– У каждого города есть свои хранители. Здесь мы духи, а там – коты. Правда, только в Петербурге. В Москве, например, это крысы, в других городах это могут быть собаки, мыши, змеи, вороны и вообще кто угодно. Даже комары. Форму нам дает Суть города.

Ритка вспомнила дрожащий комочек на каменном выступе и не могла поверить, что этот крошечный котенок мог быть каким-то там хранителем. Она недоверчиво глянула.

– Зря не веришь, – обиделся кот, – мир для нас такой же чуждый и странный, как для тебя Суть. Я туда первый раз попал и просто немного растерялся.

– Как интересно ты изменил слово «испугался», – съехидничала Ритка. – Ну не сердись, я тоже здорово испугалась. А что, все коты – хранители?

– Нет, конечно, есть и просто коты. Ладно, пойдем, мы и так задержались. Танита голову оторвет.

Не стала Ритка уточнять что там за Танита такая. И так понятно, начальница какая-нибудь. Может, старшая среди этих хранителей, а может еще кто. Это не так важно. Важно, что она может оторвать голову.

Когда девочка об этом думала, в голове возникало какое-то странное ощущение. Она еще не знала этого, но именно так проявляется влияние Сути. Перестаешь уделять внимание несущественному и обращаешь внимание на главное.

Так, сама того не замечая, Ритка начала меняться.

Да где тут успеешь обращать на это внимание, когда вокруг чего только не происходит! Больше всего Ритку изумили статуи из Летнего сада, которые медленно и величаво брели по дну призрачной Невы. Как сказал Каус, если случится беда, они выйдут в Финский залив, чтобы защитить город. Все, что существует в мире имеет свое отражение и в Сути. Но и все происходящее в Сути влияет на мир. Мимолетно брошенное там слово, тут может обернуться огнедышащим драконом, сжигающим город. Ползущие по земле танки, здесь могут стать оползнем, или каким-нибудь страшным змеем. Как Суть связана с миром, так и всякая вещь, событие или объект имеет свое отражение здесь.

– И я? – спросила Ритка, как часто это бывает, думая о своем и высказав только финальную мысль.

– Что ты? – Каус склонил мордочку на бок.

– У меня тут тоже есть отражение?

– Ну я же говорю – умная девочка! – воскликнул котохранитель, от восторга становясь золотисто-бирюзовым и закручиваясь в штопор. – Конечно, ты можешь найти свою суть тут и понять ее. Во всяком случае это уже начало!

– Встретить свою суть? – у Ритки закружилась голова и она осела на тут же появившуюся рядом скамейку. Тело вдруг стало холодным и чужим, лицо покалывало, будто от шерстяного шарфа, а голова кружилась, так что девушке показалось, что ее засасывает воронка.

– Дыши, просто дыши, – шептал Каус, растирая ей ладони, щеки и уши. – Просто немного разволновалась, сейчас все пройдет.

– Это паническая атака? – Ритке доводилось слышать это название, и сейчас с ней происходило что-то похожее.

– Что-то вроде того, – шепнул Каус, обнимая лапками ладонь девушки, – ты осознала, что придется встретиться со своей сутью, а это не так просто пережить.

– Но я же и раньше это знала.

– Знать и осознавать – это разные вещи. Ну что, идем дальше или посидим тут? На дереве на той стороне улицы растут отличные шоколадные шишки, пряники и яблоки в золоченой фольге, хочешь?

– Что за странное дерево? – улыбнулась Ритка, – Суть новогодней елки, застоявшейся до мая?

– Почти. Как-то больше ста лет назад один купец решил угостить на рождество детей из бедных семей. Вот ты яблоки, наверное, зимой и за фрукты не считаешь, так? Что яблоки, что картошка, есть всегда и стоит копейки? А сто лет назад яблоки зимой могли есть единицы, даже на столе императорской семьи они считались деликатесом. А он угостил простых детей яблоками, пряниками, конфетами. Хороший был человек, – улыбнулся Каус, – его суть отливала золотистыми искорками, будто праздничными огоньками.

– Надеюсь, моя суть хотя бы не будет чем-то противным, – Ритка вздохнула, – пойдем уже. Не хочется мне ни конфет, ни пряников.

