- А зачем? Ты ведь и сам пришёл ко мне.
- Чего ты хочешь?
Эллейн нехорошо усмехнулась.
- Некоторое время назад императору передали привет от меня. И я только хочу знать, получил ли он его.
- Получил.
- И каков результат?
Ласковый, нежный, но такой холодный голос. Змея.
- Эдигор жив, Эллейн.
Она вздохнула.
- Жаль.
- Уходи, - Аравейн, махнув рукой, послал навстречу Эллейн сильную воздушную волну. Девушка слегка пошатнулась, но устояла на ногах.
- Зачем же так грубо? - она улыбнулась. - Впрочем, ты прав, в грубости иногда есть своя прелесть.
Стоявшие в тот день возле дверей в замок стражники клялись, что никогда в жизни им не было так страшно, как тогда, когда между Аравейном и Эллейн засверкали молнии, заметались огненные шары, забились сгустки тьмы... Коса девушки взметнулась вертикально вверх, словно подхваченная порывом ветра, а глаза наставника императора сияли таким ярким голубым светом, что в них было больно смотреть.
Битва продолжалась не дольше тридцати секунд, но все свидетели за это время чуть не поседели. Кому-то показалось, что от замка камня на камне не останется.
А потом вдруг неожиданно всё закончилось. И Эллейн, пригладив рукой растрепавшиеся волосы, усмехнулась и сказала:
- Знаешь, сегодня у меня нет настроения тебя убивать, - и растворилась в воздухе.
Когда девушка исчезла, плечи Аравейна резко опустились вниз. Но, конечно, это заметил бы только очень внимательный наблюдатель.
Вздохнув, Аравейн повернулся и зашагал в замок, на ходу теребя амулет, выбившийся из-под рубашки. Это был небольшой ромбовидный кулон ярко-изумрудного цвета.
Такого же, как глаза Эллейн.
Глава тринадцатая,
в которой мы очень много разговариваем
Настоящая война всегда начинается вдруг.
"Убить дракона"
Как выяснилось, Брашу, Милли и Бугалону тоже досталось во время их путешествия к столице. Пусть и не так сильно, как нам с Рымом и Тором, но тем не менее. Несколько раз их пытались схватить какие-то непонятные личности, но все попытки были обречены на провал - наши друзья не дремали, да и путешествующие по центральной дороге торговцы тоже не клевали носом. Поэтому кое-как отбивались. Больше всех досталось, как ни странно, Брашу, и только чуть позже, когда мы с Милли и Ленни ушли в свою комнату, я наконец поняла, почему.
Во время нашего разговора в трактире выяснилась ещё одна любопытная деталь.
Вопрос задала Ленни.
- Рым, а как ты собирался сбежать от реформаторов? - поинтересовалась она у моего брата. - Ведь у тебя должен был быть какой-то план. Что если бы вы с Линн не встретили меня?
Я улыбнулась. Да, такая мысль и в мою голову приходила.
- Ну, теперь-то я понимаю, что мой план никуда не годился, но тогда мне казалось, что он сработает, - слегка смутился Рым. - Понимаешь, тот мирнариец, который был главным в отряде, захватившем нас в лесу... Он заставил меня поклясться, что я не применю против них рунную магию орков. Но, кроме рунной, я владею ещё магией светлых эльфов. Я рассчитывал, что мне хватит этих умений, чтобы вытащить нас из логова реформаторов.
Ленни вздохнула и покачала головой.
- Тебя можно понять. Если бы Иборг с Эллейн были обычными чародеями, то да, у тебя бы всё получилось. Но они Тени.
Да уж, это изрядно усложняло нам задачу.
После сытного обеда мы дружно направились наверх, в свои комнаты (что называется - мальчики налево, девочки направо), решив отложить все дела на потом и хотя бы немного поспать. Лично у меня было ощущение, что по мне кто-то асфальтовым катком проехался. Думаю, Рыму было ещё хуже, а как чувствовала себя Ленни, тащившая нас до самого Лианора на своей энергии, я вообще боялась подумать. Конечно, она Тень, но даже у Теней есть свои пределы.
В комнате, которую нам с Милли и Ленни выделил Курт, стояли три небольшие койки, застеленные большими и пушистыми шерстяными одеялами, пахнущие чем-то, напоминающим запах хозяйственного мыла и мокрого веника.
