Вечером преодолела внутренее сопротивление и отправилась побродить по развилистым тропинкам в компании недоступных для сброса магии деревьев. Персиковое дерево, так удачно востановленное мной, выделялось яркими плодами, которые запретили рвать под угрозой исключения из академии. Жёлтые и розовые цветы теряли первые лепестки, скоро их заменят наливные яблоки и ягоды. Пока они на радость глазам, кружились на ветру, красиво опадая на землю.

— Ничто не вечно, как и мы сами… — следила за очередным оторванным от бутона лепестком.

— Даянеллия — от созерцания вида меня отвлёк красивый баритон Себастьяна.

Настроение видоизменило волну, теперь приятные ощущения сосредоточились в позвоночнике и внизу живота. Что бы не выдать влечение, ведь стон уже готов сорваться с губ, я закусила щёку до боли, насколько смогла.

— Что тебе надо? — неприветливо обратилась, разворачиваясь к нему лицом и натыкаясь на смотрящие в кучку глаза — не поверю, что ты не разгадал иллюзию с булавкой — скептически произнесла, уперев руки в бока — Ния рассказывала о твоей находчивости, но сейчас я стала сомневаться в сообразительности тёмного.

— Какой ты ещё ребёнок, солнечная — покачал головой, еле заметная улыбка коснулась губ — пошли, я хочу показать тебе кое-что — и он протянул руку, приглашая по собственной воле присоединиться к прогулке.

— Я никуда с тобой не пойду, тёмный — пошатнулась от такой наглости — с каждым твоим приближением возникают проблемы. У меня и так их по горло. Хватит!

— И какие же? — удивление, которым одарил меня Депси не было притворным, он правда не осознавал масштаб бедствий, нависших над нашими головами.

Тут же одёрнула себя, ведь Себастьян не в курсе заговора первородных. Раз я посвятила подруг и ректора, почему продолжаю сопротивляться сотрудничеству с ним?

— Метки принадлежности мало? — нахмурилась на его забывчивость.

— Ах это! — он стукнул себя по лбу, словно только что вспомнил о ней — извини, но меры предосторожности не помешали. Зато ты осталась жива.

Ясности не появилось, но зацепилась за высказывание, Себастьян знал больше, чем предполагала я, так же по уши завязнув в воплощении чужого плана. Страшно открываться, впускать в мысли постороннего. А такой ли Себастьян посторонний как желаю воспринимать его я?

— Прогуляемся, Даянеллия — взял инициативу, утомившись ждать пока я решусь на нечто большее, чем вражда.

Подожедший парень горячей ладонью провёл по талии, оставляя след от прикосновения.

— Помнишь? Принцессам здесь не место.

— Как и тёмным задавакам. Наглым и самоуверенным.

— Даянеллия — позвал Себастьян, когда мы достаточно далеко отошли от вышедших подышать свежим воздухом студентов — поделись тем, что тебя тревожит. Возможно в моих силах помочь.

— Ага, ты резко потеряешь сознание и я оттащу тебя прямиком в палату Нии, что бы Иллуяника поговорила с Сайфероном — горьким смехом разбавила откровенную фразу, мысль на сотрудничество не допускала.

Себастьян сумел произвести впечатление на этот раз по-настрящему.

— Отключаться не собирался, а вот допустить общение первородных можно и даже нужно. Странно, что ты с самого начала не обратилась ко мне.

Мы стояли недалеко от входа в лазарет. Как обычно по близости не спешили прогуливаться парни и девушки, ведь можно напороться на целителя, который по видом проверки затащит на эксперимент.

Албитрисса Роента, постоянная работница лазарета, привыкла за неделю к моей помощи. Вопросов о вечернем посещении возникнуть не должно.

Тремя днями ранее. Кабинет ректора Либериона Абракима. Время начала первой пары.

Водяной дракон корпел над кипой бумаг, которая никак не хотела уменьшаться, не смотря на усердия ректора. Всё свободное время он посвещал академии и нянчился, как с маленьким ребёнком. Возможно так он заменял отсутствие собственного дракончика в его жизни.