Она встала со скамейки, которая тут же пошла в сторону уходящих в небо шпилей Адмиралтейства.

– Ну что, куда мы сейчас?

Но не успел Каус ответить, как в небе загромыхало, оно открылось, словно окно, и оттуда вылезла грозовая туча! Именно так Ритке и показалась. Это была огромная женщина, но и туча тоже! Она грохотала, сверкала, струилась ливнем и била градом.

– Где тебя носит, маленький паршивец? – загрохотала женщина-туча. – И, черт побери, кто это? Ты притащил сюда девочку из мира?

– Прости, Танита! – закричал Каус, – Она упала, она меня спасала!

Голос Кауса потонул в очередном раскате грома. Ритка стояла, замерев и выпучив глаза, волосы ее наэлектризовались и торчали дыбом.

– Ты не знаешь, что место, провалившихся в Суть, в саду забвения? – пророкотала Танита, взмахнула рукой и Ритка провалилась куда-то в черноту подземья. Последнее, что она услышала был крик Кауса.

Очнулась Ритка в темном пасмурном парке. Холодные капли тумана оседали на коже, бриллиантами ложились на волосы. Во все стороны простиралась серая рыхлая хмарь, перемежающаяся темными силуэтами голых деревьев и замершими в странных позах статуями. Девушка медленно побрела наугад.

Чем дольше она шла, тем более пустой и гулкой становилась голова. Казалось, что в нее просачивается туман, наполняя рыхлой серостью, пропитывая мысли, чувства и воспоминания. И они тоже становились серыми и рыхлыми, отодвигаясь куда-то далеко, словно уходящие за горизонт облака.

Ритка уже смутно помнила, как она здесь оказалась и что ей нужно делать. Забыла о своем доме, падении с крыши и Каусе. Она просто шла в серой пустоте с каждым шагом теряя себя. Через некоторое время уставшая серая тень, когда-то бывшая Риткой, осела на землю и то ли уснула, то ли потеряла сознание.

– Еще одна? – услышала она хриплый голос. Слышно было плохо, будто через вату. – Совсем еще девчонка, эх, и куда их только несет.

– Не жалей, не жалей, Митах, а то никаких нервов не хватит. Бери тачку, а я подготовлю место.

Ритка пыталась открыть глаза, но почему-то ничего не выходило. Пыталась поднять руки, но они отказывались слушаться. И даже как-то запаниковать толком не получалось. В голове только вяло крутились услышанные слова. Голоса слились в неразборчивый шум, будто кто-то катал в голове камни, и Ритка опять утонула в серой пустоте. Маленький человечек в черной шляпе толкал по пустынной дороге сада забвения тачку со свернувшейся калачиком, будто кошка, статуей девушки.

В саду забвения всегда тихо. Единственные звуки, что можно тут услышать – шум ветра, гуляющего среди ветвей, да тихие шаги воспоминаний. Они порой бродят по дорожкам сада. Отражения давно забытых людей и встреч. Страшно подумать, но каждая статуя в этом саду когда-то была человеком. Кажется, что их много, но самом деле люди не так уж часто проваливаются в Суть, и к счастью, еще реже остаются в ней навсегда. Но за тысячи лет их успело накопиться изрядно.

Очень-очень редко бывает, что статуя из сада забвения попадает в реальный мир. К сожалению, обратно человеком так не стать. Но такие статуи приковывают к себе взгляды, заставляют замереть в тишине. Ведь что-то в глубине человеческих сердец знает, что это не пустой камень, это застывшая в безвременье душа.

Ритка чувствовала себя так, будто очень крепко уснула и не могла проснуться. Где-то далеко, на самом краешке сознания засело воспоминание о том, кто она и как здесь оказалась. Но оно постоянно выскальзывало, сбрасывая сознание в пухлую серую мякоть. И Ритка тонула в ней, как в перине, проваливаясь все глубже, и глубже.

Но вот в пухлой туманной вате появилось ощущение чего-то другого. Оно было мокрым и шершавым. Оно звучало тонко и звонко. Оно звало.

– Ритка! Ну Ритка же!

Каус толкал лапками холодный мрамор и тыкался влажным носом Ритке в ладони. Ему пришлось поспешить, чтобы добраться сюда до того, как девушка окончательно потеряет себя в этом туманном саду. Неужели он опоздал?