Я знала, почему она не хочет возвращаться. Маленькая Тень боялась собственных мыслей. И я понимала её сейчас как никто.
Поэтому встала с земли и, протянув Ленни руку, тихо сказала:
- Полетели.
***
Мы вернулись почти перед самым рассветом. И я могла бы сказать, что эта ночь была одной из самых лучших в моей жизни. Она была настоящей. Много ли с нами, в наш искусственный до мозга костей век, происходит настоящего? Я думаю, что не очень. Искренность, преданность, благородство, честь и честность, самопожертвование, вера и верность - мы почти забыли, что это всё значит на самом деле. По-настоящему.
Циники и скептики ответят, что все эти слова - просто набор букв. И будут правы. Действительно, если начинать рассуждать, то окажется, что правы все участники спора - это то, что мы называем "точками зрения". Я близорукий, ты дальнозоркий, и не стоит осуждать кого-либо просто за то, что без очков он ничего не видит.
Мне кажется, что истина там, где не существует слов. И букв. Её нельзя произнести или записать, так же, как нельзя увидеть Бога.
К чему я это всё? К тому, что на самом деле, по-настоящему, я не забуду ничего из того, что здесь со мной случилось. Я не забуду Вейна и его искреннюю любовь ко мне. Я не забуду Ленни, её чистоту и жертвенность, её мужество. И я не забуду всего, чему они меня научили.
Все эти десять лет я жила в постоянном страхе и ненависти к самой себе. И совершила гораздо больше ошибок, чем считают Вейн и Ленни. Нельзя так ненавидеть себя. Нельзя перекладывать чувства, которые ты испытываешь в реальной жизни, на свою фантазию. Нельзя жить только прошлым, вечно проклиная себя за одну-единственную ошибку.
Говорят, всё можно исправить, только пока мы живы. Но это неправда. Жизнь тела, конечно, имеет значение для жизни души, но это ещё не всё. Нам всегда готовы дать шанс, просто нужно по-настоящему хотеть что-то исправлять. Неважно, в этой жизни или в следующей, потому что на самом деле мы ничего не забываем.
И я верила, что буду помнить. Возможно, там, когда всё закончится, я буду видеть сны, в которых из глубины времён на меня будут смотреть сапфировые глаза Вейна, и чувствовать прикосновение ласковой руки девочки-Тени, ставшей частью Источника.
А пока... пока я наслаждалась последними часами жизни в Эрамире.
За окном медленно начинался рассвет. Край неба стал ярко-красным, как волосы Эллейн, бархатная чернота, окружавшая нас с Ленни всю ночь, исчезла вместе со звёздами. Это было очень красиво.
Я слышала только тихое дыхание Тени, уснувшей почти сразу, как мы вернулись, шум ветра в кронах деревьев и чириканье какой-то невидимой птички.
Мне хотелось остановить время. Но оно всё же продолжало идти. Вместе с моим опечаленным сердцем.
Тук-тук, тик-так, тук-тук, тик-так...
***
Завтрак мы с Ленни проспали. Да и не только мы. Рым, Тор и Гал вернулись из города очень поздно и легли уже глубокой ночью, а Милли с Брашем, судя по их смущённому виду, вообще было не до сна. Будить нас никто и не подумал - всё-таки гости, пусть вдоволь отоспятся.
А во дворце между тем шли приготовления к празднику. Слуги носились из угла в угол, один меня даже чуть не проткнул каким-то канделябром, когда я столкнулась с ним на повороте. Всё ещё раз мылось-подметалось-украшалось, а на кухне, куда мы с Ленни пошли за завтраком, стоял такой гвалт, что казалось, все кастрюли и сковородки взбесились, как в "Федорином горе". Вейна я не видела почти весь день, несколько раз натыкалась на Мику, которая руководила целой группой служанок.
Кстати, Громдрейк, можно сказать, помирился с Робиаром. Теперь он уже не считался отверженным. И пусть Повелителю не очень нравилось, что Гром собирается постоянно жить при дворе императора, возражать он не стал, да и даровал возможность приезжать в Эйм и Грому, и всем членам его семьи.
