— Нет! НЕТ! — взвыла я и покатилась назад, без остановки отрицательно махая головой. Вдруг я оступилась и с грохотом упала на спину, ударилась копчиком, казалось, что я упала на гвоздь, но это было лишь мое воображение. Поскольку из-за закрытых глаз невозможно было увидеть, есть ли там гвоздь, а из-за рук, которые прижались к ушам, будто их хотели оторвать, не могли нащупать острый предмет позади. Легкое прикосновение к спине и ощущение, что кто-то шепчет мне на ухо, словно черт. «Давай же». Это очень вывело из себя, я, дрожа от страха, что Беркса завладеет моим телом, открыла глаза, но увидела лишь испуганного Директора. Мужчина опустился на колени и слегка встряхнул меня, но так аккуратно словно он реставрировал фарфоровую куклу. Его глаза бегали, будто он думал, что если отвернется, то все проблемы исчезнут, но я не была его галлюцинациями и исчезать не собиралась. Директор поджал губы, между его бровей образовалась складка страха. А мои, наоборот, приподнялись, как бы давая волю накопившемся в глазах слезам, губы задрожали и я через силу убрала руки от ушей. Все стало каким-то большим, слишком четким, хотелось глаза себе выцарапать, чтобы не видеть яркий свет капсулы, который светил мне прямо в глаза словно зазывал к себе.

— Изабелла, вы в порядке? — я кивнула и в этот момент наши глаза встретились, мои словно передали то отчаянье, что во мне было, а его. Давали понять, что, не смотря на его отношение ко мне после проделок Изольды, он бы хотел, чтобы я все же оказалась его галлюцинацией. Директор подал мне руку и помог встать, за что я была ему очень благодарна, ведь вновь чуть не упала. Сердце держало бешеный ритм, как во время погони и, услышав, что мне нужно уже выполнять испытание, заколотилось словно у моего виска была пушка. А если бы она и была, то принадлежала бы точно не Директору, а существу с дурным именем. Именем — Асмодей..

Я с горем пополам вошла в капсулу, синий свет сменился на красный, потом вновь синий, а в конце вовсе стал фиолетовым. После чего свет окутал меня, будто дым при пожаре, и заключил в свои объятия. Перед глазами полетели искры разных цветов. Хлопок. Открыв глаза, я вижу, что нахожусь в гостинной. Я попыталась настроиться, но в голову полезли обе энергии: негативная и позитивная была в одном месте. Вдруг меня перенесло в другую гостинную. Там было тоже самое! Замешкавшись я стала трогать предметы, но обе энергии, будто пытаясь перебороть друг друга, лезли ко мне в голову, которая уже начала раскалываться. Вновь первая гостиная, но передо мной уже два носка. Горло сперло, страх заставил меня чувствовать невыносимый холод. Оглянувшись по сторонам, я увидела камеру и уже понимая, что обо мне подумали жители Мауэра, собиралась тыкнуть наугад и забыть.

— Помочь, внуча? — резко обернувшись, я увидела Изольду, надежда в моей голове помахала рукой, говоря, что я должна довериться бабуле. И я доверилась.

— Маньяк отец ребенка, но они живут в разных домах, а мальчик приезжает в гости к отцу пару раз в неделю. В левом носке сладости, а в правом ножи и прочее. — для уверенности сжав кулаки, думая, что кричу, прошептала я. Послышался хлопок, после которого я оказалась в пещере. По улыбкам на лицах друзей и Директора сразу стало понятно, что с помощью бабули испытание было пройдено настолько хорошо, что если бы за испытания ставили оценки, то у меня бы было 100 баллов из 10 возможных. И я радовалась, правда. Но мысли про Агафона вьелись в мою голову, как, не сразу отстиранное, пятно крови на футболке. Не помню, что было дальше. Напрягла все извилины, но тот момент выпал из памяти, поскольку я была в своих мыслях. Воспоминания вновь начались с того момента, когда церемония закончилась. Возле пещеры уже ждали истинные, которые говорили, что я была обязана сразу приступить к работе.

