Вот звуковой датчик, подав негромкий, мелодичный сигнал, известил человека о завершении проверки. Лицо Мора осветилось сначала ярко-голубым, а затем зеленым светом.

– Ну вот, все…

Ава выбежала из столовой, не сказав ни слова.

– Готово…. – удивлённо пробормотал Мор, смотря вслед девушке, и уже громче добавил:

– Ты в полном порядке, Уильям. Я сейчас.

Роберт вышел из столовой и поднялся на второй этаж. Андроид хорошо слышал, как спустя несколько мгновений после того, как его шаги стихли, Мор сказал Аве:

– С ним все хорошо, ты зря беспокоишься.

Голоса девушки робот не различил, но предположил, что она молча кивнула в ответ, – он уже успел заметить, что люди часто так делают, и далеко не всё свое поведение они выражают вербально.

Уильям поднял рубашку, не спеша просунул руки в застегнутые манжеты, и одним ловким движением накинул ее на спину. Он знал, что некоторые человеческие мужчины застегивают рубашки до самой верхней пуговицы, но ему это не нравилось, и потому три верхних он оставил расстегнутыми. Довольная ухмылка снова показалась на его губах, стоило ему вспомнить, как смутилась Ава Полгар.

И если быть честным, то сегодня утром, когда он пришел в себя, и понял, что установка его нового программного обеспечения успешно завершена, и он больше не испытывает боли от заново стертой памяти, перспектива жить в человеческом мире не слишком прельщала Уильяма, но теперь… Шаги, зазвучавшие на лестнице, прервали ход мыслей андроида, на его лицо вернулась вежливая улыбка.

Роберт спустился вниз, поцеловал Аву и энергичным шагом подошел к Уильяму, потрясая его руку в еще одном рукопожатии:

– Ну что, приятель, до встречи! Рад, что с тобой все в порядке. Обращайся, если нужно.

Мор улыбнулся, и, исчезая за входной дверью, сказал Аве «до встречи!».

Когда щелчок дверного замка прозвенел до конца, и мелодично стих в наступившей тишине гостиной, девушка сказала:

– Уильям, мы едем в магазин. Нужно купить тебе одежду.

***

…«Магазин» оказался целой улицей магазинов. «Бутиков», как выражались люди. Парковка для автомобилей здесь была не предусмотрена, и потому, оставив все тот же тесный, – для ног Уильяма, – кабриолет на дальней стоянке, Ава и андроид направились пешком к блестящим позолотой витринам.

Девушка, погруженная в свои мысли, шла очень медленно. Ее длинные чёрные волосы, разделенные зигзагообразным пробором, были скручены в две забавные высокие шишки, которые, из-за длины волос, напоминали Уильяму небольшие башенки. Такая прическа, в сочетании с маленьким ростом Авы и искусственно потертым джинсовым комбинезоном укороченной длины, прибавляла ее фигуре еще больше непосредственности. Она выглядела намного моложе своих, – на самом деле, не таких больших, – двадцати пяти лет. А белые кроссовки на массивной платформе и нахмуренный курносый нос, – в обрамлении затемненных очков от Ray Ban, – казалось, окончательно завершали ее образ капризной, избалованной школьницы, которая прогуливает уроки в элитной школе в угоду ясной погоде.

Солнце, превращая людей в бесконечных великанов, вытягивало их по асфальту в гигантские, длинные тени. Но какой бы большой не была тень Авы Полгар, падающая на квадратные метры фешенебельного торгового квартала, ее с легкостью перекрывала другая, – такая громадная, словно солнце возвело ее в степень бесконечности.

На парне, который шел рядом с забавной девушкой, и который постоянно вынужден был останавливаться, чтобы не уйти от нее слишком далеко на своих длинных ногах, была самая обычная, даже заурядная одежда: светло-серые брюки, – настолько тонкие, что они вполне могли быть сшиты из покрашенной дешевым маркером бумаги; не по размеру большая, клетчатая рубашка, – то ли чужая, то ли такая, какую надевают тогда, когда планируют ходить по бутикам в самую последнюю, – и то после рыбалки, – очередь. Ноги – в чем-то на плоской подошве: что-то среднее между изношенными балетным танцором чешками, и носками, к которым слепой обувщик ради шутки пришил подобие подошвы.