Большинство гостей появилось во дворце ближе к вечеру. Было их огромное количество - почти все Старшие и Младшие лорды со своими семьями, представители самых знатных эльфийских домов, богатые гномы, оборотни, тролли и орки, не говоря уже о разных королях, князьях и вождях. Все разряженные и с подарками. Зачем императору целая куча ненужных вещей, я не знаю, но видимо, так полагалось по этикету.
Впрочем, насчёт ненужных вещей я ошибалась. Во-первых, подарки привезли не все, а только те, кому было чем похвастаться. Гномий король захватил с собой какой-то суперострый меч и суперлёгкие доспехи, князь светлых эльфов - зерно волшебного растения араэу, вечнозелёного и вечноцветущего, в котором, как верили сами эльфы, живёт душа одного из умерших представителей их народа. Это была огромная честь для Эдигора, потому что обычно араэу не только никому не дарились, к ним даже не подпускались чужаки.
Робиар, насколько я знала, уже сделал свой подарок накануне, хоть это и был подарок скорее для Аравейна, нежели для императора. Тот самый кинжал Альгиуса, с помощью которого Хранитель и Ленни хотели закрыть Источник и убить Эллейн.
Я только не понимала, что при этом случится с Иборгом, его-то каким образом уничтожать? Но, как ответила на мой вопрос Ленни, это - дело Вейна. Почему ни она, ни Хранитель не хотят раскрыть мне подробности, я не знала, но начала всерьёз подозревать, что дело тут нечисто и не всё так радужно, как мне это пытаются представить.
Больше всего меня восхитил подарок Вожака оборотней. Это был большой, с толстыми лапами и пушистой мордочкой, щенок хати. Так называлась особая порода собак-компаньонов, воспитанием и разведением которых занимались только оборотни.
Сам бал должен был состояться в тронном зале, увидев который, я чуть не свалилась на пол от восхищения. Дело в том, что Вейн при помощи магии расширил пространство, и теперь зал представлял собой огромное помещение размером с футбольное поле, освещённое тысячами свечей, парящими прямо в воздухе высоко над головами гостей. Колонны были украшены гирляндами из живых цветов, вдоль стен стояли длинные столы с различными закусками на любой, даже самый взыскательный вкус, а по самому залу туда-сюда сновали слуги с подносами, на которых стояли бокалы с разными винами и прочими напитками. Была и зона для отдыха - мягкие диваны с обивкой из бордовой ткани со множеством маленьких подушек.
Бал начался ровно в шесть вечера, когда в зал вошли Эдигор и Дориана. Они вместе смотрелись настолько величественно, что у меня даже как-то сам собой получился почтительный поклон.
Император говорил недолго - просто поблагодарил всех присутствующих, что оказали ему честь своим приездом в замок. Когда он закончил свою речь, непонятно откуда полилась нежная музыка, и несколько пар начали танцевать.
- Музыканты, укрытые заклятьем невидимости, сидят на верхнем ярусе зала, - услышала я вдруг голос позади себя, и, обернувшись, чуть не побежала прочь, увидев Дориану.
Императрица была в тёмно-бордовом платье, расшитом золотой нитью. На руках - белые перчатки, поверх которых были надеты несколько не слишком вычурных колец с гербом Эрамира, а на голове - золотой венец с алым камнем посередине, символ императорской власти.
Волосы её были убраны под тёмно-бордовую сеточку, выбивались лишь несколько прядей, серые глаза смотрели на меня спокойно и сосредоточенно.
- Ваше величество, - я попыталась присесть, но Дориана остановила меня властным жестом.
- Не стоит, Линн. Совсем не обязательно кланяться по каждому поводу. Я хотела поговорить с вами. Если, конечно, ваши спутники не против, - и императрица покосилась на сопровождающих меня Рыма и Ленни. Гал в это время стоял у стола с закусками и увлечённо всё поглощал, Тор уже давно занимался тем, что скрывался от своих сородичей по всему залу, прячась за колоннами, а Браш с Эмиландил о чём-то разговаривали со светлоэльфийским князем, стоя от нас примерно шагах в двадцати.
