Так хотелось верить, что он действительно не вор…

Муратов! Если так выглядит фирменная актёрская игра, переданная от папки тебе по наследству, то мне пора надеть пакет на голову и провести остаток дней в одиночестве! Я не переживу такого вранья!

— Везите нас всех, — твёрдо заявила я, глядя на изумлённого Стаса.

Ида благодарно вскинула руками к небесам, причитая на цыганском, Анна Дмитриевна принялась поддакивать.

И лишь возле моего уха раздался жалобный шёпот.

— Виолетта Сергеевна, я просто хотел сдать практику…

***

Мои милые! Тут такое дело… Сегодня вторник, 13 июня 2023 года, я уволилась с работы:) Я очень любила её, но испытываю потребность посвятить всю себя писательству! 27 июня я защищу диплом и буду радовать вас регулярными обновлениями! Ура-а-а-а-а-а! А уже сейчас главы начнут выходить чаще обычного!

Оставайтесь на связи, и совсем скоро мы узнаем финал "Маски", а также погрузимся в новые любовные истории❤️

p. s. "Лойко — Цыганская венгерка" отлично подходит под настроение этой главы:)

Мы приехали скопом в полицейский участок. Стас наворачивал круги возле стола «дежурного», поглядывая на худощавую фигуру за решёткой. Санко не был пойман с поличным, но добровольно сознался, защищая дочь. Теперь на муже моей подруги была надета фуражка и ужасно серьёзное выражение лица.

— Мами Ида! Просто отдайте её мне! — по помещению разлетелся громкий недовольный шёпот.

— Нэ брала я ничэго. С тобой живёт сын, он взял, — раздался такой же недовольный шёпот в ответ. — У нэго спрашивай!

— Он не брал! Ему она зачем?

— А мнэ зачэм?

— Да я же говорю, они все здесь воры! — снова завёлся потерпевший.

Всё это время он восседал в противоположном углу, брезгливо глядя на наш фланг, как на навоз. Но вскрикивая, вскочил и швырнул куртку на лавку. Мужчина устал ждать очереди, чтобы написать заявление. Кто-то оказался в участке первее нашего «табора».

— А они все будут здесь находиться? — буркнул дежурный, раздражённо зыркнув на Стаса.

Полицейский придвинул лампу поближе к документам, направляя кружок света в текст. В этом шумном облезшем помещении ему остался один клочок спокойствия.

Лила и София — молоденькие девушки, чуть младше Лексы, без конца перешёптывались с Идой неведомыми мне словами и интонациями. Им из-за решётки вставлял свои пять копеек Санко. Взрослые обсуждали свои дела, вероятно, решая, как теперь быть. Маленькие крошки развлекали сами себя. Только хмурая Вера, самая младшая, пойманная с кошельком, сидела на руках у Лилы и не издавала ни звука. Я наблюдала за всеми со стороны, и за Анной Дмитриевной тоже. Как она боролась с собой, не желая лишний раз смотреть на бывшего мужа. А теперь приставала к Иде.

В общем, мы мешали людям работать.

— Пускай сидят. Жалко тебе что ли? — Стас осторожно на меня покосился.

Он всё ещё сомневался, что у меня был парень. Удивительно, правда? Сомневался, что его семья — эти ромалы, промышляющие на жизнь сомнительной деятельностью. Полицейский задрал брови и раздражённо покачал головой.

— Мы здесь надолго, — вижу. — Виолетт, можно тебя на пару слов?

Стас упёрся руками в чужой стол, притесняя напарника, тут же оттолкнулся и тяжело вздохнул.

— Пойдём.

Поднимаясь с жёсткой лавки, от которой сделалась квадратной попа, я глянула на Тёмика. Он спасался от неловкости одним лишь моим присутствием, и теперь я собиралась его покинуть. Парниша побледнел, провожая меня обезумевшим протестующим взглядом.

Ох, с этими забегами, задержаниями совсем забыла! Сейчас я тебя займу, чтоб не скучал.

— Ида, — я коснулась плеча цыганки и склонилась поближе, чтобы прошептать. — Вы не могли бы… Помочь вот этому молодому человеку? Он тоскует из-за неразделённой любви.

У растерянной, даже опечаленной Иды вдруг заблестел чёрный взгляд. Как и у её захихикавших внучек.

— Виолетта Сергеевна! Не надо! Я буду сдавать всё вовремя теперь, правда!