Либерион считал, что ему повезло успеть соединиться со своей истинной парой и обрести в драконы первородного. Каждый мальчишка, едва научившись ходить, мечтал стать сильным и добиться успеха в будущем.

Он прожил долгую, насыщенную жизнь благодаря Октезиану. Первородные обладали долголетием в два раза больше, чем обычные жители мира с ипостасью, а без и того меньше. Либерион насмотрелся на разрушенные судьбы, счастливо заканчивающие истории, семейный крах и разруху от непонимания. Масштабной войны в Верении не было, по крайней мере, в его вторую жизнь, но стычки между родами случались в прошлом, нередко из-за любви. Деньги и власть стояли на чаше весов чуть выше чувств.

Не смотря на опыт прожитых лет, он не смог определить подселение Сайферона и Иллуяники, хотя Дитерина предупреждала о надвигающихся переменах. Подлость золотой драконицы проявилась и за гранью, ведь это она заставила переродится Октезиана, определив самого Либериона в правящий род. Там и истинная пара поспешила прийти в мир, исполняя обещание.

Загадкой оставался дракон льда. Лимилис пропал, словно его и не было. Абраким предполагал с кем породнилась душа, за неимением доказательств, прийти в открытую не мог, человек не показывал способностей. Вирбиран — первородный воздуха конечно же Габриэль. Об этом Либерион догадался, но поздно. Они и при жизни дружили. Воздушник всегда сдерживал дракона хаоса, а с его смертью, Себастьян потерял тормоза. От его ярости страдали студенты, обращавшиеся в лазарет.

Дитерина была такой же, когда отослала его подальше от себя.

Но особенно Либериона беспокоила наследница. Чёрный цвет волос ей совершенно не шёл, но похоже девушка не обращала на внешность абсолютно никакого внимания. Просьба убрать на время из расписания отработку с боевиками удивила его, как и без эмоциональное состояние.

— Себастьян Депси, пройдите в кабинет ректора… — раздалось на всю академию.

Тёмный в компании друзей отрабатывал приёмы на полигоне. Троица решила пропустить теорию преображения, помогая Себастьяну выпустить пар, что бы в дальнейшем обойтись без казусов.

— Себ, сколько можно себя мучить — возмущался побитый Сейн, утирая бегущую кровь под носом — поговори с ней откровенно. Неужели пасуешь перед девчонкой?

— Девчонки так и труться рядом с тобой. Даянеллия такая же драконица — говорил на этот раз серьёзный Хан, уворачиваясь от молниеносной серии ударов, два раза кулак попал в цель от чего глаз начал наливаться кровью, а скулу дёргало от боли — соблазни её. Приструни, метка же работает.

— Хан, она меня ненавидит — остановился возмущённый предложению Себастьян — почему-то с ней я не могу себе такого позволить. Да и метку вынудила поставить необходимость, не желание.

— Мы что-то не знаем о вас? — правильно распознал сопротивление друга Сейн.

— Когда мне исполнилось две сотни лет я впервые смог создать собственный портал — два парня присвистнули от неожиданности — знаю рано и тогда же я впервые переместился на континент Айлура. До сих пор поражаюсь, как правитель Дариен Морраис не обнаружил чужака на собственных землях.

— Загадка — почесал затылок Сейн.

— А потом родились близняшки. Я тогда сбежал из дома…

— Матушка прохода не давала? — подколол Хан.

— Душила любовью и опекой. Мне хотелось свободы, самостоятельности, принимать самостоятельно решения. А она ещё принялась интриги крутить за моей спиной. Достало всё. Потянуло в один из дней к золотым драконам. На зелёном поле около замка она гуляла в одиночестве. Золотоволосая и зеленоглазая. Одна с громким смехом бегала по полю в лиловом платье, ловила насекомых.

Себастьян мыслями переместился в прошлое. Он, как наяву, помнил первую встречу с младшей дочерью Дариена. Ния весело развлекалась и ему понравилась та непосредственность с которой она воспринимала окружение. Ему практически исполнилось триста, но никто не догадывался о ранних возможностях тёмного. Ниянеллии было не более десяти лет. Старшую в тот день он так и не увидел.

— Моему дракону она так же пришлась по нраву — обыденно проговорил Депси.