– Но вряд ли мне подобает оправдываться перед воровкой, – сказал Джаспер.

Ну вот. Почему я отвлеклась?! Теперь я по уши в воде, которая начинает закипать. Я вскинула подбородок, пытаясь изобразить безразличие под его обвинительным взглядом:

– Я не воровка. Эти штуки просто упали с постамента.

– Ну да, а маску ты носишь просто потому, что очень стеснительная?

Упс. Про маску-то я и забыла. Вот ржавчина! Что ж, по крайней мере, он не сможет меня узнать. Ну знаете, на случай, когда меня в очередной раз позовут во дворец на чашечку чая.

Теперь мальчик держал в руке переливающуюся коробочку размером с ладонь:

– Лучше сдайся сейчас.

– Или ты запустишь в меня табакеркой?

Он нахмурился:

– Это не табакерка. Это эфиркон. Достаточно нажать на кнопку – и не успеешь ты глазом моргнуть, как здесь будет с десяток солдат Светлого Дивизиона.

Я ухмыльнулась, хотя сердце бешено стучало в груди:

– А почему ты рыщешь здесь один, если ты принц? Что такого секретного ты замышляешь?

Его щёки окрасились ярким румянцем.

– Ничего такого, что касалось бы воровки, – отрезал он. – Ты сдаёшься – или я вызываю Дивизион?

Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Я ни за что не сдамся. И рядом я заметила только одно средство самообороны. И я схватила его.

В тот миг, когда мои пальцы сомкнулись на рукояти меча, мир покачнулся. Меня окутал яркий свет, резкий и сверкающий, точно отблески на гранях бриллианта. Мне показалось, что где-то вдалеке играет музыка, настолько прекрасная, что захотелось расплакаться. Даже в воздухе разлился новый запах, словно прилетевший с далёкого луга, поросшего цветами, названий которых я не знаю.

По мне прошла дрожь, начавшаяся в руке, сжимающей меч, перелившаяся в плечо и грудь, а затем разошедшаяся по всем конечностям. Что происходит?! Я попыталась отпустить оружие, но пальцы свела судорога, и они только крепче сомкнулись на рукояти. Голос – или несколько голосов, слившихся воедино, – сказал: «Приветствуем, Найтингейл».

И вдруг всё закончилось. Свет исчез, воздух снова пах пылью, а я стояла у пустого пьедестала перед разозлённым принцем, сжимая в руке меч, который, возможно, только что говорил со мной.

Я встряхнулась, стараясь сбросить с себя странное щекочущее ощущение, прицепившееся ко мне. Мне тут ещё надо как-то разобраться со злым принцем, вид у которого был самый что ни на есть разъярённый.

– Отдай мне меч! – потребовал Джаспер. – Ты не достойна даже прикасаться к нему, воровка!

Я начала потихоньку пятиться к окну.

– Я отдам его тебе, если позволишь мне уйти, – сказала я. – Убери этот твой эфиркон. – Если он действительно может призвать Дивизион, я не могу положиться на случай и просто сбежать. Особенно когда они легко догонят меня на своих летающих велосипедах.

Принц скрипнул зубами.

– Ты понятия не имеешь, что творишь. На кону судьба всего Галланта!

– Судьба всего королевства зависит от того, как ты проведёшь какой-то тайный ритуал над старым мечом? – фыркнула я. – Кто-то слишком много о себе воображает.

– Ты смотрела эфирборды? – спросил Джаспер. – В любой момент может начаться война.

– Множество людей страдают вне зависимости от того, идёт война или нет.

Он подавил стон:

– Ну конечно, где тебе понять. Ты ведь просто оборванка.

Я буквально задохнулась, потому что его слова вонзились мне прямо в сердце. Это была правда, но это не значит, что от неё не больно.

– Да неужели? Серьёзно? Чего я не понимаю, так это того, почему этот музей ломится от золота и драгоценностей, когда люди, пашущие на фабриках, становятся мороками, только чтобы поставить на стол тарелку мерзкого морковного супа. Почему люди из Костей должны выбирать между быстрой смертью от голода и медленной смертью от работы, в то время как люди из Антрекота думают, надеть ли им пурпурную тафту или павлинью парчу на следующий званый вечер? Если тебе действительно небезразлична судьба Галланта, то почему бы тебе не сделать что-нибудь с этим? – В качестве финальной точки я смерила его гневным взглядом, но внутренне была собой довольна. Я почти дословно воспроизвела последний выпад моей соседки Софи против порядков на фабриках, хотя её подача была получше. К тому же я подозревала, что неправильно произнесла слово «тафта».