Все вы так говорите.

Мы скрылись со Стасом в тусклом коридоре, где на доске объявлений висели безобразные фотороботы. Я съежилась от того, насколько устрашающе они за нами подсматривали. В глубине коридора из кабинета в кабинет блуждали полицейские.

— Вилка, на кой чёрт тебе это надо? — не сразу поняв, что Стас имел ввиду, я озадачено на него обернулась.

В смысле, почему я здесь?

— Я же всё объяснила! Это отец моего парня! — мужчина приподнял фуражку и сокрушенно схватился за лоб.

Где он у него заканчивался?

— Ты вообще в курсе, кого поймал?.. Мама этого мужчины сидит в твоём отделении! Ида, между прочим, спасла твой брак!

— Что? — Стас сложил руки на груди и поморщил свои почти отсутствующие брови.

— Спроси как-нибудь у Ирки на досуге! Она расскажет, как отвадить ухажера за три дня. Он, кстати, тоже здесь, с нами сидит. Проходит курс терапии у Иды.

— Не пойму, ты под гипнозом? Чушь какую-то несёшь, — думаю, полицейский смотрел меня так же, как я когда-то Ирку, пересказывающую мне о встрече с гадалкой. Да я психически здоровый человек! Не надо так пялиться! — Ладно. Понимаешь… Я бы и рад помочь, но он во всём сознался. При всех и не один раз.

Да этот бессердечный защитник правосудия просто надавил на него!

— Санко сказал, что подобрал кошелёк, чтобы выгородить дочку! Это она могла его поднять. А может даже… Неважно! Но он взял вину на себя. Это нечестно!

— Это всё очень мило, но ты сама не знаешь правду! И даже если так, его за язык никто не тянул. Нужно было быстрее бегать, а не сдаваться добровольно! Да он даже не старался скрыться… — так это ещё одно подтверждение тому, что он не чувствовал вины. Потому что не был виноват! — Документов у него нет. Боюсь, их в принципе не существует. Так что, он попался, и всё это действительно надолго.

Как это… Нет документов? Так бывает что ли?

Прежде, чем зашевелить ртом, я растерянно проморгалась.

— А чем это чревато?

— Представляешь, чтобы отсидеть, нужен паспорт! Сначала его нужно получить. А для этого нужно свидетельство о рождении! Потом мы сможем завести дело, и он понесет наказание. Сейчас его как бы не существует.

Охренеть… У нас люди в двадцать первом веке без свидетельств о рождении живут! А я тут удивляюсь молодежи без диплома о высшем образовании.

— И всё это время Санко будет здесь?

Стас посмотрел мне за спину и пододвинулся поближе едва разборчиво шепча.

— Я не знаю. Мы цыган никогда не сажали. Они полиции боятся, как огня, и редко попадаются, а тех, что всё-таки попадаются сажать бесполезно. За мелкие кражи отпускали просто… Документы готовить дольше. Но этот дурик не успокоится. У нас таких истеричных дядек боятся.

Замкнутый круг! Всё сводится к одному мерзкому мужику, презирающему цыган. Иначе зачем он собирался написать заявление, когда кошелёк ему уже вернули?

— А денег-то хоть сколько было в бумажнике, что он так завёлся? — ну мульон, не меньше.

— Наличными. Десять тысяч шестьсот тридцать восемь рублей. Карточек не было. Возможно, это вся его зарплата. Не такая уж и мелкая кража.

Я чуть поморщилась, не желая принимать сторону потерпевшего. Но, казалось, там затерялся здравый смысл… Ладно-ладно. Дядьку тоже можно понять!

Картина происходящего пошатнулась в моих предвзятых глазах, и стало чуточку неловко. Почему-то, когда мужик просто орал и угрожал заявлением, сострадать ему не хотелось…

Но вот закралась одна мысль. Одна интересная идея. И проблемы собравшихся сегодня в участке людей будут решены… Я одухотворенно вскинула головой.

— Стас! Я придумала. Я заплачу ему! Как думаешь, сколько надо?

У полицейского испуганно округлились глаза, а на лбу проявились полосы морщин от подлетевших бровей.

— Тихо! Ти-и-ихо! Тш-ш, — у моего лица показалась дрожащая ладонь, сжавшаяся в кулак. Я отшатнулась и спрятала рот за двумя руками. Надеюсь, он не планировал драться. — Ты это… С ума сошла говорить такое в полиции? Потише.