— Так, давайте сразу в офис. Времени нет, столько дел скопилось и в последнее время Нуклэй много жалоб отправляют. Разберитесь, пожалуйста. — неуважительно смотря на меня сверху вниз, сказал истинный Мирослав. Режа меня взглядом, он мысленно говорил мне, что наша встреча в тюрьме будет не единственной и скоро я попаду туда еще раз. А я думала, что же нужно ему сказать, чтобы он отпустил меня домой, поскольку легко было понять, что я бы не выдержала бы и пары минут работы, пока не сделала то, о чем мечтала последние пару часов. Поговорить с этим. Агафоном.

— Мирослав, можно я приступлю к работе завтра, сегодня я неважно себя чувствую словно в обморок скоро упаду. — истинный что-то прошептал и я сразу прочитала по его губам заклинание правды. Как сканер посмотрев мне в глаза, истинный махнул в мою сторону рукой, как бы говоря: «Свободна». Не знаю зачем, но я слегка поклонилась и побежала домой пешком. Ветер играл с моими волосами словно мечтал, чтобы они закрыли мои глаза и я не попала туда, куда хотела. Вроде бы я коротко подстригла волосы и они не должны были мне мешать, но маленькая челка будто специально решила остановить меня. Еле-еле угомонив желание побриться на лысо, я решила сесть на тротуар и переждать, пока сильный поток ветра не потеряет свою энергию, чтобы у меня проявилась возможность спокойно прибежать домой. Вдруг передо мной пролетела необычайной красоты птица с радужными перьями и длинным клювом, моя любимая говорящая птица — симфония. Она села на веточку и словно смотрела в мои глаза, прожигая их на сквозь, даже не смотря на внутреннюю боль, переживания я улыбнулась птичке, а она кивнула, будто отвечала мне.

— Берегись того, чье имя обозначает главенство. Верь тому, чье имя прописано у Бога в книге. Верь чувствам, живи мозгом. — со своей прекрасной оперной интонацией, сказла мне птичка перед тем как улететь, а вместе с ней и прошел ветер, будто последовал за своей хозяйкой. Наступила тишина и в ней был слышен, лишь легкий шепот моего внутренного я: «Беги, беги, пока ноги не откажут. Говори с Агафоном, пока уши не отпадут». И я побежала, как никогда до этого. Ноги гудели, но я бежала. Какофония больше не раздражала, поскольку, посылая все и всех, я бежала. Меня чуть не сбила машина, но я бежала. Бежала. Бежала!

***

— Дмитрий, ты сказал, что он обещал приехать сейчас же. Где этот урод ходит? — лежа в ванной, и от наслаждения даже не открыв глаза, крикнула я. Чтобы поговорить с Агафоном, как с тем, кем он был на самом деле, я взяла силу Берксы. Она пыталась завоевать мое сознание, но все оружие принадлежало мне, так что я, нацелив на неё все пистолеты для контроля, отдала осознанную часть власти над моими действиями. Зачем? Потому что я уже не могла, выходила из себя в том смысле, что моя душа, которая осталась одна, хотела выйти из тела, так что Беркса помогала мне почувствовать себя лучше. При этой силе мой характер становился более боевой, скверный, благодаря чему все страдания покидали мое тело, как страдания солдат на войне. Они не могли их испытывать, как и Беркса. Обновив воду, я вновь влила в неё огромное количество цветочных духов. Нырнув в холодную воду, я стала смывать шампунь, который уже более десяти минут, вспененный, находился на моих волосах. Посмотрев на них мокрыми, я поняла, что стрижка была ужасной, так что попросила одну из своих служанок подправить кончики. Не знаю откуда и почему, но Ординары были обучены всему, что им не скажи, они все умели. Вообще все. От приготовления еды до написания приложений. Вдруг пол в коридоре скрипнул и послышались тяжелые, торопливые шаги. На всякий случай я стремительно притянула побольше пены на себя, чтобы закрыть голые участки кожи и перетянула на себя штору. После чего, услышав, что дверь открывается, крикнула:

— Не вздумай заходить, я не одета! — дверь все же отворилась, но за ней стоял Дмитрий. Выдохнув, я хотела вновь спросить про Агафона, но увидев его за спиной Димы, стала судорожно махать рукой, чтобы проход в ванную вновь закрылся. Но даже смотреть на этого ублюдка, без замирания сердца от злости, не получалось. Бам-бам, колотится мое сердце, будто бьет молотком изнутри. Все тело прожгло колющее тепло ярости. Послн закрытия двери, я вскочила на ноги, чуть не упав, и стала впопыхах смывать с себя пену и шампунь..