленной подготовки получал личный уником, и оружие.

Оружие тоже было оригинальным. С виду и по конструкции это был обычный пневматический пистолет, правда, с добавленным специальным устройством распознавания отпечатков пальцев, настроенный именно на владельца. Если стрелял из него хозяин — маленькая пулька калибра "четыре и пять", из вольфрамового сплава — вылетала из дула со скоростью более километра в секунду, и легко пробивала любую голову навылет, с расстояния до тридцати метров. А в руках другого человека — и пустую картонную коробку с двадцати шагов не простреливала.

— Представь, Маузер, — продолжал меж тем Тренер. — Она их раздеваться заставляет.

— В смысле раздеваться?

— В прямом. Догола. Она сама на занятие приходит в таком рубище, на голое тело. И говорит им, такая: «снимайте все, с трусами». И девушек, и мальчишек раздевает. Она им, пока раздеваются, лекцию читает, что одежда — это как наши доспехи, или обманная имитационная броня. А на самом деле — важен лишь тот, кто под одеждой. Ты и голый на эшафоте должен выглядеть как настоящий герой. Все ли посмотрели друг на друга, вот на тех, какие вы есть? А потом им раздает обноски всякие, дырявые «треники», куски марли дырявой, майки заляпанные в краске, халаты вонючие…

Тренер захохотал, а потом собрался, и продолжил дальше:

— И они, представь, начинают друг другу делать комплименты. Как он или она сегодня хорошо выглядит. Не одежда, а именно человек. Представь? Зеркал по всем стенам понавешала, камер с разных ракурсов, изображение твое со сверкающей пиписькой прямо на экране появляется, пока раздеваешься. А потом заставляет их изображать разные ситуации, обычно либо признание в любви, либо отказ от неё. Да через два часа оттуда выходит профессиональный актер, человека реально не узнать. Они после её занятий меня даже пытаются построить, «по стойке смирно». Не словами, а движениями, позами, мимикой. И у некоторых получается. Представляешь? Вот это бабуля.

— Такие занятия только эта бабуля может проводить, или у нее просто методика?

— Да обычная методика, — почесал голову Тренер. — Думаю что ничего сложного, только вот человек должен быть оригинальный.

— Вот что, — сказал Марат. — Ты подумай головой, а желательно мозгом, товарищ Тренер, кого такая бабуля может еще своей методике обучить, и действуй. Научить руками-ногами махать, да из-за угла стрелять каждый второй мужик может, а тут штучная боевая единица, крайне ценная. Сможешь найти еще таких?

— Ну, — еще раз почесал голову Тренер. — Наверно смогу, незаменимых, сам знаешь, не бывает…

«Диверсионная группа в мире бизнеса»

Руслан Басов смотрел на кредитку. На очень странную, совершенно черную кредитку. Без единой буквы. Только номер, на одной стороне, и код — на другой. Не матовая, не глянцевая, а просто кусок бездонной черноты. Решительно втиснул ее в картоприемник банкомата. Введите пин-код. Конечно.

Показать баланс.

«Да».

На экране.

«Да».

6 700 000.

Руслан медленно осознавал реальность. У него на руках карта, на которой шесть миллионов семьсот тысяч рублей. Еще недавно эту сумму ему даже сложно было представить. А теперь это месячные расходы на областную организацию. Которую он сейчас возглавляет. Товарищ Руслан. Боевой позывной — «товарищ ТТ-27». Двадцать седьмой, потому что первые двадцать шесть уже были заняты.