Парень был очень высоким, очень стройным и очень красивым. Таким, на которого сразу, – стоило ему где-то появиться, – обращают внимание все без исключения девчонки. С той лишь разницей, что таких парней девушки, считающие себя главными красотками, оглядывают с ног до головы, а потом надменно объявляют, что он вполне им подойдет. Например, для школьного бала или пополнения остальной коллекции поклонников.

А вот девчонки, считающие себя некрасивыми, смотрят на таких тайно, с завороженным испугом. Впрочем, самым примечательным в этом блондине было не его красивое лицо или высокий рост, а… он сам.

Его стройная, немного сухая и худощавая фигура, плавная походка, грация и задумчивый, блестящий, увлечённый своим собственным миром, взгляд, – все это, в сочетании с уверенностью в себе (иногда, правда, она граничила с заносчивостью, но Уильяма это совершенно не волновало), и с какой-то таинственной, – одновременно и страстной, и робкой – влюбленностью в жизнь, было для него так естественно, что не стань этих черт, его яркая красота была бы неполной и усеченной, как разрезанная половинка красного, сочного, яблока.

От Уильяма исходило почти физически ощутимое обаяние и такое потрясение всем происходящим вокруг него, что он невольно притягивал к себе множество взглядов. И казалось совсем неважным, что именно на нем надето, – он нес одежду на себе почти царственно. Это она была для него, и потому даже группа заядлых модниц, – когда он просто прошел мимо, – прекратила щебетать, и начала с интересом рассматривать любопытного незнакомца.

Те несколько минут, которые забавная пара вышагивала по торговому кварталу, привлекли к ним немалое внимание прохожих и зевак. Кто-то даже тыкал в них пальцами и смеялся, сбиваясь в недалекие стайки. Ава продолжала смотреть на мир сквозь темно-коричневые стекла очков, не обращая никакого внимания на шум вокруг. А ее спутнику, напротив, все происходящее казалось таким удивительным и бесконечно любопытным, что он то и дело оглядывался по сторонам, то закрывая глаза от слишком яркого солнца, то широко улыбаясь людям, почему-то показывающим на него пальцем.

Одним словом, он был похож на опьяненного солнцем путника. Не закрывая ладонью лицо, высокий блондин тянулся всем своим существом к пронизывающим его тело, лучам. На лице андроида сияла безмятежная и легкая, очень счастливая улыбка.

Вот солнечный луч коснулся его светлых волос, спустился ниже, к глазам… «надо попробовать его как-нибудь поймать» – медленно подумал Уильям: такое теплое, невероятное чудо… Чья-то рука, сжав на его груди рубашку, втянула робота в прохладный полумрак.

Остановка.

Андроид открыл глаза не сразу: еще какое-то время он, стоя с закрытыми веками и поднятой к небу головой, ждал солнечных лучей. Но этого не происходило, и он вынужден был освоиться в новой обстановке. Перед глазами, стоило их вновь открыть, поплыли яркие, зеленые круги. Уильям поморгал, но они не исчезли.

_________________________________________________________________________

«Реакция органов зрения на чрезмерный источник света. В данном случае, – солнечного. Не беспокойтесь, сохраняйте спокойствие. Через несколько секунд это пройдет…».

_________________________________________________________________________

Дальнейшее системное сообщение содержало информацию о разноцветных ореолах и феномене дифракции, но Уильям больше не вникал в его содержание, – глаза уже привыкли к затемненному шумному пространству, со всех сторон освещенному искусственным  электрическим светом.

– С тобой все в порядке?

Андроид улыбнулся, глядя на маленькую Аву Полгар.

– В твоем голосе явно различается волнение. Почему ты волнуешься?

– А почему ты вот уже несколько минут стоишь с закрытыми глазами?