А дочка, разведя руками,
Сказала: «Дядя, нету хлеба!»
А я ее схватил — и к звездам!
И целовал в кусочки неба.
Ведь это я такую создал.
Четыре с лишним дома не был…
ЮРИЙ ГОРДИЕНКО
Игорю Голубеву,
гвардии капитану
В страну холмов,
знакомую по сказкам
О золотом китайском фонаре,
Мы звезды мира принесли на касках
И вешний гром на танковой броне.
И в той стране, куда пути не близки.
Где пагоды древнее пирамид,
Народы нам воздвигли обелиски
И наши звезды врезали в гранит.
Корея. 1945
НИКОЛАЙ ГРИБАЧЕВ
ПРАГА
В сады Градчан, за Карлов мост
Несет фонарь луна,
В реке меж поплавками звезд
Не протолкнуть челна.
На Старой площади Ян Гус,
Окончив давний спор,
Твердит Писанья наизусть
И всходит на костер.
И, кайзера к чертям послав,—
Уже терпеть невмочь! —
Со Швейком Гашек Ярослав
Беседует всю ночь.
И свежий ратуши пролом,
И каждой арки свод
Напоминает о былом
И чеха в бой зовет…
А он вчера окончен — бой,
И мимо древних стен
Завоеватели толпой
Прошли понуро в плен.
И в улицах цветет каштан —
Не счесть его свечей!—
И слышен смех то тут, то там
И говор москвичей.
И кажется, что здесь при всех.
Родства исполнив власть,
Вацлавская во весь разбег
С Садовою слилась!
ШАГ ИДУЩЕЙ РОТЫ
Дубов расстрелянных стволы,
Морозный воздух крепче водки.
Я роту вел через тылы
В ночной обход одной высотки.
Она была совсем мала.
Но, вспять отбрасывая танки.
Два дня сбивала и рвала
Строй и энергию атаки…
Тьма. Снег шуршал, сыпуч и сух.
Каких-то тропок рвались звенья,
И в сизой мути был мне слух
Как бы вторым комплектом зренья.
И, с бело-серою стеной
Стараясь свыкнуться и слиться,
Я как бы видел за спиной
Сосредоточенные лица.
И тот особый посверк глаз,
То их мерцание и жженье,
В которых жизнь самозажглась
Необратимостью решенья.
И я смирял свое в себе,
И шел, и вел навстречу бою,
Чтоб равным в общей стать судьбе
И все же быть самим собою,
И личной цели не иметь,
И пораженье, торжество ли,
И честь победы или смерть —
Принять в своей и в общей доле.
С тех пор везде и в час любой,
В любые жизни повороты
Я слышу, вижу за собой
Солдат в века идущей роты.
И проверяю сам в себе
Решимость и готовность к бою,
И растворяюсь в их судьбе,
Чтоб вправду стать самим собою.
СЕМЕН ГУДЗЕНКО
ПЕРЕД АТАКОЙ
Когда на смерть идут — поют,
а перед этим
можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою —
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв.
И умирает друг.