Кроме кроватей, здесь ещё был небольшой столик, почему-то только два стула, графин с водой, три стакана и протёртый до состояния бумажного носового платочка тёмно-зелёный коврик на полу.
Но что меня удивило больше всего - это небольшой балкончик, на котором, конечно, не было никаких плетёных кресел, но тем не менее, это было здорово. Стоя на нём, можно было увидеть маленький кусочек улицы, зелёные кроны деревьев в императорском парке и сам дворец, будто парящий над городом.
Мы, не споря, разбрелись по кроватям - я выбрала ближайшую к окну, Ленни соседнюю, а Милли досталась койка у противоположной стены, рядом со столиком. И какое-то время мы просто молча лежали, уставившись в потолок, как будто мечтали увидеть там сияние звёзд.
Первой заговорила Ленни.
- Что вы будете делать дальше?
Теперь я, расслабившись, ощутила, насколько же ей было плохо всё то время, что мы сидели в трактире. Нет, не только потому, что маленькая Тень устала тащить меня, Рыма и Тора в образе птиц к Лианору, но и отчего-то ещё. Какая-то мысль настойчиво билась в её мозгу, причиняя неудобство.
От этой мысли у Ленни болело сердце. И я сейчас ощущала это сердце так же остро, как собственное.
- Нам нужно во дворец, - ответила Милли тихо, не открывая глаз. - На аудиенцию к императору и Аравейну.
Я поперхнулась.
- А к императору-то зачем? Мне вроде только маг нужен был.
- Тебе - да. Но нам с Брашем нужен император.
- Зачем?
Повернув голову, я увидела, что Эмиландил улыбается.
- Дать благословение эльфу на брак может либо Повелитель, либо император. Просить у отца благословения я не собираюсь, попытаю счастья с Эдигором.
По моей голове будто отбойными молоточками застучали.
- На брак?..
- Да, Линн. Мы с Брашем хотим пожениться.
У-у-у... Ёлки зелёные. Это уже просто за гранью моего разума. Конечно, Милли и Браша всегда связывали очень хорошие отношения, я это понимала ещё когда писала свою книгу, но чтобы вот так?.. И какой же я, простите, демиург, если не разглядела любовь между двумя своими персонажами?!
И пока я раскладывала по полочкам свой взорванный мозг, Ленни тихо рассмеялась.
- Я ведь говорила тебе, Линн. Жизнь - это всегда намного больше, чем книга. Больше и сложнее.
Я села на постели и в упор уставилась на Милли.
- Когда вы с Брашем это поняли?
Эльфийка улыбнулась.
- Ну, мы объяснились друг с другом пару дней назад, в разгар нашего путешествия к столице. Я влюбилась в него с первого взгляда, Линн. Он очень похож на моего отца.
Я подпрыгнула на своей кровати, вытаращила глаза и хрипло переспросила:
- Что?!
- Браш похож на Робиара, ты всё верно расслышала, Линн, - повторила Милли.
Нет, я точно схожу с ума.
- Но ты ведь ненавидишь его.
- Кого?
- Робиара.
Эмиландил повернулась ко мне, и я увидела, что в глазах у неё застыли слёзы. Мне стало ужасно не по себе. Будто я сказала что-то ужасное, неправильное.
- Когда ты сказала, что отец хочет уничтожить Эдигора, я вспомнила одну вещь, - Милли, подняв руку, вытерла повлажневшие глаза. - У папы когда-то была единственная. Вы ведь знаете, что это значит, да? Он был женат на сестре Интамара по имени Лемена. Но однажды... я не помню точно, что случилось... в общем, она умерла.
Краем глаза я заметила, как Ленни, услышав эти слова, нервно вцепилась в одеяло, зажав его в кулаки.
- Для любого эльфа потерять свою единственную - или единственного - это трагедия. Некоторые сходят с ума. Но большинство просто уходят, не дожидаясь, пока смерть заберёт их, за своим любимым или любимой. Мой отец не мог этого сделать, потому что был Повелителем, и его уход стал бы настоящим ударом для всех тёмных эльфов. Пришлось бы выбирать нового Повелителя, а ведь наша семья уже тысячи лет держит власть в своих руках. Но так уж получилось, что папа остался последним представителем династии, и он не мог позволить себе уйти. Он должен был оставить наследника.