Джаспер вытаращился на меня. Отлично. Я сделала ещё один шаг в сторону окна. Ещё чуть-чуть – и я смогу сбежать.

– Стой! – крикнул Джаспер, обходя пьедестал.

– Ни с места! Замёрзни! – Я замахнулась на него мечом, чтобы он не подходил ближе.

И меч вспыхнул.

Серебристый свет вырвался из кончика лезвия и по дуге устремился к принцу. Тот взвизгнул и нырнул за опустевший постамент. На меня налетел порыв холодного воздуха, и я невольно попятилась.

Я заморгала, пытаясь разглядеть что-нибудь в этой дымке, и увидела, что принц Джаспер таращится на постамент со смесью восторга и ужаса. Вокруг пьедестала образовалась поблёскивающая глыба льда, сковав его намертво.

– Сработало, – сказал Джаспер севшим голосом.

– Сработало что?

– Найтингейл, – прошептал он. – Она ответила! – Теперь он не отрывал жадных глаз от клинка. – Я пробудил меч защитницы! – Тут он, видимо, вспомнил, с кем разговаривает. – Послушай, – сказал он, явно силясь говорить ровным голосом, – это опасный меч. Он принадлежит Найтингейл.

– Найтингейл? – не понимая, о чём он, повторила я.

– Героине Галланта, которая сражалась с Багровым Рыцарем, – подчёркнуто медленно объяснил Джаспер. – Может, ты что-то слышала о ней?

– О Найтингейл все слышали, – огрызнулась я. – А ещё все знают, что она умерла двести лет назад, когда помешала рыцарю уничтожить королевство.

Конечно же она умерла. Такова цена героизма, так было даже в те времена.

– Именно. И она остановила его с помощью этого самого меча. Поэтому положи его. Ты понятия не имеешь, что делаешь.

Я не отрывала глаз от обледеневшего постамента. Меня пробрала дрожь. Принц Джаспер прав. У меня не было ни малейшего желания возиться с магическим мечом, который способен ни с того ни с сего обратить меня в глыбу льда.

– Прекрасно! Можешь забрать свой дурацкий ножик! – Я отбросила клинок, и он, зазвенев, проехался по плитам к ногам принца.

Стоило мне выпустить меч, как меня пронзило странное ощущение. Мне словно захотелось вновь схватить его. Ощущение пустоты в груди напомнило мне самый первый вечер, когда мама больше не могла укутать меня в одеяло и рассказать о чудесной жизни, которую она нам готовила.

Я встряхнулась, чтобы избавиться от глупого чувства. Не время витать в облаках. Надо бежать, и быстро, пока принц отвлёкся.

Я поставила ногу на подоконник, открыла стеклянные створки и приготовилась перебраться на карниз, чтобы оттуда вернуться обратно на крышу. Оглянувшись, я увидела, что Джаспер склонился над мечом и собирается его поднять.

Меч дёрнулся. Джаспер вскрикнул. Клинок задрожал, выгравированные на металле руны сверкнули – и вдруг меч взмыл в воздух и устремился ко мне. Рукоять с разбега ударила меня в живот, я охнула и, невольно отпустив подоконник, полетела спиной вперёд прямо в тёмную ночную пустоту.

Я падала, и панический вопль вырвался у меня изо рта. Я извивалась, изгибалась, пытаясь за что-то ухватиться – за что угодно, лишь бы остановить это смертельное пике прямо на безжалостный каменный тротуар внизу. Мои пальцы сомкнулись на рукояти меча, которая каким-то образом по-прежнему впивалась мне в живот, – и вдруг я перестала падать. Я повисла в воздухе, крепко сжимая в руке меч.

Дыхание встало у меня поперёк горла. Сердце колотилось как бешеное. Очень осторожно я посмотрела вниз.

Я была очень, очень высоко. Вдалеке под моими ногами светились эфирные лампы.

– К-как?

Я едва смогла выговорить даже это слово. Мне ещё казалось, что я падаю, что вот-вот рухну на мостовую.

Меч завибрировал у меня в руке.